Эпицентр удачи - Дмитрий Янковский

Эта цепочка мыслей окончательно меня деморализовала. Я ощутил себя крысой в норе, которую обложили со всех сторон, а второй выход из норы заперт. И стало мне так жалко себя, что я чуть не заплакал. Ну, надо же было так лохануться! А все жадность! Проще всего развести именно жадного человека. Пообещай ему миллион, и он отдаст последнее в надежде его получить. Все лохотронщики, все строители финансовых пирамид пользовались именно этим принципом. И все жертвы их – люди жадные, польстившиеся на легкий выигрыш или на запредельно выгодный процент. И ведь я это знал! А сам влип, как голодная муха в повидло. И жизнь моя с этой минуты будет стоить меньше самого дешевого лотерейного билета.

Была бы возможность, я бы прямо сейчас послал Артема в задницу, забрал бы у него купленное снаряжение и занялся бы своими делами – сбором артефактов и сбытом их торговцу. Ну и другими мелкими приработками. Но такой возможности не было – впереди бандиты, позади бронированная дверь. Хотя...

В голову мне пришла новая мысль. Более продуктивная, чем немедленная попытка вывести напарника на чистую воду. Зачем? Ведь сам Артем собирался извлечь пользу из нашей экспедиции. И пользу немалую, судя по той целеустремленности, с которой он стремился вперед, несмотря на все опасности и трудности. Мне следует узнать его тайну, понять, чего он хочет на самом деле, а уж потом разбираться. И, скорее всего, в этой афере найдется выгода и для меня. По крайней мере, узнав тайну Артема, я смогу прищемить ему хвост и взыскать честную плату за свои усилия.

Решив остановиться на этом варианте, я почти успокоился. Обида и жалость к себе ушли, зато осталась отменная боевая злость.

Через несколько минут в зоне видимости показались первые противники. Они и опомниться не успели, как мы встретили их снайперским огнем из двух стволов. Били в голову, на дистанции в пятьдесят метров, не оставляя себе права на промах. Бандиты двигались достаточно плотным строем, поэтому мы с ходу уложили человек пять, прежде чем они поняли, что нарвались на хорошо поставленную оборону. Они отпрянули и залегли, ведя беглый огонь, но пули, долетавшие до нас, лишь звонко щелкали в металлические конструкции баррикады. Сообразив, что к чему, противник принялся спешно сооружать укрепления, но их надо было ставить на разумной дистанции, иначе и по нам огонь вести не получится. Так что бандюки катали бочки и таскали ящики в сетках наших прицелов, ежесекундно теряя одного бойца за другим.

Честно говоря, я думал – отступят. Поймут, что у нас слишком выгодная позиция для обороны, и отступят. Будут брать измором и осадой. Но уже минут через пять стало ясно – никто не собирается отступать. Бандиты укреплялись и готовили плацдарм для массированного штурмового прорыва. Не жалея сил, боеприпасов и живой силы. Это было поразительно. Ну какую ценность могут представлять для них два сталкера? Артем? Но сколько же тогда должна стоить его тайна, если за нее готовы платить такую цену? Миллион? Или больше?

От этих мыслей моя меткость только улучшилась. Артем же и вовсе бил спокойно, ритмично, не тратя понапрасну ни одной пули. Поэтому, когда опустел магазин его тридцатизарядки, можно было уверенно сказать, что мы проредили ряды бандитов минимум на тридцать бойцов. Но поскольку и я не попусту потратил пятнадцать зарядов, то потери противника были много больше.

Вскоре бандюки сообразили, что стрелковой тактикой нас не взять, выдвинули вперед обладателей автоматов с подствольниками и начали бить гранатами. Были бы наши баррикады чуточку ближе, нам бы пришлось несладко, но на пятьдесят метров граната из подствольника летит по очень крутой параболической траектории, поскольку скорость у нее дозвуковая. И получалось, что верхняя часть этой параболы лежала выше, чем потолок коридора. Пущенные точно по прицелу гранаты попадали в потолок примерно в тридцати метрах от нас, их взрывы могли нанести урон только самим бандитам. Тогда бандиты начали стрелять гораздо более настильно, но теперь гранаты, пролетая под самым потолком, не набирали нужную высоту траектории и падали с недолетом до нас метров в двадцать.

Это усложняло ситуацию, поскольку мелкие фрагменты насеченной стальной пружины, используемые в качестве полуготовых осколочных элементов, били хоть и недалеко, и несильно, но получать в лицо такой шрапнелью не хотелось совершенно, даже с учетом двух «Маминых бус» на поясе. Так что приходилось отслеживать выстрелы из подствольника и успевать пригибаться за металлические щиты баррикады. Это снизило эффективность, а точнее, плотность нашего огня. Противник это сразу почувствовал и начал выдвигать передние боевые порядки. При этом их выстрелы ложились все ближе к нам, и вскоре баррикада начала ощутимо шататься от каждого взрыва.

– Развалят к псевдособакам! – прорычал я.

– А я что? – пожал плечами Артем. – Делаю, что могу! Они же высунуться не дают.

Честно говоря, мы в пылу боя сами немного подзабыли о своих главных козырях. А вспомнили лишь через полминуты, когда передний гранатометчик нарвался на «Жарку» и вспыхнул, как факел. На нем была не прорезиненная сталкерская куртка, а обычная, бандитская, кожаная со вшитыми броневыми пластинами. Поэтому бандит через секунду рухнул и скорчился на полу. Двое, находившиеся в непосредственной близости, тоже получили серьезные повреждения и надолго потеряли всякую боеспособность.

Мы схватились за автоматы и, еще не видя противника за столбами гудящего пламени, начали молотить вдоль коридора короткими очередями. Использовать снайперки сейчас было бы совершенно глупо, а вот накрыть боевые порядки противника мощным автоматным огнем никогда не мешает. В любом случае кого-то мы точно зацепили, это уж без всяких сомнений. Ошарашенный противник затих и отступил на ранее занимаемые позиции.

– Сработало! – довольно заметил Артем, снова берясь за винтовку.

Я последовал его примеру и прильнул к прицелу. Видно никого не было, лишь мелькали пятна света от фонарей за наспех построенными баррикадами. А через минуту, когда бандиты очухались, они открыли по нам шквальный неприцельный огонь. Вот это оказалось по-настоящему жестко – не высунуться. Сколько стволов плевались в нас свинцом, трудно было представить, нам пришлось залечь и слушать непрерывный визг рикошетов. Иногда, отскочив от потолка или от стены, шальная пуля била в спину через бронежилет и защитное поле «Маминых бус». Неприятно, надо сказать. Я перевесил артефакты на грудь, чтобы максимально поднять поле и защитить голову. Возникло ощущение, что нам противостоит не только банда Борова, которую мы с самого начала не слабо проредили, а целая коалиция банд. И это было странно, поскольку для создания такой коалиции понадобилась бы очень веская причина – главари редко дружили между собой.

Я покосился на Артема. Он ведь не мог не анализировать происходящее. И я тоже не зарекомендовал себя дураком. Как он считает, о чем я думаю? И готов ли ответить на вопросы, когда я их задам?

Но прежде чем их задать или ответить на них, нам надо выбраться. А ощущение создалось такое, словно численность бандитов, несмотря на наш успешный огонь, не уменьшается, а лишь прибавляется. И ясно было, что при таком упорстве и при таком неэкономном расходовании средств бандиты рано или поздно найдут способ нас выкурить. В конце концов задавят массой. У нас патронов для винтовок оставалось примерно по сто пятьдесят на каждого. То есть это около двухсот пораженных целей. А дальше?