Селестия: Врата осознания - Эннокентий Кактусович

воинов это хорошая возможность отточить свои навыки. Если достигнуть, к примеру, 3 ранга, но при этом ни разу не драться, то любой умеющий драться, даже, наверное, 2 ранга сможет просто за счёт ловкости и умелости победить. Кстати именно поэтому, несмотря на то, что хватило бы несколько магов 4 ранга, чтобы уничтожить крепость, в бой пошли только воины. И даже так, воин 4 ранга только один — командующий армией. Не знаю, что за война ведётся против нас, но то что, тут нет ни одного мага, говорит о том, что мы далеко не главная цель. С поддержкой в виде магов, они смогли бы разбить нас, даже если бы у нас в крепости было 10 тысяч человек. У них же даже целителей нет. Что очень странно… — сказав последнее предложение, он задумался.

Видимо это действительно что-то неправильное. Я не военный эксперт, но кое-что прочитать успел. В одной из книжек было что-то вроде, на 100 воинов, один целитель. В худшем случае 1 целитель на 200–300 человек. Это была рекомендация. Насколько помню, связано это было с тем, что обычно на войне, где сражаются 2 армии, воины низкого ранга с тяжёлыми ранами не приходили. Для них либо смерть, либо легкие раны. А вот выше, у них больше шансов добраться до своих целителей. Поэтому, 1 целитель на 100 человек, довольно циничное, но выверенное веками решение.

Однако и у нас явно не такая пропорция. Военных целителей у нас заменяют сёстры. Но сколько их точно, я сказать не могу. Может 20–30 человек. И ещё вопрос в том, насколько они искусны и сильны. Но это явно не моя проблема и не то, что меня должно сейчас заботить. Минута, данная учителем Шелби, заканчивалась. Вернее она уже прошла, но никто не торопился.

— Я дам выйти людям, если сражение пройдёт вне стен, снаружи, — ответил капитан Ларн.

— Да будет так, — произнёс защитник города.

Глава 6: Бой. Часть 1

После того, как договорённости были достигнуты, мы с Шелби отправились обратно на территорию ордена. А Крон остался регулировать выход из крепости. В ней, правда, оставалось не так много людей, но несколько десятков тысяч ещё находилось. Учитывая, что тут было больше 50 тысяч, как я между делом узнал, и город оказался далеко не таким мелким, как я думал, то ушло много людей, но приличная часть населения осталась.

Пока мы бежали по крышам, то внизу я отчётливо видел огромную толпу. Разговор двух воинов слышали все. Поэтому, сейчас, те, кто не успел сбежать, активно делали ноги. Я, честно, говоря, тоже об это подумывал. По сути, сейчас, я за ребёнка ещё смогу зайти, а это значит, что и сбежать у меня, скорее всего, получится.

Но останавливало меня то, что сейчас была просто прекраснейшая возможность, чтобы на полную использовать мою способность кровавого пиршества. Раньше я использовал её только тогда, когда лично убивал цель и знал, что никого рядом нет. Хотя, я мог бы «иссушить» и другие тела, которые убил не я. Ведь в огромной куче, кто станет рассматривать, что стало с трупами? Ведь в бойне может произойти и не такое.

Только была небольшая особенность способности. Если убивать человека буду не я, то мне нужно находиться не сильно далеко, чтобы «кровяной шар» который выходит из человека, долетел до меня. Кстати, может он и не красного цвета, ведь я всё вижу в красном цвете. Может, это та самая пресловутая душа человека? Тогда я и, правда, демон? Но, честно говоря, меня это не сильно заботит.

А вот другая часть способности, которая заключается в том, чтобы высосать кровь, имеет более широкий спектр. Не знаю почему, но тех людей, что убиваю я, я сразу могу иссушить, а вот к остальным трупам, нужно прикоснуться. Я словно высасываю кровь из них. Это мне напоминает рассказы о вампирах из моего прошлого мира. Только те кровь высасывали из тел с помощью зубов, а мне хватает прикосновения. Правда, при этом задействуется «сила», но это уже другой разговор.

Мне вот интересно, в чём заключается причина. Наиболее логичную версию, которую я смог придумать, заключается в следующем. Кровавый сгусток, который я получаю после убийства человека — душа. И вместо того, чтобы раствориться (возможно), или отправиться куда-то (может на перерождение или к богам, если такая штука вообще существует) она летит ко мне. Я будто пылесос забираю её к себе. Она даёт мне часть «силы», которую успел накопить человек за свою жизнь.

Кстати, одна из версий, которую я видел в книгах, и посчитал довольно разумной, что «душа» отвечает за способности. В том смысле, что чем она сильней, тем больше может выдержать нагрузки и принять в себя «силы». Только вот душа поглощает не всю накопленную «силу», а часть растворяет в организме. Именно поэтому, люди, которые владеют «силой», намного сильней и быстрей. И кровь, которая двигается по всему телу, либо содержит в себе много «силы» либо, когда я её поглощаю в виде «силы», а не самой крови, высасывает энергию из тела. Тогда, в конечном итоге, получается, что я поглощаю не саму кровь, а «силу».

Я не знаю, как кровь превращается в «силу», быть может, это одна из особенностей моей способности, но как итог, получается, что я просто забираю часть силы человека. То есть, по сути, меня можно назвать вампиром. Я высасываю силы, и сам становлюсь сильней. Узнать бы ещё, как много я поглощаю. Может, есть, какие способы, как увеличить приём силы? Например, съесть человека. Живьём.

Но, даже если это принесёт плоды, честно говоря, не собираюсь этого делать. Во-первых, даже сама мысль об этом вызывает отвращение, а во-вторых, если я вдруг действительно начну есть людей, то человеком я быть перестану точно. Не в плане, что у меня отрастёт хвост, а в том представлении, что собой вообще являет человек. И вот хуже того, чтобы съесть человека, наверное, только упиваться убийством людей.

Когда тебе доставляет удовольствие — убивать, резать или мучить. То есть, для тебя человек перестаёт быть равным тебе, а становится как курица или муравей. Когда начинаешь, просто ради веселья убивать людей. Именно тогда мне представляется, что человек перестаёт быть человеком. Хотя, может каннибализм и похуже будет. Не знаю, трудно сказать. Есть людей я не хочу, а убийства, я воспринимаю, скорее как данность. Просто так, я убивать никого не хочу, но, а противника, который хочет