Да будет воля моя - Дженнифер Бенкау

Одновременно в голове проносятся несколько мыслей о вещах, которые она должна сделать немедленно, но сделать это невозможно, потому что она словно парализована и ни на что не способна.

Ей нужно вызвать полицию.

Ей нужно найти Одина.

Ей нужно немедленно покинуть квартиру.

Звонит телефон, и на какой-то абсурдный момент Дерия задумывается над тем, чтобы подойти к телефону, но тут ей снова становится понятно, что сейчас у нее другие проблемы, чем пропущенный звонок. Ей нужно подумать. Сосредоточиться. Звонок ей в этом немного помогает.

«Сначала нужно найти Одина», — думает она. Где-то же он должен быть. Она на цыпочках выходит из ванной, проходит через коридор и заглядывает в спальню. Здесь вид не лучше, чем в других комнатах. Ее постель разбросана. Что взломщик искал в ее постели? Дверцы шкафов открыты нараспашку — по крайней мере она видит, что за ними никто не прячется, а вся ее одежда валяется на ковре. И между ними — голубое полотенце с полосками кремового цвета. К счастью, оно чистое — никакой крови. С бешено бьющимся сердцем она прокрадывается в гостиную. На первый взгляд она не обнаруживает там ничего необычного. Неужели это помещение пощадили? Может быть, преступнику кто-то помешал? Но затем она видит, что ее ноутбук открыт. Она двигает курсор по экрану, картинка на экране исчезает, и Дерия вынуждена признать, что преступник даже взломал ее пароль: ее ноутбук находится в рабочем режиме, хотя все программы закрыты и все файлы, на первый взгляд, на своем месте, но более точно она может сказать это только после того, когда спокойно все проверит.

Сейчас пока понятно только, что она находится в квартире одна. Преступник исчез.

По крайней мере она так надеется.

Раздается стук в дверь, и у Дерии вырывается крик. Голос Солнца приглушенно отвечает из коридора и все время повторяет имя Дерии, пока она наконец открывает дверь.

— О боже, Дерия! Что случилось? У тебя все в порядке? Да ты плачешь! — У Солнца тоже совсем расстроенный вид, зато она держит на руках кота.

У Дерии на душе становится так легко, что все внутри, кажется, растворяется и расплывается. С Одином ничего не случилось. Он вырывается и запускает когти в пуловер Солнца. Та отпускает его, он прыгает на пол и скрывается в спальне. Дерия встревоженно смотрит ему вслед. Она толком не знает, безопасно ли там, но до того, когда она сможет позаботиться о коте, ей нужно дать какое-то объяснение Солнцу. Она вытирает слезы и только собирается сообщить, что случилось, как Солнце сама берет слово:

— Я должна тебе что-то показать. Идем! — Она хватает Дерию за руку и тащит ее из квартиры вверх по лестнице, до самого верхнего этажа под крышей, где находится ее квартира.

— Я сама только что пришла домой, — объясняет Солнце. — Когда я обнаружила твоего кота перед своей дверью, то сразу поняла, что что-то не в порядке. Он сидел тут такой, словно его кто-то насмерть перепугал. Я и сама перепугалась! — Дерия видит, что имеет в виду ее подруга.

«ЛЖИВАЯ ГАДЮКА!!!» Эта надпись нанесена ярко-красной губной помадой толстыми большими буквами на двери квартиры Солнца.

Дерия могла бы поспорить, что это написано ее губной помадой «Ланком».

— Роберт… — говорит она полушепотом.

— Ты уверена? — спрашивает Солнце, упирает руки в бедра и смотрит на надпись таким злым взглядом, словно тот, кто нанес эту надпись, почувствует от этого страх.

— Уверена. Всю мою квартиру кто-то перерыл.

— Что? — Солнце закрывает ладонью рот, затем обнимает Дерию. Дрожь потихоньку отпускает Дерию, зато теперь начинает дрожать Солнце. — О нет, Дерия, какой ужас! Откуда ты знаешь, что это был он?

— Восклицательные знаки, — отвечает Дерия, пока они вместе идут вниз. Объяснение, конечно, слабое. Роберт не единственный, который употребляет множество восклицательных знаков. Даже Солнце делает это время от времени в виде знака восторга. — Кроме того, он ненавидел эту губную помаду. Он говорил, что этот цвет делает меня похожей на проститутку.

— И ты считаешь…

Дерия не дает ей договорить до конца:

— Это же, наверное, не случайно. Все началось, как только я пустила другого мужчину в свою квартиру. Он, наверное, пронюхал это. — Она открывает дверь и жестом приглашает Солнце осмотреться.

Солнце несколько раз восклицает «Да быть этого не может!» и «Как же он мог!».

Затем она подходит к Дерии, которая стоит в спальне и с отвращением смотрит на свою постель.

— А что здесь? — спрашивает Солнце. На ее лице четко видно, чего она боится. — Он что, что-то сделал в твоей постели?

— Я не знаю, — шепчет Дерия. — Я не могу себя заставить проверить постель. — На первый взгляд там просто перевернуты одеяла. Это плохо уже само по себе. Но тот, который хотел действительно унизить ее — и все на это похоже, — не остановился бы на этом. Он бы… Ей становится плохо.

— Давай посмотрим! — Солнце решительно хватает постельное белье и тщательно все вытряхивает. Она ощупывает ткань и даже нюхает ее.

— Ничего, — заявляет она потом.

Дерия испытывает такое облегчение, что у нее даже кружится голова.

— Собственно говоря, жаль, — заявляет воинственным тоном Солнце. — Если бы он оставил след в твоей постели, то это, с точки зрения уголовного права, была бы уже совсем другая история, чем просто взлом. — Она подчеркивает слово «просто» жестом, похожим на восклицательный знак. — Кроме того, это было бы доказательством против того, кто замешан в этом деле.

— Наверное, нужно вызвать полицию? — Все в душе Дерии противится этому. Полицейские переворошат все ее вещи точно так же, как и взломщик. Другие мужчины будут топтаться ногами по ее личной жизни. Она между тем почти уверена, что преступник — это Роберт. То, что он исчез, прекрасно вписывается в эту картину. Он исчез и прячется от своей семьи, чтобы спокойно тиранить ее?

— Ты думаешь, что они это сделают? — спрашивает Солнце. — Они, конечно, все заснимут, запротоколируют, опросят соседей, и, конечно, кто-то будет допрашивать Роберта, потому что он твой бывший муж. Но разве ты думаешь…

Она еще что-то говорит, но Дерия уже не может прислушиваться к ее словам, потому что внезапно у нее в голове проносятся другие мысли: если полиция, как и полагается, будет допрашивать Роберта, то тогда это означает, что они должны будут допросить также и Якоба? Да, наверное. Потому что все это — ее жуткий преследователь, ее страхи и взлом квартиры — началось тогда, когда в ее жизнь вернулся Якоб. Естественно, полицейские заподозрят его. То же самое, наверное, сделала бы она сама, если бы она не знала Якоба целую вечность и не понимала, что ему такое никогда бы не пришло в голову. И конечно, он сам бы испытывал отвращение к ней после вот такого допроса. И кто бы мог поставить ему такое в вину?

— Никакой полиции, — заявляет она в конце концов.