Призрак с Вороньего холма. Исповедь шлюхи - Андрей Анисимов

Стеколкин судорожно достал из кармана платок и вытер испарину:

– Как умрет?

Мака расхохоталась:

– Тебя интересуют подробности?

– Вообще-то нет…

– Тогда не задавай дурацких вопросов. Я и так в курсе, что ты не Спиноза. Подписывай свою бумагу.

– Не хочу подписывать. – Отказался Стеколкин.

– Сейчас позову своего парня, и ты живым отсюда не выйдешь.

Стеколкин дрожащей рукой подписал документ. Мака забрала листок и спрятала в сейф:

– Теперь запомни, все, что будут затевать твои дружки, я должна знать тут же. Ты меня понял?

Стеколкин кивнул и покрылся красными пятнами:

– Зачем тебе это?

– Чтобы вы не сотворили разной дури. Я становлюсь вашим подельником. Общая задача прибрать к рукам город и нигде не проколоться. Из вас троих немного соображает один Данилка. Но Максюта жаден, а воры не зря говорят – жадность фраера сгубила. Поэтому я должна быть в курсе ваших затей.

– Хорошо, я буду с тобой советоваться…

– Не советоваться, а докладывать. – Уточнила Мака: – А сейчас конкретно о твоих действиях. Завтра ровно в девять утра явишься в кабинет Постникова и со слезами на глазах поблагодаришь его за свое освобождение. Станешь божиться, что осознал всю подлость проступка и сгораешь от стыда. Ну и так далее. Постарайся устроить так, чтобы Постный, при прощании, ответил на твое рукопожатие.

Стеколкин осмелился перебить Маку:

– А зачем это, если…

– Если он все равно умрет? – Досказала она его мысль.

– Примерно так. – Согласился Вячеслав Антонович.

– Кретин, если все будут знать день и час кончины мэра, он переживет нас. К тому же человека, которому Постников не подает руки, в его кресло усадить будет трудно. Тебе это ясно? – Стеколкин снова кивнул. – Тогда пошел вон.

Вячеслав Антонович еще раз вытер лоб платком и направился к двери.

– Трофим мог бы отвезти тебя домой, но не стоит еще раз светить мой «мерседес». – Бросила ему вслед девушка, доставая из сумки пачку «Мальборо».

В новом доме телефон Голеневу еще не установили, и он позвонил в Прагу с почты. Иржи Новатный внимательно выслушал предложение бывшего афганца. Тот обещал чеху тридцать три процента от прибыли двух отелей, если Иржи согласится профинансировать их ремонт.

– Предложение интересное. Но буду с тобой откровенен. Политическая ситуация в СССР непредсказуема. По моим наблюдениям, Ельцин идет ва-банк. Чем закончится противостояние, пока неясно. Слишком большие деньги, боюсь рисковать. – Отказался Новатный.

– Я тебя прекрасно понимаю. Хотя, уверен, после ареста заговорщиков и запрета КПСС опасаться особенно нечего. – Ответил Олег.

– А я не уверен. У нас, у чехов, и у поляков бывшие институты государственной полиции ликвидированы. А у вас коммунистов запретили, а Ленин по-прежнему в мавзолее. Я уже не говорю о КГБ. Статую Феликса убрали, а организацию сохранили. Большевики уйдут в подполье и начнут гадить. Извини, но я пока пас. И потом, у меня сейчас совсем другие заботы.

– Если не секрет, поделись с компаньоном.

– Какие уж тут секреты. Младшенького везу в Англию учиться. Старших социалистическая школа уже подпортила. На свои карманные деньги у профессоров зачеты покупали. Оба отъявленные бездельники. Хочу хоть из Владека человека сделать. Новой стране понадобятся и новые лидеры.

– В Англии умеют готовить лидеров? – Удивился Олег.

– Представь себе, да. У них многовековая традиция. В дорогих колледжах сынков богачей и теперь секут розгами. Поэтому они выходят в мир джентльменами, а не особями мужского пола.

– И тебе не жалко парня?

– Мне жалко двух других. Мы с Евой их баловали и получили самоуверенных оболтусов.

– Успеха тебе с сыном. – Голенев положил трубку. Своеобразная отцовская забота Новатного афганца позабавила, а отказ от участия чеха в совместном проэкте огорчил. Олег уже начал понимать законы бизнеса. Они напоминали езду на велосипеде – перестанешь крутить педали, тут же навернешься. Кроме того, ему очень не хотелось обрезать крылья Нелидову. Алексей Михайлович нашел в новом деле свое призвание и оказался талантливым предпринимателем. Они получили отели бесплатно. Такие подарки возможны только в смутное время перемен. Наверняка в недалеком будущем их разрешат приватизировать. Все идет к этому. Тогда гостиничные комплексы с собственными пляжами превратятся в десятки миллионов долларов. Продав их через несколько лет, можно вообще больше никогда бизнесом не заниматься.

Голенев не испытывал азарта от процесса приумножения денег. Сработал стимул помочь Постникову. Теперь цементный завод построен, дом почти закончен, а на жизнь хватит газированной воды. И если бы не Алексей Михайлович, который за последнее время стал ему по-настоящему близким человеком, Олег бы и думать забыл о возникшей проблеме. Но бывший афганец ценил дружбу превыше всего.

Он вышел с почты, уселся за руль «Волжанки», повернул ключ зажигания и поморщился от рева двигателя. Собрался ехать на Вороний холм, но передумал и поехал к Маке. В ее кооперативе имелся автосервис, где он смог бы, наконец, заварить трубу глушителя.

На территории кащеевского кооператива Олег днем никогда не появлялся, но охранники его уже знали. Миновав ворота, он медленно покатил в дальний конец территории, где и находились авторемонтные мастерские.

Мужичок с оттопыренными ушами, одетый в синею спецовку, по реву двигателя диагноз «Волжанке» поставил метров за сто.

Открыв ворота бокса, он жестами помог Голеневу заехать на «яму», моментально спрыгнул в нее и через минуту объявил:

– Решето. Варить тут нечего. Хочешь, заменим?

Клиент не спорил:

– Сколько тебе нужно времени?

– Ты бы лучше спросил, сколько бабок готовить. – Ухмыльнулся механик.

– Сколько скажешь, столько и получишь. – Ответил Голенев.

Тот пожал плечами:

– Если ты крутой, зачем катаешься на этой колымаге. Взял бы себе тачку нормальную.

– Поменяешь глушитель, она и будет нормальная. – Ответил Голенев.

Мужичок покрутил руль и открыл капот:

– Ты на лоха не похож, погляди сам. Масло из-под прокладок гонит, клапана гремят, рулевые тяги в заднице. Здесь работы дня на три. И это на первый взгляд, а копнешь, еще наберется.

– Хорошо, сделай все, что посчитаешь нужным. – Разрешил клиент и вынул из кармана бумажник.

– Помнишь песню «милого узнаю по походке», а я тебя узнаю по реву твоего тарантаса. – Голенев оглянулся и увидел Маку. Девушка стояла в шубке, накинув ее на голое тело.

– Здравствуй, вот и приехал глушитель чинить.