Вкус крови - Елена Милкова

– Дмитрий Евгеньевич, – в кабинет ввалился Никита Панков, – я несолоно хлебавши. Сорокин уволился из «Домостроя» и теперь числится временно неработающим. Звонил ему домой – никто трубку не берет.

– Звони, пока не дозвонишься, – распорядился Самарин, а про себя подумал:

«С ним все ясно. Не может ежедневно видеть Ларису Мокроусову. И как он теперь будет жить? Я бы не знаю, что сделал… Или добровольцем в Чечню, или рабочим в Чернобыль…»

– Да, Никита, вот еще что…

– Что, Дмитрий Евгеньевич?

– Дело по нынешним временам непростое, может и безнадежное. Но попробуй связаться с Душанбе. Нет ли в тамошней милиции чего-нибудь на Гринько Николая Степановича, бывшего жителя этой бывшей республики?

Кол Шакутин мрачно курил, сидя на кухне. Родственники жили у черта на рогах, в Веселом Поселке, и, хотя по московским понятиям это было вовсе не так далеко, здесь, в Питере, он чувствовал себя заброшенным на край света.

Он был дома один – все ушли на работу, и Кол вовсю предавался самым черным размышлениям.! Ежедневно он наведывался в отделение на Ладожском вокзале, равно как и в транспортную прокуратуру. Без толку. Ему ежедневно отвечали, что пока, увы, ничего нового по его делу нет. Он даже не мог толком добиться, была ли проведена экспертиза по отпечаткам пальцев на бутылке. Руки опускались, и хотелось только одного – плюнуть на все и укатить домой.

Но жена Катя, с которой Кол каждый день говорил по телефону, настаивала на том, чтобы он продолжал добиваться своего. Вот если бы она могла приехать…

Но, увы, рекламщики – люди занятые, и выкроить несколько дней она не могла.

А потому Кол продолжал сидеть на кухне в Веселом Поселке, мрачно куря сигарету за сигаретой и глядя в окно на унылый пейзаж однотипной городской застройки, так не вязавшейся с оптимистичным названием.

В коридоре зазвонил телефон. Кол сначала думал не подходить, потому что на самом деле дома никого нет, он не в счет, но затем все-таки вышел и снял трубку.

– Попросите Николая Шакутина, – сказал в трубке вежливый женский голос.

– Это я, – удивленно ответил Кол, и сердце подпрыгнуло от радости. Неужели из милиции? Нашли Константинова?

– С вами говорят из грузового порта, – сказал женский голос, разбив все его надежды.

– Я вас слушаю, – устало сказал Кол. Он прекрасно понимал, что сейчас последует. Его спросят, когда наконец появятся накладные на фрукты, объяснят, что каждый день простоя стоит столько-то (очень много) и что руководство порта просто вывезет товар на свалку, если накладные не появятся в течение трех дней.

– У нас появился человек с накладными на фрукты для фирмы «Олеся», – сказала девушка. – Документы выписаны на ваше имя, но он утверждает, что вы заболели и ему пришлось заменить вас в самый последний момент. В дирекции меня попросили запросить Москву, и я узнала, что замены не было, а вас обокрали. Там мне сообщили и ваш телефон.

– Девушка, милая! – крикнул Кол, вцепившись в трубку обеими руками. – Вы мне только скажите, где он?

– Он здесь, в дирекции.

– Не отпускайте его. Задержите под любым предлогом. Я сейчас у вас буду!

Трудно поверить, что переход от полной апатии к бурной деятельности может быть таким резким. Кол с бешеной скоростью заметался по квартире, не в силах обнаружить второй носок, потом галстук, затем часы. Наконец он выскочил на улицу и буквально бросился под колеса первой же автомашины с криками «В порт! В порт!». К чести Кола надо отметить, что он действительно добрался до порта в рекордно короткое время – за тридцать семь минут. К счастью для него, утренний час пик уже прошел, а вечерний еще не начинался. Поэтому частник, подгоняемый щедрыми посулами Кола, мчался по городу на предельной скорости.

– Он еще тут? – крикнул Кол, ворвавшись в кабинет секретарши, видимо той самой девушки, которая разговаривала с ним по телефону.

– Его попросили подождать в другой комнате, – ответила она. – Только, пожалуйста, потише. У директора важные переговоры. Вот телефон, звоните.

Кол дрожащими руками набрал «02».

– Дежурный слушает.

– Срочно, прошу вас. Торговый порт, дирекция Понимаете, меня обокрали в поезде, и я нашел его, вора!

– Соединяю с районным отделением.

– Знаете что, – девушка протянула руку за трубкой, – давайте лучше поговорю я.

То ли сообщение о том, что говорят из дирекции порта, подействовало на очередного дежурного по отделению, то ли действительно девушка говорила более убедительно, чем умел Кол, однако в трубке сказали, что сейчас будет послан наряд. И более того, действительно выслали его. По крайней мере минут через десять в дверях показались трое: капитан патрульно-постовой службы и два сержанта.

Василий Константинов спокойно дожидался в соседнем помещении. Он сидел в кресле, небрежно просматривая иллюстрированные журналы, лежавшие перед ним на столике, и если бы кому-то пришлось решать вопрос, кто является настоящим полномочным представителем знаменитой «Олеси», то спор решился бы скорее всего в пользу Константинова.

– Вот этот гражданин принес накладные, которые были украдены, – сказала секретарша, – он сразу вызвал у меня подозрения.

– Ваши документы, – обратился капитан к Василию.

Тот небрежным жестом сунул руку во внутренний карман куртки, достал паспорт и подал его милиционеру.

Капитан некоторое время изучал документ, сличал фотографии с Васиным лицом, а затем грозно сказал:

– Вынужден вас задержать. Пройдемте.

– На каком основании? – хладнокровно спросил Василий. – Вы в чем-то меня подозреваете?

– Разговорчики! – сказал капитан. – Больно ты деловой, смотрю.

– Прошу перейти на «вы», – не моргнув глазом варировал Василий. – Соблюдайте Уголовно-процессуальный кодекс, гражданин капитан.

– Смотрите-ка, – проворчал милиционер, однако больше не обращался к Василию ни на «ты», ни на «вы».

Кол ожидал, что Васю швырнут на пол, заломят за спиной руки. Но на него даже не надели наручников. И спокойно, даже вежливо, вывели из комнаты.

– Вы тоже, – повернулся капитан к Колу.

– А я зачем? – Кол опешил. – Мне работать надо. Вот накладные!

– Вы потерпевший? – спросил капитан.

– Да! – кивнул Кол. – Я потерпевший. Он обокрал меня в поезде.

– Этого человека я вижу первый раз в жизни, – оглянувшись, спокойно сказал Константинов. Кол чуть не задохнулся от такой наглости.

– Во всем разберемся, – сказал капитан, которому не терпелось поскорее вернуться в отделение. – Вы идете с нами, – он с явным отвращением посмотрел на Кола, – напишете заявление.