Направить в гестапо - Свен Хассель

В скором времени подъехал серый «мерседес» привычного вида с двумя унтершарфюрерами СС и невысоким штатским, одетым во все черное. Штатский выглядел нездоровым и вместе с тем зловещим. Блестящей черной фетровой шляпой, толстым черным пальто, перчатками, шарфом и зонтиком, узкими сутулыми плечами и шаркающей походкой он напоминал банковского служащего, отправляющегося на похороны бабушки; а маленькими, близко поставленными глазами, тайком бегающими из стороны в сторону, блестящими, как алмаз, и такими же твердыми, ничего не упускающими и постоянно настороженными — крадущуюся за кроликом ласку.

Гауптман Брокман едва поверил своим глазам, когда разминулся с поднимавшимся по лестнице этим причудливо одетым существом. Посмотрел ему вслед, затем быстро подошел к дежурному сержанту.

— Что это за шут, черт побери?

— Не знаю. Я спросил у него пропуск, но он, будто и не слышав, пошел к лестнице. Как привидение.

— Привидение! — Гауптман издал отрывистый смешок. — Скорее беглый сумасшедший. Никто в более-менее здравом уме не станет разгуливать в таком нелепом наряде.

Он резко снял телефонную трубку и набрал номер.

— Клаус, тут расхаживает по-хозяйски какой-то тип, одетый с головы до ног в черное. Пусть его арестуют и приведут ко мне.

Положив трубку, он потер руки и засмеялся. Кто бы ни был этот маленьких черный псих, они над ним позабавятся. Гауптман Брокман пользовался в полку репутацией острослова и шутника, хотя иногда заходил, по общему мнению, слишком далеко. Всего месяц назад он преуспел в доведении лейтенанта Келера до самоубийства. Но вряд ли кого будет волновать, что случилось с этим бродящим по зданию траурного вида ничтожеством с зонтиком и сутулыми плечами.

Брокман позвонил нескольким самым близким друзьям офицерам и пригласил их придти, поразвлечься.

Незванного гостя остановил в коридоре фельдфебель и повел вниз, в кабинет гауптмана Брокмана. Тот повиновался безропотно, лишь с язвительной улыбкой и блеском предвкушения в ярких как алмазы глазах.

Брокман поджидал его, широко расставив ноги и держа руки на бедрах, друзья гауптмана сидели развалясь в мягких креслах, курили и готовились поглядеть на потеху.

— Ну? — выкрикнул Брокман, чуть качнувшись вперед на носках, от чего заскрипела кожа сапог. — Какого черта шляешься по казармам, словно это общественный парк? Штатским воспрещен вход сюда без специального пропуска — и даже если пропуск у них есть, они должны предъявлять его дежурному сержанту, а не проходить молча мимо. — Он подался вперед еще больше и заскрипел весь, словно парусник в бурю. — Ты что, глухонемой? Почему не ответил, когда сержант попросил предъявить документы?

Штатский стоял, свесив голову и с любопытством глядя на пол. Брокман взял с письменного стола хлыст для верховой езды и щелкнул им по голенищу. Потом завел его за спину, стал покачиваться с пятки на носок и помахивать им из стороны в сторону, задевая шпоры, чтобы те позвякивали. При этом старательно высасывал зуб с дуплом и весело поглядывал на друзей офицеров. Те курили и ободряюще улыбались.

— Понимаешь, что я мог бы посадить тебя в камеру, оставить там гнить — и никто бы не заинтересовался твоей судьбой? Такой старый черный ворон, как ты, может представлять собой опасность. Откуда мне знать, может, у тебя в карманах бомбы с часовым механизмом, и ты собираешься взорвать все казармы?

Штатский поднял взгляд. Спокойно посмотрел в лицо Брокмана, вид у него был отсутствующий, расчетливый, словно все происходящее его не касалось и он обдумывал более важные проблемы.

Брокман указал хлыстом на большой черный зонтик.

— Есть у тебя разрешение на эту штуку?

— Нет, конечно, этот человек диверсант! — решил лейтенант Берни, загасил окурок и подошел, чтобы получше разглядеть его. — Слепому видно. Обычная одежда диверсанта.

Все засмеялись. И принялись ходить вокруг штатского, разглядывая его со всех сторон, отмечая зеленоватый отлив шляпы, тощую шею, сутулые плечи, нелепое длинное пальто и уродливо свисавшие из рукавов громадные перчатки.

— Ему бы полезно послужить в армии, - объявил лейтенант Райхальт. — Побывал бы в боях, скованность как рукой сняло бы.

Правда, сам Райхальт в боях не бывал. До войны он был виноторговцем и теперь купил себе безопасность шампанским и коньяком. Война не доставляла ему беспокойства. Он приобрел репутацию волокиты, у него никогда не бывало меньше трех любовниц одновременно, через несколько недель он их бросал и находил новых троих.

— Брокман, думаю, тебе надо бы проверить его документы, — сказал Шмидт, он заведовал продовольственным складом, и война шла для него так же благополучно, как и для Райхальта.

У Шмидта было много не женщин, а продуктов. Он жил ради них. Не только ел продукты, но еще крал и продавал мяснику на Любекерштрассе. Мясник торговал почти исключительно украденным у солдат продовольствием. Шмидт был не единственным его поставщиком.

— Может быть, обнаружится, — добавил Шмидт, — что он хитростью уклонился от военной службы. Ему надо бы служить по крайней мере в территориальном резерве. Тебе там понравилось бы, — сказал он бесстрастному штатскому. — Принесло бы громадную пользу.

Штатский продолжал молчать. Шмидт недоуменно на морщил лоб.

— Вам не кажется, что он тронутый, а?

Раздался стук в дверь, и прежде чем кто-либо успел ответить, она отворилась и в комнату вошел унтершарфюpep СС. Крепко сложенный, звероподобный, ростом под два метра. На рукаве у него были буквы «СД», на кепи, небрежно сдвинутом на затылок, поблескивал серебряный череп. Не обращая внимания на Брокмана, унтершарфюpep подошел прямо к штатскому. Молодцевато откозырял.

— Хайль Гитлер, штандартенфюрер[33]! Мы только что получили сообщение из РСХА по радио в машине. Приказано немедленно передать его вам - команда номер семь только что успешно завершила операции.

Штандартенфюрер удовлетворенно кивнул. Глаза его блеснули за линзами очков.

— Отлично, Мюллер. Передайте, чтобы арестованных держали в строжайшей изоляции. Пусть их никто не допрашивает до моего приезда. Через минуту я буду с вами.

Мюллер снова откозырял и вышел. Штатский обратился к собравшимся офицерам.

— Благодарю за прием, господа. Он был в высшей степени познавательным. Сейчас я должен идти, но не сомневаюсь, что мы встретимся снова. Хайль Гитлер!

И следом за Мюллером вышел из комнаты.

Офицеры, уже далеко не так уверенные в своем всеведении, опасливо переглянулись.

— Что все это значит, черт возьми? — произнес Брокман. Подошел к двери, распахнул ее и крикнул:

— Сержант!