На тайной службе у Москвы. Как я переиграл ЦРУ - Хайнц Фельфе

В меморандуме Олендорфа, в частности, говорилось: «Декларации союзной военной администрации, а также обсуждение этих вопросов не только зарубежной общественностью, но и в Германии показали, что существуют неправильные представления о сути, задачах и подлинном значении СД, по меньшей мере в том виде, в котором она существовала под моим руководством. Это, а также распоряжение о полном роспуске СД побуждают меня выдвинуть для официального обсуждения с оккупационными властями предложение об историческом развитии этой разведывательной службы и ее возможных функциях в рамках нынешнего правительства рейха». Подразумевалось, что сотрудники СД готовы к участию в этом процессе «развития».

В нарушение соглашений и договоренностей антигитлеровской коалиции, игнорируя приговоры Нюрнбергского трибунала военным преступникам, англичане и американцы не только поощряли, но и активно поддерживали Гелена, в том числе при наборе им в свою организацию людей из СД и СС. При этом генерал Гелен руководствовался двумя принципами: во-первых, при наборе бывших ведущих работников СД не нарушать право немецкого генерального штаба на руководящие посты. Это право имели только военные. И во-вторых, опытные сотрудники СД и гестапо должны получать в организации места в первую очередь в подразделениях по шпионажу внутри страны и контршпионажу.

Читатель без труда поймет, что подобное «преодоление прошлого» не носило даже организационного характера, не говоря уже о политическом. Набор в ОГ бывших фашистов был в интересах немецких военных, и так получилось, что именно фашисты начали в организации составление досье на политиков всех категорий, всех взглядов, от буржуазных до коммунистических, и таким образом определяли, кто мог значиться как враг «западной демократии».

Как уже говорилось, организация генерала Гелена вначале набирала персонал преимущественно из бывших сотрудников секретных и разведывательных служб «третьего рейха». Однако она привлекала и бывших офицеров из войсковых штабов, которые вели там контрразведывательную работу. Путем опросов и отбора в лагерях для беженцев добывались «наводки» на людей для шпионской работы на Востоке. Помимо этого систематически устанавливались связи с отдельными лицами во всех учреждениях молодой Федеративной республики, то есть в государственном аппарате, полиции, администрации, на радио, а также в хозяйственных учреждениях. Это делалось для внедрения там секретных сотрудников. Одним словом, не было ни одной сколько-нибудь значительной области жизни, под которую не подкапывалась бы организация Гелена.

Договорившись с бывшим полковником Крихбаумом о моем зачислении в штаты организации Гелена, я 15 ноября 1951 года выехал в Карлсруэ, чтобы здесь приступить к работе в генеральном представительстве L (ГП). Когда я вышел из вокзала, на меня сразу же произвел удручающее впечатление неприглядный вид домов и улиц. Это определило мое решение не перевозить сюда на постоянное жительство мою семью, которая жила в Бад-Хоннеф. Вот и дом по улице Гервигштрассе. На заднем дворе его я прежде всего увидел несколько автомашин, а затем уже и фирму «Циммерле», небольшое предприятие по изготовлению жалюзи. Я поднялся на второй этаж. Здесь и «приткнулось» бюро генерального представительства. Руководитель этого филиала ОГ пристроился на проживание к вдове бывшего владельца фирмы, используя это как хорошее прикрытие.

Руководителем генерального представительства L в Карлсруэ, которое действовало под вывеской фирмы «Циммерле и К°», являлся бывший человек Канариса Бенцингер, он же Лейдль. Во время Второй мировой войны Бенцингер находился во Франции и служил в абвере. Едва ли он обладал качествами квалифицированного руководителя. Сотрудники его недолюбливали и называли Толстяком.

Из числа персонала генерального представительства наиболее заметными были Генрих, он же Филипп Гербольд, и особенно Ришке, он же Оскар Райле. Бывший подполковник абвера Райле пользовался почти легендарной репутацией и во время войны побывал как на Восточном фронте, так и на Западе. До 1945 года это был один из ведущих офицеров Канариса во «внешней точке». Свои главные функции он выполнял во Франции, откуда его и знал Лейдль, хотя Райле его едва ли помнил, поскольку Бенцингер тогда больше занимался снабжением столовых, чем участием в оперативных мероприятиях. Оскар Райле возглавлял подразделение контршпионажа в ГП.

Работа генерального представительства L велась по трем главным направлениям. Близость к Франции и Саарской области определяла интерес к французским оккупационным войскам и органам, особенно в Саарской области. Далее, в ФРГ была создана сеть доверительных связей, которые, используя свою сферу деятельности, могли добывать информацию или оказывать какую-либо помощь организации. Практически во всех областях жизни Западной Германии имелись люди генерального представительства L. И наконец, ГП вело разведывательную работу против ГДР, где предпринимались попытки создать сеть контршпионажа. Деловые качества Райле привели к тому, что он в основном контролировал результаты работы Лейдля как руководителя филиала и критически оценивал их, что отнюдь не содействовало росту авторитета Толстяка. Более того, это явилось причиной желания многих сотрудников ГП добиваться перевода в другие точки. Но пока Райле оставался в генеральном представительстве (а он был моим непосредственным начальником), я мог заниматься творческой работой и игнорировать повадки и манеры малосимпатичного Толстяка. Но все изменилось, когда подполковник Райле в 1952 году перешел в Центр.

Оскар Райле был опытной «лисой немецкого военного абвера», от которого я, в частности, научился ремеслу работы с агентами-двойниками. В то время Райле действительно оказался большой находкой по части шпионской работы. Он охотно рассказывал, как в 1921 году в Данциге начинал свою шпионскую деятельность против Польши. Его шефом являлся полицай-президент Фробес, позже ставший членом фашистской партии и перспективным сотрудником СС. Райле называл его «своим первым учителем в службе абвера, который воспитывал его в духе этого ведомства». При таком воспитании Райле нисколько не смущала моя бывшая принадлежность к СС, наоборот, это вызывало у него симпатию. Из разговоров с ним я узнал, что Райле уже в то время занимался психологической войной против Востока. Он был и остался выходцем из духовной элиты антикоммунизма, каковым и сам себя считал. В 1965 году Райле опубликовал свои дневники, где писал: «Психологическая война играла важную роль в этом столетии в плане подготовки „горячей войны“. Она служила также для того, чтобы повысить эффективность военных и политических мероприятий воюющих сторон… Следует задуматься над тем, как наиболее целесообразно организовать построение органов по ведению психологической войны, если их использовать, с одной стороны, для отражения нападения противника, а с другой — для поддержки политических и военных планов с перспективой на успех».

После отъезда Райле из Карлсруэ между руководителем ГП и мной начались конфликты, в частности, по вопросу расходования финансовых средств, которые он использовал в своих личных интересах. Тем не менее Лейдль оказался полезным для выполнения данного мне задания, потому что связь его частных «гешефтов» со служебной деятельностью и его страсть к хвастовству позволили мне «заглянуть» в агентурную сеть этого представительства.