Колыбельная для жандарма - Ольга Игоревна Елисеева

Он сел в угол, прямо на раскладушку, и застучал по экрану персональника. Вызывал, связывался, цедил сквозь зубы указания. Минут через десять Протопотап заметил, как большая часть автоматчиков начала покидать лагерь и грузиться на машины.

Потом Карл Вильгельмович кусал усы и ждал. Начавшая поступать информация обрадовать его не могла, потому что захват мэрии с целью изъятия мэра Сиротко хоть и не сложная, не кровавая операция – вошел, взял, вышел, – но одобрена высшей властью быть не может. На свой страх и риск.

Сиротко раскололся быстро. Его голограмма висела перед носом у Кройстдорфа, и тот видел всю гамму чувств на лице у чиновника. От наигранного непонимания до возмущения: «Как вы смеете?» От: «Где мои адвокаты?» До: «Вы очень пожалеете!»

Алекс приказал автоматчикам телепортировать главу городской администрации в лагерь, отвести за палатку и… до тех пор, пока не скажет, где держат маленьких «чубак». Можно даже чуток переусердствовать. Через минуту Сиротко указал и адрес, и наиболее удобные подъезды.

– Алекс, ты понимаешь, что ответишь за свое самоуправство? – с тревогой спросила Елена.

– Будешь мне передачи в тюрьму носить?

Мэр тем временем попытался обелить себя и всю вину сложить на Жучилу с «беринговцами».

– Я не имел понятия. Популяция уменьшается. Мы взяли детенышей, чтобы добиться потомства в неволе, – врал он.

– Детей, – поправил Карл Вильгельмович. – Вы взяли детей. У тех, кто не может себя защитить.

Отвечать, Елена права, придется. Конечно, тюрьмой для него дело вряд ли окончится. Но вот отставкой… Тем не менее есть непозволительные вещи, и до тех пор, пока он глава безопасности…

По его приказу следственные группы отправились под Красноярск и Новосибирск. И нашли ту же схему. К чести безопасности, там имелись руководители почище. Но не к чести мэрий. Все это Карл Вильгельмович узнал, сидя на протоиерейской раскладушке и стуча по экрану персональника пальцами.

Многое можно было понять еще в Москве, но далеко не все. Государь прав: надо ездить. Закончив со срочными делами, Кройстдорф зверски захотел курить. Обычно Карл Вильгельмович не позволял себе: император не любил даже запаха. Но сегодня надо позарез, не на доклад же идти!

Вышел из палатки, осмотрелся и вытащил портсигар. Золотистый, с гербом на крышке. По полгода возил, не притрагивался, а тут потянуло. Палатка Протопотапа была разбита у самого края лагеря. Заграждения под током, ров, дальше лес. Не таежный, не угрюмый, березовый – не для «чубак». Когда климат стал меняться, нахлынула жара. Затлели торфяники, болота выпарило, и вековые сосны занялись, как факелы. Сибирь горела из края в край. Думали, конец. Пережили. Сколько людей поумирало от смога. Еще и сейчас кое-где торчали черные обугленные остовы старого леса. Поднимался новый, куда более теплолюбивый.

Кройстдорф бросил сигарету, затоптал. И тут же откуда-то сбоку метнулась хозяйственная Фекла: убрала окурок, замела землю метлой. Запикал телефон. Сержант автоматчиков, отправленных на поиски барака за городом, где держали молодняк «большеногих», рапортовал о выполнении миссии.

– И как?

Жандарм прижал переговорник к губам.

– Вскрыли, вошли. Охраны даже не было. Все живы. А вообще – жуть. Как скотину держали. Везем назад.

Карл Вильгельмович кивнул. Он вернулся в палатку и махнул рукой Елене.

– Собирайся.

– Но я только приехала, – опешила Коренева.

– Больше тебе здесь делать нечего, – отрывисто бросил Алекс. Его привычка распоряжаться делала тон приказным, и Елена нетерпеливо дернула головой: она не умела подчиняться. Но, похоже, Кройстдорфа это мало беспокоило. Он кивнул протоиерею, прощаясь, и просто взял ее за руку.

– Я вызвал следственную группу на «Беринг». Мне только что доложили об их прибытии на место. Надо метнуться туда. Меньше всего я хочу позвонить тебе и услышать, что ты за соседней стеной, привязанная к стулу и с кляпом во рту. Там ребята серьезные.

* * *

Издалека подводная часть станции «Беринг» напоминала рябь белых пузырей, высыпавших на волнах и покачивающихся от дуновения ветра. При подлете становилось понятно, какие они огромные: каждый вмещал в себя целый город. К берегу, где разрастался другой поселок – Витус, – станцию притягивали тысячи труб, которые уже на земле переплетались в узлы и пристыковывались к вышкам.

Кройстдорф и Елена летели на вертолете, потому что при последних перемещениях Карлу Вильгельмовичу показалось, что портативный телепорт плохо справляется с перегрузками – два человека уже много. То зашкварит рукав шинели, то, по любимой традиции, вплавит сапоги в снег. Словом, надо снова подстраховаться, а сейчас ни времени, ни нужных специалистов под рукой нет.

Поэтому пришлось сесть в «вертушку», которая, впрочем, крутилась довольно бодро и перебросила пассажиров к месту минут за двадцать – дикие в Сибири расстояния!

«Беринг» строила «Шельф-индастри», которая и после войны сумела сохранить свое присутствие в Северном море – высокие выплаты в пользу казны и щедрая благотворительность всегда удерживали компанию на плаву. Сейчас над добычей метана, тонким холодным слоем залегавшего на дне, над его сжиживанием и передачей по трубам работали около 200 тысяч человек. Они жили и в «пузырях», и на берегу в домах-сотах, зависших над землей на сваях, чтобы не «наступить» на трубы, узлы и развязки.

– Видишь руины? – прокричал шеф безопасности.

Коренева показала на уши. Он пальцем потыкал в окно.

Под брюхом «вертушки» виднелись оплывшие каменные глыбы и зализанные временем всхолмия защитных сооружений. Казалось, из старческой десны торчат остатки зубов.

– Никто не знает, чье это. – Алекс все-таки пробился к ней через шум моторов. Его рука указывала на место, где стена уходила под воду, а с ней и набитые в камне колеи железной дороги, со следами расходившихся и перекрещивающихся рельсов.

«Чего тут знать? – в душе возмутилась профессорша. – Древние арии. Четыре тысячи лет назад мигрировали через весь континент в Европу». После великих пожаров сибирская археология справляла тризну. Она накопала множество предметов, но не могла впихнуть их в привычные рамки. Намного древнее. Намного совершеннее. Резать камень, как пластилин. Штамповать на поверхности базальта условные знаки. Плавить землю, как стекло…

– Снижаемся, – крикнул пилот.

Вертолет сел на площадку, высоко поднятую над Витусом, на крыше одной из башен. По периметру стояли жандармы-автоматчики, присланные из главного офиса в Москве в качестве сопровождения следственной группы. Ломовая, грязная работа была уже сделана: наземное руководство поселка арестовано. Сейчас шел аналогичный процесс под водой.

– Где «чубаки»? – спросил Кройстдорф.

– Наверху нет, – доложил сержант, – Может, на дне?

– Работаем, – кивнул Карл Вильгельмович.