Шестеро против Темного - Юлия Фирсанова

На широкой площадке перед дверью, несмотря на отсутствие окон, обычных ламп накаливания, осветительных приборов любых иных категорий и даже факелов, было светло. Причем свет до странности походил на обычный солнечный. Подтверждая подозрения Эльки, заозирался по сторонам и Лумал, ища источник освещения, и прогудел вслух:

– Интересно, откуда свет?

– Магия древних данов – одна из тайн Твердыни, в ее стенах и ночью и днем одинаково светло, – вознамерилась ответить общими словами Минтана, но Лукас продолжил за нее, прищелкнув пальцами:

– Очень интересное заклинание! На часть каменных блоков в стенах наложены чары прозрачности и сбережения света. Днем они свободно пропускают свет, словно окна, а ночью излучают отраженное сияние.

Гилад с уважением покосился на Посланца богов, с такой легкостью проникшего в древний секрет, давно позабытый самими данами, и первым скользнул в открывшуюся створку двери. За ней стоял худощавый мужчина с вытянутым и очень строгим (почти кислым) лицом, которое подпирал накрахмаленный воротник темно-коричневого камзола самого простого кроя. Длинные волосы были стянуты в типичный пучок Синего Чулка.

– Дан Лаворий, один из Трех Столпов Высокого Табурета, – представил придворного Нал.

– Дядя Ножка от Табуретки, – хихикнула Элька. В своем коричневом одеянии дан и впрямь казался вытесанным из древесины столбиком или уж вернее ручкой от швабры.

– Да осияет вас Лучезарный Свет, дан Лаворий ава Цампан, я сопроводил сюда Посланцев Совета богов, им неотложно нужно предстать пред Высоким Табуретом, – с приветливой улыбкой поклонился Столпу прекрасный защитник, но, что удивительно, в ответ мужчина-секретарь не расплылся в обычной для всех беседующих с Гиладом глуповатой улыбке. Наоборот, его глаза неодобрительно обежали всю пеструю компанию посетителей, и узкие губы разжались, чтобы издать череду высоких, скрипучих звуков:

– Вы понапрасну достигли вершины Твердыни. Высокий Табурет не дает сегодня аудиенций. Я запишу вас в лист встреч, он будет явлен в свой черед очам даны Дравелии. Ступайте в Лучезарном Свете.

– Позвольте Высокому Табурету самой судить о неотложности дела. Мы прибыли в ваш мир, откликнувшись на зов – мольбу о помощи из Твердыни – письмо, запечатанное ее печатью из синей глины. Доложите о нашем визите дане Дравелии, Столп, мы готовы обождать несколько минут, – повелительно и даже не без неизвестно откуда взявшейся надменности приказал неизменно любезный Лукас. – Если же Высокий Табурет не изыщет времени, дабы перемолвиться несколькими словами о судьбе Алторана с посланцами Совета богов, что ж, мы удалимся и в дальнейшем будем действовать в меру сил и возможностей, руководствуясь сложившейся точкой зрения на проблему.

То ли властные интонации привыкшего повелевать лорда, то ли содержание речи, то ли рука Гала, вроде бы машинально скользнувшая к рукояти меча, оказали желаемый эффект, но Лаворий несколько секунд помолчал, переваривая сказанное, и, оставив дверь открытой, куда-то решительно зашагал.

– Надеюсь, дядя поковылял к дане Дравелии, а не в сортир, – хохотнул Рэнд, уважительно прибавив: – А ты, Лукас, умеешь командовать.

– Я был рожден, чтобы править, мосье, – не без театральности вздохнул маг, входя в зал, – но призвание к чародейству – власти метафизической, влекло меня более, нежели власть политическая. – Сказано было вроде бы в шутку, но почему-то Эльке показалось, что в словах мага немало правды.

Прихожая наверху высокой башни оказалась похожа на зал внизу, только здесь по стенам висели красочные шпалеры на явно исторические темы былого величия благородных данов, а по полу стелился бордовый ковер, такого вида, будто по нему еще не ступала нога посетителя. То ли далеко не каждый добирался до такой верхотуры, то ли ковер регулярно заменяли, а может, его сохраняла бытовая магия. У настоящего большого окна справа стоял огромный письменный стол, заваленный документами (видно, именно в каком-то из них – не все же эти бумажки были листом встреч – Столп Лаворий грозился записать посетителей). А вдоль стен стояли стройные шеренги трехногих табуретов ожидания.

«Это чтобы люди привыкали к их обществу перед свиданием с Высоким Табуретом, – предположила догадливая Элька, примащиваясь на первое попавшееся жесткое сидение и скидывая плащ и куртку на соседние, первое и второе по левую руку. Обе вещи на одном маленьком сидении никак не помещались.

Лумал покосился на шаткие сооружения, засопел и остался стоять, не решившись доверить своего мощного молодого тела столь ненадежной поверхности во избежание поломки мебели. Что-либо сломать себе при падении с оной крепкий трогг не смог бы при всем желании получить бытовую травму. Гилад, Нал и Гал тоже не присели, блюдя суровый воинский имидж, а может, дружно рассудили, что слишком нелепо придется раскорячиться, чтобы усесться на эдакое убожество. Лукас прошелся к высокому зеркалу оправить прическу и попутно извлек из кармана детектор, чтобы свериться с его показаниями. Стрелка по-прежнему указывала в обозначенном однажды направлении, только цвет ее стал еще более розовым, но до красного ему было пока далеко, а значит, творец мордодралов не скрывался в Твердыне Зад Си Дан. Минтана бочком приблизилась к столу и, распуская завязки плаща, ненавязчиво скосила взгляд на разложенные по столешнице бумаги.

– Давно ты до Старшего Защитника поднялся, Лад? – как бы невзначай поинтересовался у образца безупречного мужества и красоты Нал. – И куда это Нашрин подевался? Неужто в отставку подал и ферму близ Гулина прикупил, как грозился?

– У благородного Нашрина ава Паргора подвело сердце. Прямо на плацу, где новичков защитников тренировал, Старший Защитник упал и более не поднялся. Сие скорбное для всех нас событие случилось две луны назад. Печаль по его преждевременному уходу до сих пор не покинула наши души, да пребудет Нашрин в Лучезарном Свете и да избегнет прикосновения Тьмы. Меня избрали на его место защитники Твердыни, и Высокий Табурет утвердила решение, – без всякого высокомерия и явственно сожалея о человеке, чья кончина обеспечила ему столь быстрый карьерный рост, отозвался Гилад.

– Да пребудет он в Лучезарном Свете, – эхом произнес традиционную формулировку Нал, искренне огорченный кончиной старого приятеля, и отстал от Лада.

– Смерть с мечом в руке – лучшая смерть для воина, – поддержал разговор, коснувшийся интересной для него темы Гал, и юный Гилад с обожанием посмотрел в рот своему кумиру, ожидая еще какой-нибудь вельми мудрой мысли.

Элька чуть не заскрипела зубами от скрытой досады. Она-то была почти уверена, что стараниями команды за время, прошедшее с их первой встречи, мрачные мысли Эсгала приобрели более позитивный окрас, и высокий воин усвоил, что с оружием в руке куда приятнее жить, нежели умирать. Прошлое неохотно отпускало Рассветного убийцу, но Элька поклялась себе, что сделает все возможное, чтобы друг и защитник вновь обрел полноценную радость бытия, а не только его смысл.

Вынужденное ожидание, сдобренное тихой беседой, длилось не более пяти-шести минут, и вот плотно прикрытая дверь, за которой исчез Столп, отворилась. Строгий секретарь, одарив посетителей очередным подозрительным взглядом, – будь они террористами, непременно заволновались бы, что разоблачены, – скрестил руки на груди и торжественно огласил вердикт: