Как называются женщины. Феминитивы: история, устройство, конкуренция - Ирина Фуфаева

Кто прав?

• Действительно ли звуки, издаваемые некоей водоплавающей птицей, являются кряканьем и лишь ретроградные справочники этого не признают? Или, если она не совсем крякает, можно ли заставить ее крякать с помощью какого-то решения, приказа, общественного договора?

Но для этого надо сначала понять, каковы необходимые и достаточные признаки утки, то есть существительных общего рода.

Ясно одно: одного факта, что какое-то слово обозначает и мужчин, и женщин, недостаточно. В противном случае надо было бы объявить существительными общего рода, например, слова личность или персонаж, особа или человек. Однако в русском языке нет сочетаний типа известный личность или персонаж сказала, важный особа или человек заговорила. Значит, эти слова не расстались со своей родовой принадлежностью: личность сохраняет женский род, а персонаж – мужской, независимо от того, к кому относится.

Вообще-то мнение ученых о том, что, собственно, представляет собой утка, то есть русские существительные общего рода, с течением времени менялось.

Сорок лет назад те самые слова судья, коллега, староста и глава авторы “Русской грамматики” (1980) в утиный загончик не пускали: “Отмеченное употребление [типа строгую судью. – И. Ф.] не дает оснований для причисления этих слов к существительным общего рода”.

По двум причинам.

“Во-первых, им не свойственна характерная для слов общего рода лексическая семантика”. О чем речь? О том, что большинство существительных общего рода выражали оценку, отношение, эмоции, да и стилистически были особенными: гуляка, зевака, недоучка, сластена… Названий профессий общего рода до поры в русском языке не было[30].

“Во-вторых, в отличие от слов общего рода при обозначении лица мужского пола согласуемое слово при этих существительных употребляется только в форме мужского рода”. О чем речь? Помните, мы говорили о том, что и мужчине иной раз могут сказать умница моя? В “Русской грамматике” приводится аналогичный пример: “Тот оказался хотя и добрым парнем, но изрядной размазней”. То есть авторы считали спорадическое согласование не по полу, а по женскому роду существенным отличительным признаком таких слов.

• Короче, раньше, чтобы приняли в общий род, существительному надо было быть эдакой экспрессивной неформальной размазней. Хотя вообще-то и умница, и размазня перешли к общему роду от женского, и, можно сказать, недоперешли. Как раз об этом свидетельствуют обороты типа он редкая умница и он изрядная размазня. Да и первый признак кажется излишне детальным, избыточным для грамматической категории.

И, похоже, не зря. Потому что, например, спустя 20 с лишним лет учебное пособие для студентов филологических факультетов государственных университетов “Современный русский язык. Морфология. Словарь-справочник” Галины Пановой уже трактует слова общего рода иначе и шире, с учетом их происхождения. Те самые умница-чистюля-плакса, генетически женского рода, которые все ещё спорадически к нему тяготеют (он большая умница), входят в одну группу слов общего рода. А слова, раньше называвшие мужчин: староста, судья, запевала, кутила, которые, наоборот, спорадически тяготеют к мужскому роду (она наш староста), входят в другую группу той же категории слов. В новых словарях эти слова даются с пометой “муж. и жен.”, что как раз и означает общий род. Главное, что и те, и другие согласуются по полу, пусть и не в 100 % случаев.

То есть за прошедшее время утиный загончик расширился за счет отказа от проверки на входе по двум необязательным признакам. Это делает ситуацию существительных – названий профессий – более обнадеживающей.

Конечно, первое склонение весьма помогло освоиться с прилагательными в женском роде словам типа коллега[31] и глава[32].

Вообще-то и склонение – тоже формальный признак, нефункциональный. Да, дорогая коллега или коллега сказала звучит весьма органично, но ведь до этого мы уже привыкли к дорогому коллеге, дорогому сынишке и т. п. – то есть в разноформенном согласовании для нас нет непосильного.

Михаил Эпштейн ратует за “симметрию в грамматической системе языка: к общему роду могут принадлежать не только слова, которые склоняются по «женскому» типу (1-е склонение), но и слова, которые склоняются по «мужскому» типу (2-е склонение)”. И сегрегация по окончанию – в прошлом. Например, в изданном тоже на рубеже XXI века пособии по морфологии для студентов-филологов как существительные общего рода трактуются несклоняемые визави и протеже: ваш протеже, ваша протеже. Не говоря о несклоняемых фамилиях – выступил Долгих, выступила Долгих. Так что представление, что загончик бдительно охраняется академиками с алебардами от всех, кто не на -а, не совсем истинно.

Не учитывать склонение (набор окончаний) при определении грамматического рода – логично. Хотя бы потому, что во всех остальных случаях оно и не учитывается. Например, мы видим в женском грамматическом роде существительные с разными наборами окончаний, то есть с разным склонением, а ещё – несклоняемые: звезда, федерация, радость, инженю – звезде, федерации, радости, инженю. То же самое в мужском: отец, папа, викарий, рефери, домишко – об отце, о папе, о викарии, о рефери, о домишке. И в среднем: родство, время – о родстве, о времени. Так что большого смысла говорить о внешних (морфологических) признаках грамматического рода, в том числе и общего (женско-мужского), нет.

• Итак, названия профессий не встречают барьеров на пути в общий род – ни барьера неправильного значения (чем судья хуже врача?), ни барьера неправильного склонения. Тогда что остается?

Остается главное. Упомянутое Эпштейном мимоходом: “Кстати, и сказуемые согласуются с такими существительными по смыслу: «врач уже пришел» и «врач уже пришла»”. Однако согласование по смыслу, двойное согласование, – это и есть употребление существительного как слова общего рода. И оно должно касаться не только сказуемых, но и определений.