Битва за Атлантику. Эскорты кораблей британских ВМС. 1939-1945 - Денис Райнер

Питерхед принес нам нешуточную головную боль. Дело в том, что местный отряд аэростатов заграждения, который забыли предупредить о нашем смелом перелете, поднял по тревоге все свои шарики, так что мы едва не остались там навсегда. Зато после Абердина установилась нормальная ясная погода, и около трех часов пополудни мы приземлились в Доннибристле. Здесь, поскольку полетов не было, поперек посадочной полосы выкопали траншею, которую нам пришлось перепрыгивать.

После таких захватывающих приключений совещание воспринималось как возможность передохнуть. Здесь присутствовали самые разные высокопоставленные офицеры, причем я оказался единственным представителем командующего флотом метрополии и командующего флотом Западных Подходов. Я слишком устал, чтобы стараться быть вежливым и тщательно выбирать слова, поэтому высказал все, что накипело на душе. Никто не казался удивленным, никто не спорил. Это был конец операции «Розовый сад». Больше я никогда не слышал, чтобы о ней кто-то вспоминал.

Любопытно, как теоретически безупречный план оказался провальным на практике, и тем более в водах, которые всегда являлись жизненно важными для защиты островов. Если в Великобританию придет война, представлялось очевидным, что будет сделана еще одна попытка использовать субмарины, чтобы перерезать наши торговые пути. Большинству этих субмарин, если не всем, придется проходить через «Розовый сад». Только в двух случаях вероятность встречи с немецкими подводными лодками максимальна: когда волки обгладывают дичь – иными словами, нападают на конвой, и когда они вынуждены идти на свои базы по определенным маршрутам. Задачу их потопления в этих районах мы в той войне так и не решили.

После совещания мне предложили воспользоваться тем же транспортным средством, на котором я прибыл сюда, чтобы вернуться. Я наотрез отказался и воспользовался поездом и паромом. Что поделаешь, нет у меня особой склонности к полетам.

В Лондондерри мы присоединились к группе. После того как самые серьезные повреждения были устранены, мы взяли курс на Ротси, что расположен на входе в Кайлз-оф-Бьют, который является первым поворотом налево после прохождения маяка Кумбрей по пути вверх по Клайду.

Британский подводный флот прекрасно зарекомендовал себя на Средиземноморье, в особенности при нападении на быстроходные суда у итальянского побережья. У итальянцев имелось некоторое количество небольших быстроходных эсминцев, и, чтобы обезопасить себя от наших субмарин, они стали создавать барьеры вокруг своих маленьких конвоев.

Торпеда похожа на снаряд только в одном отношении: оба выстреливаются из трубы. На этом сходство заканчивается. Снаряд движется со скоростью нескольких сотен миль в час, и его путешествие длится секунды. Скорость торпеды чуть меньше чем в два раза превышает скорость быстроходного торгового судна, и она находится в пути несколько минут. Чтобы субмарина могла успешно атаковать, она должна занять строго определенную позицию, которая находится примерно в миле от цели под углом 45 градусов к ее курсу. Если быстроходные эсминцы идут на зигзаге по обе стороны конвоя, капитан субмарины испытывает очень большие затруднения при выводе подлодки на удобную позицию для атаки, поскольку должен постоянно поднимать перископ, во-первых, чтобы увидеть цель, а во-вторых, чтобы не допустить близкого контакта с вражеским эсминцем. Чем чаще он поднимает перископ, тем больше вероятность обнаружения лодки. В Ротси перед нами была поставлена задача изображать итальянские эсминцы, эскортирующие торговые суда. А наши молодые капитаны-подводники должны были овладевать азами своей профессии.

Это был замечательный период, во всяком случае с точки зрения судовождения. Мы ходили взад-вперед по Лох-Лонгу со скоростью 30 узлов не только днем, но и ночью. Мы довели до совершенства все свои обычные маневры и даже выучили ряд новых, так как было известно, что их часто применяют итальянцы. Мы достигли воистину высочайшего уровня судовождения, редкого даже в мирное время, когда движение на высокой скорости практикуется нечасто из соображений экономии.

Мы научились выполнять самые сложные зигзаги, следуя вместе в тесном строю. Это была ювелирная работа и не могла не радовать глаз – ведь на свете не существовало более красивых кораблей, чем мои. Проекты «Худа», тяжелых крейсеров «Хокинс» и «Фробишер», а также эсминцев класса S были созданы примерно в одно время. Это был период, когда красота, изящество линий удачно сочетались с требованиями эффективности. По моему мнению, ни один из современных кораблей, возможно за исключением некоторых эсминцев, созданных перед самой войной, не был так красив. Построенные позже корабли уже не имели плавных обводов своих предшественников и поэтому не были столь изящными. Наиболее впечатляющим зрелищем было движение группы эсминцев класса S на высокой скорости. Из-под высоких, крепких форштевней в стороны разбегались волны, словно птицы расправляли крылья. Поворот руля – и корабли синхронно поворачиваются, корма каждого описывает широкую дугу, как бы разглаживая волнующееся море. Узкие корпуса медленно выравниваются – корабль устанавливается на новом курсе, и группа в том же безупречном порядке следует дальше.

Я до сих пор не знаю, как нам удалось избежать несчастных случаев с нашими субмаринами. Но моментов, когда казалось, что катастрофы уже не избежать, было множество. Элемент опасности присутствовал всегда, и это не могло не тревожить офицеров. Ведь в любую минуту, даже не выполняя никаких сложных маневров, можно было протаранить свою же субмарину, капитан которой на секунду растерялся. Постоянное напряжение сказывалось на многих из нас, люди чувствовали переутомление, лично я тоже страстно желал оказаться где-нибудь в другом месте – все равно где.

От напряжения нельзя было избавиться нигде – здесь оно висело в воздухе. Плавбаза, у которой мы швартовались, когда находились в гавани, была школой подводников. Встречаясь с ее учениками, мы не могли не обратить внимание на колоссальные учебные нагрузки, которые эти ребята выдерживали. И ведь они справлялись – одни лучше, другие чуть хуже, но справлялись все! Лично мне кажется, что представители каждой из многочисленных служб, родов войск, считали, что несут на своих плечах все тяготы войны, и вкладывали эту мысль в головы молодых офицеров. Хотя правда заключалась в том, что определенная доля этих тягот выпадала на долю каждой – сегодня одной, завтра другой. Сегодня в сражении участвуют летчики, завтра – моряки, послезавтра успеха добиваются подводники. А в конце концов всех спасает незаметный трудяга-пехотинец, который на своих двоих проходит по территории врага и говорит остальным: «Порядок, парни, можете расходиться по домам. Мы победили».

Мы зашли в Лондондерри для очистки котлов, и я, воспользовавшись возможностью, нанес очередной визит адмиралу Хортону. После операции «Розовый сад» мы встретились впервые. И он мне кое-что пообещал. Он сказал, что вскоре у нас произойдут большие изменения. Американцы заканчивают постройку новых фрегатов класса «Капитан», а с наших верфей в ближайшем будущем начнут сходить новые фрегаты класса «Ривер».

В заключение он сказал:

– Как бы там ни было, Райнер, я рассчитываю на вас как на перспективного старшего офицера. Куда бы я ни послал вас временно, можете не сомневаться, что рано или поздно у вас появится новая группа.