Зыбучие пески судьбы - Ирина Грин

– Виктория Александровна! – тихо позвала Кристина. Женщина вздрогнула, посмотрела на дверь с запрещающей табличкой и перевела взгляд на нее. – Извините, я, наверное, не вовремя…

Кристина пожалела, что не взяла с собой Асю. Та бы сейчас села рядом с Викторией Александровной и долго сидела молча. Асино молчание имеет терапевтическое свойство. Кристина сама не раз это испытала на себе. Но Аси нет, и нужно как-то самой пытаться строить разговор. Или нет? Извиниться и уйти?

– Садись. – Женщина оторвала руки от скамейки, поразминала пальцы, а потом сложила их домиком, словно для молитвы. – Ничего, что я на «ты»? Рассказывай.

– Что? – не поняла Кристина.

– Все рассказывай. – Виктория Александровна говорила короткими фразами, словно отрубала куски от предложений. – Про «Ветер», про кредит. Про все, что считаешь нужным.

И Кристина начала рассказывать. Показывала сделанные ночью выкладки, предлагала различные варианты развития событий. Она не знала, слушает ее собеседница или нет, но понимала, что этот ее разговор сродни Асиному молчанию. Такой же терапевтический.

– Что-то в этом есть, – сказала Виктория Александровна, когда Кристина изложила все свои соображения по поводу дальнейшего существования «Веселого ветра». – Глеб бы одобрил. Ему сейчас операцию делают. Уже, – она поднесла запястье к лицу и посмотрела на часы, – пятый час.

– Операцию? В нейрохирургии? Разве у него не сердце?

– Сердце, – подтвердила мать Глеба. – Он же в аварию попал, ты в курсе?

– Да, слышала.

– Инфаркт, не пристегнут был, сильно головой ударился. Когда поступил в больницу, в первую очередь спасали сердце. На голове рана, небольшое сотрясение мозга. Но череп цел, вроде причин для беспокойства нет. А потом оказалось, что у него субдуральная гематома. Необходима срочная операция, но сердце не выдержит наркоза. И все-таки решили оперировать. Вот жду.

– Послушайте, субдуральная гематома – это не так уж страшно. У моего, – тут голос Кристины дрогнул, – коллеги, Тимура, тоже после аварии была субдуральная гематома. Ему сделали операцию, и сейчас он прекрасно себя чувствует[12].

– А где? Где ему делали операцию? В этой больнице?

– Нет, это случилось в Австралии…

– Вот видишь, в Австралии… У них там медицина гораздо лучше нашей.

– Зря вы так. У нас тоже есть отличные врачи. Вот увидите – с вашим сыном все будет в порядке.

– Спасибо. А насчет «Ветра» – я пришлю к вам зама Глеба. Он парень очень мозговитый, зря Глеб ему не доверяет. Пообщаешься с ним.

В этот момент дверь со злобной табличкой распахнулась, и в предбанник вышел врач в бирюзовом костюме, высокий, крупный, с большими руками – в помещении сразу сделалось тесно.

– Доктор! – резво подхватилась с диванчика Виктория Александровна. – Как он?

– Все нормально! – уверенно произнес хирург. – Операция прошла успешно. Больной еще спит. Надеюсь, через пару дней вы сможете с ним поговорить.

– А сейчас? Доктор? Я могу увидеть своего сына?

– К сожалению… – тот развел руками. – Подождите, пожалуйста, пару дней и тогда…

Тут в Кристининой сумке зазвонил телефон, и она пропустила окончание разговора с врачом. Звонил Рыбак.

– Ты в «Плазе»? – спросил он, и в голосе коллеги Кристина явственно почувствовала тревогу.

– Нет, я в больнице у Ермолаева. А что случилось?

– Да тут этот Иванов…

– Что? Иван, не тяни, я не могу разговаривать.

– Да я тоже вроде как не очень могу. Короче, умер он.

– Как? – Произнести слово «умер» в больнице, рядом с матерью только что перенесшего тяжелую операцию Ермолаева Кристине показалось кощунством.

– Не знаю, Щедрый разбирается.

– Хорошо. Я скоро буду.

Пока Кристина разговаривала с Рыбаком, доктор успел ретироваться.

– Ты сейчас в «Плазу»? – спросила ее Виктория Александровна. Выглядела она гораздо лучше, чем при появлении Кристины в больнице. – Могу тебя подвезти.

– Буду вам очень благодарна, – кивнула Кристина.

– Я пришлю к тебе Птушкина, – сказала Виктория Александровна, когда ее серебристый «Бентли» остановился у входа в «Плазу». – Это заместитель Глеба. Александр Сергеевич Птушкин.

– Да, – кивнула Кристина.

Водитель «Бентли» вышел из машины, открыл дверь и подал Кристине руку в бежевой кожаной перчатке.

Ей вдруг вспомнился человек, угнавший автомобиль, под колесами которого погибли пять человек в Славнинске. Наверное, на нем были такие же или подобные. Когда Щедрый сказал про отсутствие отпечатков и перчатки, ей почему-то представились резиновые. Подумалось еще, что в них, наверное, неудобно: кожа не дышит, руки потеют. А оказывается, все намного проще.

– Что она сказала? – с порога задала вопрос Наташа.

– Пришлет Птушкина, это зам Глеба, – вдаваться в подробности Кристина не стала.

– Знаю я про Птушкина, – буркнула Наташа и уткнулась в монитор.

Похоже, о трупе, обнаруженном этажом выше, она не знала.

Следующие полчаса прошли в тревожном ожидании. Наташа ждала более подробного отчета от Кристины и переживала за свое назначение, к которому еще не успела как следует привыкнуть. Кристина же была далека от Наташиных волнений. Она ждала известий от Рыбака или Щедрого.

Первым на пороге «Веселого ветра» появился майор.

– Здравствуйте, девушки! – Щедрый широко улыбнулся, показал свое удостоверение и шагнул в помещение. – Майор Щедрый, Андрей Геннадьевич. Расскажите, пожалуйста, знакомы ли вы с Ивановым Захаром Леонидовичем?

Обращался Щедрый в основном к Наташе, не забывая изредка косить глазом в сторону Кристины.

– Иванов Захар Леонидович? – повторила Наташа. – А кто это такой? Почему мы должны его знать?

– Это ваш сосед. Снимал офис этажом выше. Детективное агентство «Иванов» – слышали такое?

– Мы являемся собственниками помещения, – заявила Наташа, – и с арендаторами практически не пересекаемся. Вам лучше спросить в бухгалтерии «Плазы». Они разносили счета…

– Спасибо, – не совсем вежливо перебил ее Щедрый. – Обязательно последую вашему совету. То есть вы лично с Ивановым незнакомы, так?

– Хозяйка нашего агентства, Кира, что-то о нем говорила. – Наташа задумалась, потом покачала головой. – Не помню.

– А как с ней можно поговорить, с хозяйкой? – Тут Кристина посмотрела на Щедрого, чтобы убедиться, не шутит ли он. Ведь точно знает, что поговорить с Кирой невозможно.