Атака извне - Святослав Логинов

Во всяком случае, активисты Легиона с пониманием относились к задаче расширяющейся миграции земной цивилизации к границам галактики и занимали первые места в очередях на гиперпрыжки ко вновь построенным посадочным станциям. К чему может привести столь плотная концентрация бывших, а частично и действующих ксенофобов на рубежах Дальнего Круга, Болдин даже думать боялся, но присутствие Дюшампа на экстренном совещании у генерального директора Космофлота вселяло надежду, что Даниэль Мгибеле знает, что делает, если приглашает на коллегию ближайшего соратника столь одиозной личности. Хотя, с другой стороны, пост генерального директора — должность выборная и от того, как сложатся его отношения с лидером влиятельного политического движения, зависит, за кого отдадут голоса рядовые избиратели.

Двоих присутствующих Болдин прежде не видел, но из представления уяснил, что круглолицая молодая женщина с ярко выраженной азиатской внешностью — Марианна Пак, ответственный представитель Объединённых Провинций Марса, а хмурый старикан с поджатыми губами и на редкость крепкой кистью — Арнольд Фриски начальник разведки искателей.

В центре стола клубилась космическим мраком полутораметровая сфера видеома. Пока он работал в режиме ожидания, но было ясно, что через него будут запрашивать, если понадобится, мнения экспертов.

Сам дядюшка Дэн появился ровно в 12. 00 — пристрастие к пунктуальности составляло одну из доминирующих черт характера Мгибеле наравне с обязательностью и дотошностью, благодаря которым он занимал столь высокий пост вот уже в течение двух сроков. Он быстро прошагал к председательскому креслу, сопровождаемый ещё одним незнакомцем, высоким и широкоплечим, восточного типа, которого усадил от себя по левую руку.

Так уж получилось, что табличка с фамилией «Болдин» оказалась между табличками «Кауфман» и «Пак». «Повезло тебе, Дьердь, подумалось начальнику ВЦ СКНз, всего два цветка на здешней клумбе, а тебя воткнули аккурат между ними».

Лично Дьердь симпатизировал мадам Кауфман, несмотря на то, что между Искателями и служащими ВЦ СКНз существовала ведомственная неприязнь, которая при непосредственном контакте частенько переходила на личности. Иначе, конечно, и быть не могло, вряд ли кому-то понравится, что он вкалывает на переднем крае, а другие пользуются результатами его работы в качестве базы для анализа и, самое главное, выдают инструкции для обязательного исполнения.

Правда, Болдин в защиту родной службы всегда заявлял, что времена кавалерийских наскоков на Большую Высоту ушли безвозвратно. Правильный подход к серьёзной проблеме видится только на расстоянии, а значит, необходимо обработать горы исходной информации (пусть и добытой иными службами), разложить по полочкам и сделать выводы, которые пригодятся тем же службам в частности, и Объединённым Человечествам в целом.

Тем временем гендиректор начал коллегию:

— Уважаемые дамы и господа, вероятно, вы задаетесь вопросом, по какому поводу я вас собрал? Поверьте, повод имеется. Для начала разрешите представить вам Тамира Дунгалиева, ректора Высшей школы Звёздного Патруля. Он сделает сообщение о чрезвычайном происшествии, недавно имевшем место в стенах прославленной «Бирюзовки». Прошу, Тамир Дунгалиевич.

Незнакомец, которого привёл с собой гендиректор, встал и сразу напомнил присутствующим могучий утес.

— Уважаемые коллеги, вы знаете, в высших учебных заведениях весна — пора экзаменов. Вот и у нас в текущем месяце выпускники должны были пройти заключительный рейд-маршрут, который давал ответ, готова ли юная смена в полном объёме использовать возможности гиперпространственной сети. И пройти вслепую, то есть, не зная, куда их забросит транспортный изомер. Для этого этикетки с ампул были удалены.

Дюшамп, сидевший напротив Болдина, скривился. Дескать, зачем занимать драгоценное время, сообщая столь тривиальные вещи, все же не скауты в Малом зале собрались на маёвку. Все присутствующие обязаны знать, как проходит экзамен на зеро-джампинг. Видимо, отметив негативную реакцию второго человека в Легионе, Дунгалиев пояснил:

— Я специально остановился так подробно на деталях, предшествующих гиперпрыжку курсантов, чтобы стало понятно, что предугадать дальнейшие события никто из преподавателей, включая вашего покорного слугу, не мог, поскольку не имел ни малейшего представления, куда попадёт тот или иной курсант.

— О каких событиях идет речь? — не выдержала Зельма.

Мгибеле предостерегающе поднял руку.

— Госпожа Кауфман, позвольте господину Дунгалиеву закончить. Вы всё увидите своими глазами.

— В принципе, — улыбнулся ректор Бирюзовки, — я уже закончил. А сейчас, — он вынул из кармана пенал, достал мнемокристалл и вложил его в прорезь видеопорта, которыми были оборудованы кресла в Малом зале, — прошу просмотреть запись, скопированную с модифицированной памяти одного из наших курсантов, Алексея Суровцева.

Дрожащая как марево над нагретым асфальтом сфера видеома озарилась ярким соломенным сполохом, и перед собравшимися возникло помещение посадочной станции, каким его увидел курсант Суровцев, когда попал на Марс. Модифицированная область памяти хороша тем, что представляет собой последовательный файл, куда записываются впечатления индуктора: визуальные, слуховые и прочие, и все они в любой момент могли быть протранслированы через видеом. Правда, чтобы ощутить вкус, запах или осязание, следовало подключиться к экзосистеме своего кресла, чего обычно не делали, памятуя как на аналогичном совещании тот же Даниэль Мгибеле во время просмотра не удержался от соблазна испытать все прелести погружения в недавно открытые Садки Эдема и подключил органы чувств напрямую. Всё бы ничего, да только искатель, чьими ощущениями проникся «дядюшка Дэн», неожиданно провалился в логово гигантского скунсоида, залёгшего в сиестную спячку. Можно представить, какой запашок испустил разгневанный вонючка, когда потревожили его безмятежный сон — гендиректор Космофлота не мог принимать пищу целую неделю, так долго не выветривалось у него из мозга кошмарное зловоние!

Картинка шла в режиме реального времени, но на мнемокристалле запись была подана в урезанном виде: обезвреживание «марсианских заморочек» свелось к нескольким кадрам, а основной упор был сделан на пещеру, где перед Суровцевым объявилась силикарболаудь.

При появлении ксенофренки Зельма Кауфман не удержалась от непроизвольного ойканья. Остальные в свою очередь не смогли сдержать улыбки, ибо знали, что неуступчивая и даже аскетичная в полевых условиях начштаба по жизни была весьма и весьма эмоциональной дамой, не скрывающей от окружающих ни своих пристрастий, ни своих антипатий. Надо ли говорить, что диалог курсанта и силикарболауди был прослушан с надлежащим вниманием и когда запись оборвалась вместе со вспышкой, знаменующей исчезновение «Принцессы», председательствующий без передышки начал прения:

— Мне бы хотелось, чтобы уважаемые коллеги поделились своими мнениями по поводу увиденного. Кто желает взять слово первым?

Как ни странно, первым поднялся Дунгалиев.