Влада. Бал Темнейшего - Саша Готти

Проклятия и порчи ринулись на нее снова, а ведьма отчаянно отбивалась, продолжая метаться по фойе. При этом она что-то чертила на ладони пальцем, после чего совершила последний отчаянный рывок в сторону и крикнула, выставив перед собой ладонь:

– Ни тень, ни свет, меня здесь нет! Для всех невидима, от всех закрыта! Слово, замок, язык!

Это сработало: прыгающие проклятия остановились, потеряв цель, жалящие плети замерли в воздухе, потому что ведьмы больше не было. Разве что полный тоски и ужаса крик застыл в воздухе… Влада даже не успела уловить момент, когда она исчезла, хотя деться ей было некуда.

– Не в янв же?.. – Герка тоже озадачился увиденным.

– Это заклятие забвения, – пожал плечами Гильс. – Вовремя сделала, в угол же загнали… часа два у нее будет, хоть из города сбежит. Пошли, ребята. Нам тут больше делать нечего, сами разберутся.

Они вышли из театра, сразу же наткнувшись на домового Ливченко, который молча зашагал позади Влады, делая вид, что так и надо.

– Могла бы и сообщить, что куда-то идешь, – проворчал домовой. – Я-то бегаю по городу, беспокоюсь, а она шляется по театрам…

Влада хотела ответить что-то едкое, чтобы пристыдить Диню, но вдруг ощутила подступившую к горлу дурноту.

Вампиры громко обсуждали триумфальное окончание «слета», Герка хохотал, Диня продолжал ворчать, постепенно втягиваясь в общую болтовню, поскольку его никто не прогонял.

А вот у Влады перед глазами все плясало: и Театральная площадь, которую они неторопливо пересекали наискосок, и транспортный поток, и светофоры.

Впереди показалась лента чугунной ограды вдоль Мойки, и спуск по гранитной набережной к самой воде. Влада, оторвавшись от компании вампиров, почти бегом бросилась вниз по ступенькам.

Пальцы горели так, что захотелось окунуть руки, чтобы холодная вода обволокла ладони. Влада так и сделала, глядя, как колышутся на речной ряби яркие листья. Перед глазами мелькали безобразные лица ведьм, их оскаленные друг на друга мысли, побег несостоявшейся Верховной ведьмы, которая отбивалась от проклятий, чтобы выжить. А потом она исчезла, со страшным тоскливым воем.

«Заклятие забвения, когда загнали в угол», – назвал произошедшее Гильс. Хоть бы несчастной хватило времени и везения, чтобы скрыться…

– Огнева, ты чего это? – раздался испуганный голос Герки.

– Колдовства хлебнула, – коротко бросила Влада, которой сейчас меньше всего на свете хотелось что-то объяснять.

В момент, когда волна проклятий обрушилась в вестибюль, она действительно не удержалась – так можно наглотаться хлорированной воды в бассейне, не рассчитав прыжок в воду.

– Отравление колдовством? Я даже без понятия, как это лечить, звоню Тойво, – послышался за спиной встревоженный голос Гильса.

– Отравление?! – прыгал вокруг Ливченко, дергая ее за рукава. – Энергией, да?! Я тут, я рядом, я же первый сообразил, что тебе нужна помощь, потому и прибежал прямо на слет!

Отвечать никому не хотелось.

Голова пылала, как и пальцы, яркие листья на воде вместо плавного покачивания лихорадочно запрыгали перед глазами.

– Мне плохо, – пожаловалась Влада, и вдруг темная вода Мойки полетела в лицо.

Иногда лучше потерять сознание, чем помнить то, что с тобой творилось. Потому, что вспоминать было стыдно и неприятно. Это был уже второй раз в жизни, когда Гильсу не нужно было видеть, что с ней происходит. А ее лихорадило, колотило настолько, что кровать прыгала по полу и стучала об стены.

Потом начало выворачивать наизнанку, хотя Влада прекрасно понимала, что тошнит не едой, а энергией, и выглядит это не так отвратительно.

Она провалялась остаток ночи в зловоротне Янчеса, а Гильс, Герка, Ац и Ливченко сидели вокруг нее, как туристы сидят вокруг костра, глядя в него и рассказывая страшные истории.

Сначала все слушали душераздирающий рассказ Герки про то, как он однажды обнаружил в холодильнике концентрат крови и выпил все до капли ради интереса. Потом переключились на воспоминания Ливченко о вурдалачьих пирожках, а когда Ацкий начал перечислять самые кошмарные фурьи деликатесы, Влада попросила всех заткнуться.

– Хватит, мне от этого не легче, – взмолилась она, слезящимися глазами щурясь на лица вокруг.

– А ты вот энергией траванулась, точняк, – переживал Диня. – Тойво сказал, тут лекарства не помогут, только поспать.

– Сутки, минимум, – произнес Гильс, держа ладонь на ее лбу. – Герка, твоя замечательная девушка может приехать? По-моему она у тебя вроде медсестры. Не лишним будет, все-таки врач.

– Настька учится на психолога, – просиял Герка. – Разумеется, сейчас звякну, она примчится…

И все бы ничего, если бы в этот момент что-то в голове у Влады не перемкнуло.

Язык принялся болтать то, чего не понимала голова, слова лились безумной рекой, и их было не остановить, хотя по изменившемуся выражению окружающих лиц Влада понимала, что ей давно бы пора замолчать…

* * *

Тишина звенела в ушах. Слух, будто его кто-то выкрутил на максимум, усилился и улавливал малейшие звуки. Кто-то быстро набирал смс-ки, потрескивали очень далеко паркетные доски под чьими-то ногами, ворочался водяной в трубах…

Влада открыла глаза, решив, что сейчас увидит Дашулю, но на подоконнике сидела какая-то девушка с телефоном, которая вздрогнула, поймав ее взгляд.

– Ты Настя? – Влада с трудом вспомнила чуть знакомое лицо.

– Ты меня помнишь? – девушка просияла и вскочила на ноги. – Тебе лучше, да?

– А где… все?

Настя смутилась и как-то замялась, опустив глаза и поджав губы. А вот это уже нехорошо. Выдать в бреду свою тайну, цель расспросов и поисков, этого еще не хватало…

– Настя, я что-то говорила, пока у меня бред был?

Геркина пассия улыбнулась виновато и смущенно:

– Ты главное, выздоравливай.

– Я не больна, совершенно. Так что я говорила?

Голова была ясной на удивление. Мысли – четкими, движения очень точными, а зрение обострилось настолько, что можно было разглядеть, как у Насти слегка дрожат руки, будто она боится. А еще – сорванную с петель дверь комнаты, которая теперь криво и косо висела, ощерившись щепками огромной дыры, будто ее со всей силы пнули ногой.

– Что я натворила?!

Настя опустила глаза. Нетрудно догадаться, что так сильно переживать эта девушка может только из-за Герки. А благополучие Герки целиком и полностью зависит от Гильса.

– Кое-что, да. Было очень страшно, потому что наследник был в такой ярости…