Оборот времен - Иван Курносов

В древности, если трудно было доказать, кто прав в споре, это определяли с помощью поединка или испытания.

На этом месте легенды Юрий остановился. Его всегда интересовал этот способ поиска истины. Он у многих народов несколько отличался, но подход был один и тот же. Устраивали жестокие поединки, бросали связанным в воду, прижигали огнем. Если кто выдерживал и побеждал с помощью своей физической силы и энергии – считался правым. Его освобождали от наказания. Понятно, что в этом случае слабый был всегда не прав. Но ведь истина могла быть за тем, кто слабее. Или умнее. Так считал Юрий. Иначе получалось, что войны, гибель миллионов людей тоже есть способ поиска истины.

Интересно, решил Юрий. Война есть продолжение политики другими средствами. Откуда он это взял – уже не помнил, но считал правильным. Ведь решение о войне принимают не военные. Ему об этом тоже говорили не раз. Он снова увлекся легендой о Ю, и продолжил чтение.

Кто сильнее, тот и прав. Разве не Небо говорит это? Не оно ли придумало этот закон? Значит, тот, кто сильнее, может захватывать чужие земли. Истина всегда в кармане у победителя. Тогда война есть неизбежность. Этот вывод Ю не хотел признавать, поэтому стал искать старого учителя, чтобы тот разъяснил ему эти трудные вопросы. Но дом, где жил учитель, был сожжен. От заплаканных родственников Ю узнал, что его уже похоронили.

«Неужели ничто, – размышлял Ю, – не может прекратить эту постоянную вражду и борьбу? Только не призывы к миру. Они ничего не меняют. Иногда такие призывы указывают на тех, кто слаб и боится честной борьбы».

Отдать дань старому учителю пришел и помощник командующего войсками, которые после жестокого сражения смогли вернуть поселение. Ю обратился к нему со своими вопросами. Тот ответил, что силе может противостоять только сила. Только она может сохранить мир.

– А если человек слаб, или государство не имеет достаточных войск, то они беззащитны?

– Небо само придумало и способ защиты слабых – создание союзов. Ведь одному сильному могут противостоять двое слабых, – ответил помощник.

– А отчего зависит сила? – продолжил с интересом спрашивать Ю.

– Сила армии правителя зависит от согласия солдат с правителем. А сила правителя – от несогласия между собой его приближенных князей.

«Странно», – подумал Юрий. Это очень похоже на один из фрагментов, которые он искал. Правда, у комментатора Линга он был в переводе: «Сила правителя в согласии его подчиненных». Эта фраза сама многократно впоследствии комментировалась. Одни считали, что выражение читалось с «не» и доказывали это. Другие, что без «не».

Но эта формулировка правильная, с изумлением отметил Юрий. Он достал из своего стола папку с текстами, привезенными из Китая. Да, так и есть. И никто не додумался правильно передать мысль комментатора Линга. Она просто не полная. Первая часть фразы или была не понята, или затерялась. Юрий вернулся к тексту легенды.

– А кто все-таки каждый раз приносит людей в жертву? Когда это закончится? Может, мы живем в такое ужасное время? – с чувством возмущения задал вопрос Ю. Помощник помолчал и тихо произнес, глядя на место, где жил учитель:

– Просто это путь перемен. Они совершаются иногда и таким образом. Все меняется по кругу повторяясь. Наш путь лежит через круг перемен, а не по прямой.

– Да, точно, – воскликнул Юрий. Это был точное повторение фрагмента текста комментатора Линга. Без искажений. Его тоже не могли правильно толковать. Но теперь он в контексте понятен. По кругу перемен – значит постоянно, постепенно и повторяясь. Почему же ни один толкователь текста не догадался? «Все предельно ясно, – обрадовался Юрий. – Обязательно напишу по этому поводу статью. Пусть китайцы читают».

Сам текст «Пути перемен», который ему подарил Док, был подобен сборнику афоризмов. Читать его от начала до конца было не очень просто. Альберт останавливался только на интересных для него местах.

Все находится в процессе изменений. Идея полного круга превращений. Из одной противоположности в другую. От рождения до конца. Колебания маятника. Постоянство в переменах.

Чтение текста настроило Альберта на собственные размышления о том, как происходят перемены. Все самое значительное в жизни человека, впрочем, и общества тоже, происходит для многих, не посвященных в них, незаметно, даже рутинно.

Современникам трудно распознать значение события. Ведь об исторических событиях написано много, об их поворотной роли, исторических личностях и их поступках в этот момент, но то, как это событие выглядело для простого обывателя – об этом говорилось и писалось очень мало.

Кого это интересует? Простому человеку трудно разглядеть за каким-то незначительным событием – историческое событие, происходящее в его время, чуть ли не у него на глазах. Значение событие приобретает лишь в исторической перспективе. В текущий момент оно выглядит довольно буднично и естественно.

В свое время Альберта сильно удивил описанный М. Горьким в «Несвоевременных мыслях» эпизод штурма Кремля в Москве в 1917 году. По Тверской гулял народ, только несколько любопытных из-за стен ближайших домов выглядывали и наблюдали за расстрелом из артиллерийских пушек кремлевских зданий. Деловито и не спеша наводились орудия, засылался в ствол очередной снаряд.

Прицел, спуск – и глухим звуком отзывался в стеклах ближайших зданий выстрел. Для солдат это была знакомая работа. Для мещан – обычный день со своими жизненными проблемами: на что купить себе еду, одежду, как жить. Перед другими, может быть, стояли и более сложные вопросы. Но все как всегда.

А ведь менялся строй, коренным образом изменялся образ и принципы жизни миллионов людей. Кто был никем, тот становился всем. Вместо того, чтобы искать, на что купить, они будут искать, где купить и что продать. Но это будет в будущем. «Поживем – увидим», – так бы ответило большинство современников тех лет.

Альберту и его поколению показывали другую историю, героические фильмы-эпосы, где в течение полутора часов забинтованные патронными лентами люди штыком и гранатой преодолевали сопротивление противника и с криками «Ура!» врывались в цитадель врага.

Ему это помнилось еще и потому, что он сам видел подобное в Москве в августе 1991 года. В серый с мелким дождиком день. В нем не было ничего необычного, кроме темно-зеленых бронетранспортеров и танков в самом центре города, непривычно расположившихся в скверах или на перекрестках. Около некоторых из них стояли люди и разговаривали с солдатами. Ближе к Арбату людей было больше. Но в основном это были зеваки, которые наблюдали за тем, что будет. Опять менялся ход истории. Его меняли, как всегда, очень отчаянные люди. Но и они не были до конца уверены, что тот день переломит ход событий.

А как вела себя толпа зевак на мосту около танков, обстреливающих Белый дом в 1993 году? Разве не так же?

Поэт сказал, что нам не дано понять, как наше слово отзовется. Думаю, что и событие тоже. История, наблюдаемая вблизи, ступает не спеша, обыденно. Это уже в отдалении ясно слышен стук ее метронома. А как наступает старость? Каждый день, но совсем незаметно. И вдруг замечаешь седину.