Гонка на выживание - Вадим Филоненко

Рискую почти не сбавлять скорость, уповая на свою хваленую реакцию и везение. Заскакиваю во чрево трубы, сразу оказываясь внутри яркого вращающегося «барабана». В первый момент свет больно бьет по глазам, но тут срабатывает забрало-хамелеон моего шлема, приглушая яркость до приемлемого уровня.

Внезапно мне кажется, что мой мобиль начинает круто заваливаться вправо и, того и гляди, перекувыркнется через лжекрыло стабилизатора. Поспешно дергаю штурвал, пытаясь выровнять машину, но теперь уже на самом деле заваливаюсь влево и чуть не врезаюсь в стенку туннеля. Резко торможу, ощущая, как холодеют ладони. Зависаю неподвижно, а мимо меня тихонько ползут мобили соперников, и их всех мотает и крутит, словно пьяных.

Чувствую, что у меня начинает кружиться голова, я уже плохо понимаю, где верх, где низ. Так, спокойно. Закрываю глаза, и реальность снова обретает прочность, хотя яркое мелькание пятен проникает даже сквозь сомкнутые веки. И все же мне становится легче. Значит, так и надо идти – с закрытыми глазами, на слух. Понимаю, что это несусветная глупость, но…

На ощупь включаю динамики радара. В салоне тотчас воцаряется писк, извещающий о наличии вокруг меня всевозможных равномерно распределенных объектов, то есть стен, причем нижний и левый динамики пищат громче остальных – значит, я слишком близко от пола и левого края трубы. Завожу двигатели и корректирую свое положение в пространстве. Писк выравнивается – теперь все динамики издают одинаковые по мощности звуки. Так, условная центральная ось туннеля установлена. Внезапно писк левого динамика переходит в вой. Открываю глаза – мимо меня ползет мобиль соперника. Вот и звуковая шкала определена, значит, пора отправляться вперед.

Усиливаю горизонтальную тягу в двигателях и с закрытыми глазами начинаю разгон. Звук в правом динамике усиливается – значит, стена (или мобиль соперника) слишком близко, надо забирать влево. Писк выравнивается. Отлично! Похоже, я понял правила. Наращиваю скорость, и тотчас в лицо мне бросается рев. Открываю глаза. Поворот. Резко ухожу влево. Проскакиваю возле самой стены, едва не срывая крылом стабилизатора сияющую гирлянду огоньков, выхожу на условную ось в центре туннеля и снова опускаю веки, пытаясь унять бешеное мелькание пятен перед глазами. Моя скорость растет. И вот уже большинство соперников позади, впрочем, как и поворотов, и мой радар ревет все реже и реже. Осмеливаюсь приоткрыть глаза и вижу впереди прямо в центре сверкающей вращающейся воронки четкий черный круг. Машинально прибавляю скорость и вываливаюсь из «Адской мельницы» в ночь.

В первый момент темнота оглушает, но я не сбрасываю скорость, а продолжаю мчаться вперед, ориентируясь на маячащие впереди огоньки на мобилях соперников. Их, в смысле соперников, осталось передо мной всего трое. Первым, разумеется, чешет Башня – похоже, он так с самого старта и возглавляет гонку. Ему в затылок дышит Мрак, а сзади их подпирает «Сантвилл» с пятью красными огоньками – тоже завсегдатай гонки, но Дик не называл его в числе опасных. Странно, что он прорвался в лидирующую группу, наверное, просто повезло на старте. Я почти догоняю его – мой нос идет вровень с его стабилизаторами, а на моем хвосте, в свою очередь, плотно сидит таинственный мистер Бинг.

Впереди поворот. «Красный» автоматически притормаживает, а я рискую проскочить на всем скаку и выигрываю – соперник остается далеко позади. Упорный мистер Бинг в точности повторяет мой маневр и, словно тень, по-прежнему висит у меня за плечами.

Теперь я иду нос в нос с Мраком, а до финала уже рукой подать – пара поворотов и финишная прямая.

Внезапно боковое стекло «Эрроу» опускается. Машинально поворачиваю голову и смотрю на Мрака. Он зажег подсветку в мобиле и снял шлем, так что я отлично вижу его лицо и торчащую изо рта сигару. Ну, пижон! Он еще умудряется курить во время гонки!

Мрак делает мне знак, который я расцениваю как требование уступить, пропустить его вперед. Какой наглый мальчик! Вместо ответа прибавляю скорость, но в отрыв мне уйти не удается – наши с ним стабилизаторы по-прежнему почти касаются друг друга.

Мрак коротко гудит, вновь привлекая мое внимание. Замечаю у него в руке зажженный прикуриватель. Мрак подносит яркий огонек к кончику сигары, раскуривает ее, а потом резко отбрасывает прикуриватель в мою сторону, попадая точно на мой левый стабилизатор. Покрытое сухим напалмом лжекрыло мгновенно вспыхивает, а Мрак улыбается, делает мне прощально-оскорбительный жест рукой и поднимает стекло. Он уверен – со мной покончено. В его глазах я уже труп. Да так оно и есть – огонь вот-вот охватит машину целиком. Мой единственный шанс на спасение – срочно начать посадку. Если очень повезет, я сумею покинуть машину до взрыва. Правда, тогда о гипноизлучателе можно будет забыть, и Ирэн… Да, она погибнет. Ну и что с того? Если я сейчас сгорю, то все равно ничем не смогу помочь ей.

Надо садиться, другого выхода нет. Сознание автоматически фиксирует этот факт, но руки словно живут своей собственной жизнью – вместо того, чтобы отключить турбины и задать режим посадки, они врубают горизонтальную скорость на максимум и резко двигают штурвал влево, направляя мой горящий «Сантвилл» прямо на «Эрроу» Мрака.

Я четко сознаю, что вот-вот превращусь в пыль, в тлен, в пепел, но страха почему-то нет. А есть дичайшая злость на Мрака. Ну, держись, гад! Сейчас я накормлю тебя твоим же собственным блюдом!

Он в панике шарахается в сторону, но уйти ему толком некуда – приближается довольно узкий поворот, и стены зданий обступают нас почти вплотную. Мрак скребет стабилизатором по бетону стены, а я трусь о его «Эрроу» и, ликуя, вижу, как огонь перекидывается на покрытые напалмовым крошевом бока врага. Мне кажется, что я слышу вой ужаса из кабины «Эрроу», и удовлетворенно отваливаю в сторону.

Мрак стрелой несется к земле в отчаянном зверином стремлении выжить. А я… Считайте, что я окончательно спятил, но я снова выворачиваю на трассу и мчусь вперед в неистовом невыполнимом желании дотянуть, доползти до финиша – пусть даже так – взбесившимся огненным болидом.

Внезапно на меня обрушивается плотная светлая туча. Она жадно пожирает огонь, и вскоре от него остается лишь неприятный, щекочущий ноздри запах сгоревшей краски. Мне бы надо притормозить и выяснить, что еще за напасть на мою голову, но, похоже, я совсем разучился это делать – в смысле тормозить, потому что вместо того, чтобы уменьшить тягу в двигателях, наоборот, увеличиваю ее. Тучу сдувает с меня воздушным потоком, и я только сейчас понимаю, что это обычная пожарная пена, вот только в оснащение предоставленного мне для гонки «Сантвилла» она не входила. Я думал, пожарное снаряжение под запретом, как и прочие спасательные штучки. Значит, ошибся. Или кто-то протащил огнетушитель на трассу незаконно и не пожалел потратить на меня.

Гм, интересно, что же это еще за «пожарный» тут выискался? Кандидатур всего двое: Башня и Джордан Бинг. Нет, Башня далеко, мне, кстати, его еще догонять и догонять. А Бинг… Да это он только что спас меня. Вот он – идет чуть впереди и сверху, а из кабины торчит узкое жерло огнетушителя. Пожалуй, стоит крепко выпить с этим парнем после гонки.