Объект 180878 - Максим Богушевич

трубке послышался недовольный голос Дюжева. Ему явно не понравилось, что его утреннее кофепитие кто-то пытался прервать.

— Ясно, — монотонно ответил офицер и повторил только что услышанное, — пусть зайдет попозже.

Военный положил трубку.

— Генерал сейчас занят, — он произнес то, что было велено.

— Можем заходить, — сказала Настя, удерживая на себе взгляд офицера.

Василий Иванович не стал медлить и открыв дверь кабинета прошел внутрь. Дюжева внутри не оказалось, но со стороны балкона явно тянуло сквозняком. Генерал как всегда в это время был там.

— Черт возьми, — выругался Дюжев услышав звук открывшейся двери, — я не понятно выразился, что я занят?!

Генерал выглянул в балконный проем с чашкой дымящегося кофе в руке.

— Василий Иванович, ты что там совсем одичал в своей тайге и забыл о субординации? И кто это с тобой? — только успел сказать он как взгляд его помутнел и стал неподвижен уткнувшись в одну точку.

Ребров сразу понял, что за его спиной появилась Настя. Плечи Дюжева сразу безвольно опустились, и чашка выпала из ослабевших рук. Кофе расплескалось по дорогому ковру оставив после себя причудливую черно-коричневую кляксу.

— Слушайте и выполняйте команды, — сказала девушка, передавая этой фразой Василию Ивановичу бразды правления над генералом.

— Садись за стол и звони на объект 180878, — приказал Ребров Дюжеву.

Никогда в своей жизни Василий Иванович не разговаривал таким тоном ни с одним генералом. Хотя Ребров не бы склонен к самолюбованию, но факт манипулирования человеком, стоящим выше тебя в служебной иерархии, подсознательно был ему приятен.

Дюжев медленно словно сомнамбула сел за свой рабочий стол и поднял трубку телефона:

— Соедините меня с объектом 180878.

Только сейчас Василий Иванович понял, что звонок в Якутию осуществлялся через приемную, то есть через оставленного ими без присмотра офицера. Однако это опасение оказалось лишним. Не прошло и минуты как в трубке послышался голос Блохина.

— Да, слушаю вас внимательно.

Ребров подошел к генералу и начал шептать ему на ухо слова, которые тот должен был произнести. Дюжев незамедлительно повторял все услышанное от Василия Ивановича слово в слово. В итоге генерал отчитал Блохина и ответственного за охрану объекта по полной, не стесняясь в выражениях. Он просто размазал находящихся с ним на прямом проводе людей угрожая всех уволить за самоуправство, ведь они не дали допуск на объект особо уполномоченному Реброву и сопровождающим его лицам. И если это повториться еще раз, то ….

Когда Дюжев закончил разговор и положил телефонную трубку, Василий Иванович тут же набрал Горина. Пора было включать установку по блокированию связи. Однако Алексей, который в этот момент должен был находиться вместе с Лисовицким на звонок не ответил. Времени совсем не оставалось, скоро приемная заполнится людьми. Надо было уходить, а перезвонить можно было позже с более безопасного места.

— Нам пора. Уходим.

Связь между Настей и генералом оборвалась и ничего не понимающий Дюжев остался сидеть в кресле с выпученными осоловевшими глазами. Ребров схватил девушку за руку и потянул к выходу. Василий Иванович открыл дверь кабинета и замер на пороге. Перед ним стояло человек десять солдат с направленными на него автоматами.

— Никому не двигаться! — послышался грозный голос откуда-то сбоку. — Встать на колени! Руки за голову!

Из-за спины Реброва показалась Настя. Она тут же инстинктивно попыталась установить связь с ближайшим военным. Девушка научилась быстро соображать в критических ситуациях. Надо же было как-то выкручиваться.

Внезапно один из солдат достал из подсумка перцовый баллончик и направил струю газа прямо в глаза Насте. Девушка закашлялась и залилась слезами закрыв лицо руками. Но досталось не только ей. Раздражающие пары быстро разошлись по приемной и скоро всех начал душить кашель сквозь постоянно наворачивающиеся слезы.

Ноги Реброва подбили, и он плашмя рухнул на пол, едва не разбив себе нос. Судя по громкому шлепку рядом грохнулась Настя. Руки завели за спину и прочно сцепили наручниками. На голову тут же надели светонепроницаемые мешки из плотной грубой ткани. Военные действовали профессионально.

Глава 8

Что было дальше Василий Иванович помнил скомкано, опираясь только на свои ощущения. Он продолжал слышать мысли окружающих его людей, но из-за постоянных толчков и пинков, а также большого количества находящихся возле него думающих о чем-то своем солдат ничего толком не мог разобрать. Одно он знал четко — Настя была все это время рядом с ним. Они постоянно были вместе: и в то время, когда их тащили волоком по коридорам управления, и когда они потом около часа ехали в машине и затем, когда их оставили в какой-то комнате, где воздух был пропитан запахом сырости.

Руки наконец-то освободили от наручников и мешки были сняты с лиц. Ребров огляделся и увидел, что Настя сидит вместе с ним на одной скамейке в комнате без окон с тяжелой металлической дверью, а рядом находится Горин. Вся святая троица в сборе.

— Алексей, что случилось? Что ты здесь делаешь? — это было первое, что спросил Василий Иванович.

— Нас взяли на второй день как я сбежал из больнички, уже в лесу, — ответил Горин. — Я думаю, что они знали о каждом нашем шаге. Мы сидели в машине, когда пустили какой-то газ и больше я ничего не помню.

Ребров жестом остановил монолог Горина. Теперь ему стало понятно, что их уже давно прослушивают. Но как такое могло произойти? Только сейчас Василий Иванович обратил внимание на то, что Горин сидит в наручниках. Он глазами указал на них Алексею. Тот понял этот взгляд и с силой натянул сковывающие его браслеты звякнув соединяющей их цепочкой. Он явно давал понять, что не может их разорвать. Неужели сила оставила его? Как такое может быть? Ребров в конец запутался.

За дверью послышался шум, и она медленно с натужным скрипом открылась. В проеме появились два автоматчика в камуфляжной форме без опознавательных знаков.

— Ребров, на выход, — сказал один из них. — Руки за спину.

Василий Иванович встал, скрестив руки за спиной. Он думал, что на него наденут наручники, но ошибался их оставили свободными. Вместо этого ему надели на голову что-то похожее на шлемофон танкиста, который плотно зафиксировали кожаными ремешками. После того как на нем оказался странный головной убор мысли в голове Реброва стали ясными и отчетливыми. Сперва Василий Иванович не мог понять в чем дело, но потом понял причину этих забытых для него ощущений. Просто в этом шлеме он не слышал того, о чем думают другие. Он мог наслаждаться тишиной.

Его повели по длинным слабоосвещенным коридорам. Судя по