Пять сестер - Елена Арабаджи

– Ну, давай, – согласилась она, в который раз сфокусировав внимание на подъезжающей белой «Мазерати».

– Вот тут! – воскликнул Габриэле, остановив запись, и ткнул пальцем на заднее сиденье.

У Ализе перехватило дух, и по спине забегали мурашки. Она едва сдержалась, чтобы не вскрикнуть от удивления. Сзади сидела одна из сестер Фенди. Габриэле немного отмотал запись, и Ализе заметила рядом с ней еще одну или даже двух пассажирок. Итак, в машине были еще две женщины. Та, в которой Ализе узнала Карлу, забилась вглубь, будто пыталась скрыться от любопытных глаз.

– Думаешь, они все еще там? – спросила она с сильно колотившимся сердцем.

– Ничего я не думаю. Они приехали как раз тогда, когда вы снимали интервью. Поэтому я и спросил, произошло ли что-нибудь до того, как вы начали работать? Может, об их визите упоминали слуги? Ведь они приехали, как только ты начала задавать вопросы. Это же сестры Фенди, я угадал?

– Да. Та, что на экране, Карла Фенди. А у тебя-то откуда такие познания в мире моды?

– Я из Рима. И потом, у меня две сестры, – пошутил Габриэле.

– И что ты этим хочешь сказать?

– Только то, что знаю, кто такие Фенди.

Вдруг Ализе вскочила со стула. Ей вспомнилось задумчивое лицо Лагерфельда: а что, если мажордом предупредил его о приезде Фенди? Нет, это невозможно. Будь это так, сейчас бы об этом кричали со всех телеэкранов и журналисты толпились бы у подъезда. Ализе бегло пролистала подборку свежих статей о жизни стилиста. Ничего. Никаких упоминаний о готовящемся показе.

– Может, они приехали в Монте-Карло отдохнуть, – неуверенно произнесла Ализе.

– Не знаю, – отозвался Габриэле. – Может, стоит в этом покопаться? Кажется, тут попахивает сенсацией.

– Ну хорошо. Ты будешь вместе со мной караулить у подъезда?

– Честно говоря, я не в восторге от такой перспективы. Почему бы тебе не спросить об этом у него самого?

– Ты с ума сошел? – возразила Ализе.

– Ну, пошли туда кого-нибудь вместо себя. Слушай, – заговорил Габриэле с нетерпением в голосе, – будь я на твоем месте, сегодня я бы смотался туда на разведку, а завтра под каким-нибудь предлогом нагрянул бы к нему снова.

– У меня есть идея получше.

Габриэле молча вновь запустил запись в замедленной съемке. Остановил на кадре с Карлой и увеличил так, что изображение потеряло четкость.

– Теперь-то ты видишь? – нетерпеливо спросил он. – Видишь, что она не одна?

– Вижу, наверняка она вместе с сестрами.

– Речь не об этом. Фенди у Лагерфельда, а ты все еще тут.

В голове у Ализе вновь всплыло озабоченное лицо Лагерфельда. Так чем же было вызвано его беспокойство? Не хотелось делать скоропалительных выводов, но в словах Габриэле был резон: а что, если сестры Фенди все еще там? Только от одной этой мысли зашкаливал адреналин – ведь это настоящая бомба! Впрочем, два вопроса оставались открытыми: во‐первых, похоже, сестер Фенди в Монако не ждали, а во‐вторых, к чему такая таинственность? Или же это был частный визит?

– Думаешь, стоит туда наведаться? – спросила Ализе у Габриэле, вперившегося в монитор.

– Журналист у нас ты. Я лишь дал тебе зацепку.

– Значит, сделаем так: подождем до завтра. Если Лагерфельд утаит информацию о визите Фенди, у нас на руках есть пленка. В противном случае… Не знаю, поживем – увидим.

Габриэле покачал головой.

– Неужели ты хочешь прошляпить такую сенсацию? – воскликнул он с улыбкой.

Ализе на мгновение задумалась.

– Ладно, ты прав… Такую новость нельзя упустить.

– Узнаю слова настоящего журналиста.

Рим, 1965 год

Виа Боргоньона

Карла навела порядок на письменном столе и сделала знак Иде, своей ассистентке, проверить, все ли готово.

– Вода, – бросила та, выскользнув из кабинета, и появилась минутой позже вместе с молодым человеком, который нес бутылки с водой.

– Воду налить в графин? – осведомилась Ида.

Сидевшая за столом Карла изучала документы. Оторвавшись от бумаг, через секунду-другую она спросила:

– Прости, ты что-то сказала?

– Я налью воду в графин. Все-таки лучше, если на столе не будет пластиковых бутылок?

Улыбнувшись, Карла кивнула.

– Что бы я без тебя делала! – воскликнула она. Ида, как и ее племянники, выросла среди мехов и аксессуаров Фенди. Девушка была вторым ребенком давней подруги Адели Фенди Клелии Белладонны. С детства Карла души не чаяла в прекрасной Клелии. Ее после преждевременной кончины Маддалены, лучшей подруги матери Карлы, принимали и в доме, и в семейных бутиках как родную.

Когда в 1964 году Фенди, отойдя от дел, передали руководство семейным предприятием своим дочерям, Клелия проработала у них шесть лет. Теперь, когда Адель вышла на пенсию, они часто встречались в кафе за чашкой чая, чтобы поболтать о довоенных и послевоенных временах. А так как Клелия была одной из лучших подруг матери, когда Ида изъявила желание работать в одном из магазинов Фенди, Карла тотчас же взяла девушку под свою опеку. У Клелии и Аурелио Де Санктиса, давних знакомых семьи, было трое детей. Старший сын, Марчелло, пошел по стопам отца, став адвокатом. Средняя, Ида, во всем походила на отца, а младшая, Джулия, которой исполнилось десять лет, была вылитой копией Маддалены, бабушки, не дожившей до рождения внуков.

Редкая, сказочная красота Маддалены порой всплывала перед глазами Карлы. Мама рассказывала ей, что в молодости подруга работала профессиональной натурщицей и пережила несчастную любовь. Легкая печаль, сквозившая во взгляде Маддалены, навсегда врезалась Карле в память.

– В котором часу он придет? – спросила Альда, младшая из сестер Фенди, войдя в кабинет и оторвав Карлу от воспоминаний.

– В три, – ответила Ида вместо Карлы.

Альда подняла глаза на висевшие на стене часы.

– Значит, сейчас.

– Да.

– Где остальные?

– Сейчас придут.

Едва Карла произнесла эту фразу, как в кабинет вошли Паола, Анна и Франка. Теперь все были в сборе.

Звонок в дверь поднял Иду на ноги. Девушка взглянула на Карлу и, когда та кивнула, вышла из кабинета, а через пару минут вернулась в сопровождении экстравагантного молодого человека. Карл Лагерфельд только что приехал в Рим. На нем был охотничий твидовый пиджак, на голове красовалась шляпа от Черрути, а на шее – яркий пластрон. На ногах у него были высокие сапоги, а в руках он держал сумку из шотландского твида с красно-желтым узором, недавно купленную, по его словам, на одном из миланских рынков. Он носил длинные волосы и темные очки.