Заговор Дракона. Тайные хроники - Станислав Сенькин

– Пусть она все объяснит, – буркнул Борис. – Это была ее идея, вызвать вас, чтоб вы знали.

Ана закрыла бар и обернулась:

– Для начала расскажи Милану, что с тобой произошло.

– Хорошо. – Борис вытащил из кармана пиджака платок и вытер лоб. Он трезвел на глазах. Было видно, что он налег на алкоголь не от хорошей жизни. В воздухе этого дома витала какая-то тайна. Должно было случиться что-то не просто серьезное, а из ряда вон выходящее, чтобы Каричи решили обратиться ко мне за помощью. – Я расскажу вам все. Думаю, что вы поймете меня.

Он глухо кашлянул. Ана села рядом с ним и поставила на столик чашку кофе. Борис благодарно посмотрел на нее и дрожащими руками взял чашку. Ана вернулась к бару и через минуту принесла кофе и тарелку с пирожными, осторожно поставив ее на стол передо мной.

Борис начал свой рассказ:

– Понимаете… А можно, Милан, на «ты»?

– Конечно, Борис. Я и сам хотел это предложить. Просто мне было неудобно, ведь вы не последний человек в нашей стране.

– Отлично. – Карич отхлебнул кофе и поморщился. – Вы… Ты, конечно же, знаешь, что мне удалось достичь определенных высот в финансовом мире Сербии. А мой брат Неманя на сегодня вообще самый богатый человек на территории всей бывшей Югославии. – Он поднял чашку с кофе, как рюмку. – Надеюсь, и будущей тоже!

– Я слышал об этом. Вас… с братом западные СМИ называют верными кассирами Милошевича.

– Пусть так… Пусть так. – Он вновь отпил кофе. – Хотя это все смешно! Политика настолько лицемерна, что порой вызывает уже не отвращение, а улыбку. Эх! Слишком многое зависит от нас на всем Балканском полуострове. Мы, Милан, с братом важные персоны. Но никто в Сербии не знает, что мы храним свои деньги в долларах. Все-все активы и фонды, займы и облигации… Все в баксах. Точнее, кое-кто об этом догадывается, но и они не знают правды: без Америки мы – ничто. Сербы смотрят на меня с Неманей как на церковных благотворителей и патриотов нашей страны. Неманя так вообще видит себя в роли национального лидера. На складах одной новосадской типографии лежат тысячи плакатов с Неманей на фоне сербского триколора. И под его фигурой великого серба пафосная надпись: «Янки, мы не отдадим вам Косово». Плакаты скоро станут развешивать во всех больших сербских городах. Правда, смешно: все деньги ведущих патриотов страны лежат в европейских банках зелеными бумажками США? Мы с Неманей кровно заинтересованы в том, чтобы Штаты были ведущей силой в мире. Это знают немногие, слухи же нас не волнуют – можно все списать на происки врагов. – Борис тяжело вздохнул. – Недавно к Немане пришел один бывший русский дипломат, с которым мы занимались строительным бизнесом в Москве. Его фамилия Барченко.

– Барченко?! – переспросил я.

– Д-да, этот старый козел. – Борис заинтересованно взглянул на меня. – Что, знаете его?

– Нет… но слышал фамилию.

Ана и Борис переглянулись, и Карич еле заметно кивнул ей. Очевидно, тот факт, что я знаю или хотя бы слышал о Барченко, каким-то образом подтверждал их догадки относительно меня. Этот таинственный русский вампир, соперничающий с Корвином, как-то был уже связан со мной. И скоро я узнаю как.

– Я расскажу тебе, Милан, лучше все с самого начала. Барченко пришел предложить нам свое посредничество в переводе наших активов с долларов в золото. Мы выслушали его предложение с большой серьезностью. Незадолго до его визита, когда проходило чрезвычайное заседание пленарного комитета ООН по проблеме Косово, нам позвонили наши американские партнеры. Они нам намекнули, точнее, дали убедительно понять, что наши западные счета, даже в офшорных зонах, не говоря уже о лондонских банках, будут не просто заморожены, но и арестованы. Звонил как раз один банкир-еврей с Каймановых островов. Формальным поводом для этого беззакония будет факт оказания финансовой помощи Радовану Караджичу в девяносто третьем. Мол, мы являемся друзьями и благотворителями международного преступника. Эти же наши компаньоны, так сказать, намекнули… точнее, приказали – да-да, это был именно приказ… – Борис презрительно улыбнулся, – …приказали нам надавить на наше правительство в вопросе признания Косово албанским независимым государством. Выбор у нас был невелик: мы сохраняем либо свои деньги, либо репутацию патриотов. Не мне тебе говорить, что без денег нам не удастся сохранить и репутацию патриотов – враги сразу же сожрут нас и не подавятся. Так что мы были бы вынуждены превратиться в американских агентов влияния на своей же родине. Незавидная, прямо скажу, роль. – Карич последним глотком допил свой кофе и поморщился. – И вот мы с Неманей погрузились в раздумья: как же все-таки нам следует поступить? Тогда на нас и вышел этот старый пень! Барченко! – Борис заиграл желваками и выдержал паузу. Она была ему нужна, чтобы справиться с приступом ненависти к старому вампиру. – Он давно сотрудничал с нами по целому ряду вопросов, к этому делу не относящихся. Барченко предложил нам перевести свои активы с западных счетов в Россию, где мы бы смогли хранить деньги в золоте, платине и других драгоценных металлах. Он был так дьявольски убедителен, этот Барченко, что мы согласились перевести половину наших денег со счетов, которые еще контролировали. Это составляет около семисот миллионов долларов. Неманя, правда, удивился, почему наши западные партнеры не предпринимают никаких действий, чтобы воспрепятствовать выводу наших средств? Но мы списали все на банальную безответственность. Как же мы ошибались! Мы недооценили наших врагов.

Борис минуту поколебался и опорожнил рюмку раки, которая сиротливо стояла на столе. Он громко стукнул рюмкой о стол и крякнул.

– Так вот, Милан. Через два дня после того, как мы перевели деньги, Барченко позвонил мне и продублировал требования того банкира с Каймановых островов: мы должны признать независимость Косово, иначе плакали наши денежки. Кошмар! Какой же это был кошмар! – Карич закрыл глаза ладонями и сел в той же позе, в какой я его застал десять минут назад. – Это был удар ниже пояса, сильный и неожиданный. Какой у него тогда был мерзкий голос – язвительный и осторожный. Моему возмущению не было предела, а брат… тот вообще был вне себя. Мы с Неманей скоординировались и вышли на российского посла с требованием остановить Барченко. Посол обещал выяснить детали всего дела. Он провел консультации с правительственными чиновниками и сказал нам, что мы произвели наши вклады в частные сибирские компании, которые слабое на сегодняшний день правительство РФ не контролирует. Конечно, он пообещал сделать все возможное, чтобы разобраться с Барченко, но дал нам понять, что скорее всего мы здорово попали. Оказывается, этот старый хрыч имеет хорошие связи в Вашингтоне и всеми силами способствует отмене поправки Джексона – Веника. Русским он, конечно, был гораздо важнее, чем мы. Барченко связан с нашими иностранными партнерами и уже давно не имеет отношения к официальным властям России. Представляешь, банкиры ввели нас в заблуждение по поводу того, что они арестуют наши счета. Это был банальный блеф – они бы никогда так не сделали, потому что у них развитая демократия. Но частная российская компания, куда мы по гнилой протекции Барченко внесли свои деньги, в любую минуту может быть признана банкротом. Теперь Барченко может манипулировать нами как хочет. А это напрягает. Да уж, весьма и весьма напрягает! Мы-то думали, что он представляет интересы России, но не этих иностранных дельцов. Мы и помыслить не могли, что нас могут так нагло кинуть. – Борис замолчал.