Арка Купидона - Татьяна Владимировна Гармаш-Роффе

Пока Олег кумекал, они успели осмотреть чуть не всю Ибицу. И древние руины, и современные дискотеки, и яркий базар, и акрополь, построенный в седьмом веке до нашей эры, и аквариум с экзотическими рыбами. Франсуа Дюваль с дочерью наслаждались экскурсиями, а Анжела только делала вид. Что ей до финикийских гробниц или подземных пещер, когда ее судьба, можно сказать, решается?! Если ее брак с Дювалем сорвется, то рухнут многие планы и надежды. Она до сих пор, несмотря на фантастический успех у мужчин, не нашла своего пристанища в жизни. Хорошо обеспеченного, престижного пристанища, в доме любящего мужчины, который бы ее баловал и холил. Да так, чтобы все знакомые приятельницы возводили глаза к небу: боже, как он ее любит! – и вздыхали завистливо. И Франсуа Дюваль мог таким мужчиной стать.

Должен был стать!

После Ибицы яхта Дюваля двинулась на Майорку, а Олег все молчал. Эх, тогда бы, как сейчас, иметь в распоряжении и соцсети, и Скайп, и зум, и мессенджер, и смс-сообщения… Но нет, тогда всего этого еще не изобрели (или изобрели, кто его знает, но до массового потребителя еще не дошло), и по мобильным телефонам можно было лишь разговаривать. Поскольку Анжела почти постоянно находилась не одна, а рядом с женихом и будущей падчерицей, то она условилась с Олегом так: он делает короткий звонок на телефон Анжелы, вроде бы кто-то ошибся номером. А она, как только возникнет возможность, связывается с ним через интернет.

Но короткого звонка все не было.

Они целых три дня простояли у города Пальма, столицы Майорки, наведываясь ежедневно на сушу за новой порцией впечатлений. А Олег все не звонил.

Они двинулись дальше, продолжая огибать побережье острова, рассматривая заливы, отели, бутики и рестораны, где день и ночь царил вечный праздник – хотя и не столь интенсивный, как на Ибице.

Наконец Олег подал признак жизни, коротко тренькнув на мобильный Анжелы.

– А кто тебе звонит? – спросила Соланж, гадко ухмыляясь.

– Никто. Ошиблись номером, – ответила Анжела с ангельской улыбкой. – Но дети не должны задавать такие вопросы взрослым, малышка.

– Извини, Анжела, – ответила пай-девочка, глазки которой горели адским огнем.

А ее папа умильно улыбнулся, ни на секунду не заподозрив подковерную игру между своей дочерью и невестой.

Когда они отправились в город пообедать, Анжела увидела СПА-отель и немедленно заявила, что им всем совершенно необходимо расслабиться в джакузи, сауне и на массажном столе. Причина была проста: в просторных помещениях СПА было проще оторваться от пристального наблюдения вредной малолетки.

Франсуа к идее отнесся благосклонно, и вскоре они, облачившись в халаты, разбрелись по разным массажным кабинетам и местам прочих процедур. Франсуа водил дочку с собой, и Анжела избавилась наконец от шпионки.

Она укрылась в каком-то коридоре, где стеклянная стена выходила на цветник поражающей красоты.

– Олежка, говори. Только быстро.

– Ты где?

Анжела назвала местечко, и Олег, давно работающий на Балеарах, мгновенно сориентировался.

– Я придумал. И все написал. Постарайся задержаться в этом городишке, тут есть отель «Старые камни», спроси у портье конверт на твое имя, он там будет тебя ждать. Черкни в ответ пару слов, «да» или «нет», в смысле подходит ли тебе моя идея. Я позже вечером зайду и заберу ответ. Если скажешь «да», будем план разрабатывать. Найдем, как связаться. Целую, обожаю, богиня моя.

«Богиня моя». Тело Анжелы заполыхало от желания. Она знала, что означает «богиня моя». Это были такие ласки… Такие, что…

Нет, слов не найти. Только глубоко дышать, глубоко-глубоко, и стараться успокоиться. Потому что внутри нее уже началась буря. И следовало ее угомонить.

Эх, Олежка, Олежка. Был бы ты поумней да побогаче…

Какой толк мечтать. Он такой, какой есть. Но Анжела чувствовала: влюбилась бы без памяти – навсегда, навеки! – в этого мужчину, если б к его «головке» да голову.

Да капитал приличный, конечно.

«Уговори Дюваля съездить на остров Форментера, – было написано в письме. – Он ближе к Ибице, а вы сейчас на Майорке, – но вам все равно на Ибицу возвращаться, яхта ведь там прописана в гавани? Форментера знаменита красивыми лагунами, скажи, что хочешь полюбоваться. Я приложил карту, посмотри: остров похож на большую кость, левая «головка» кости широкая, потом сама кость, узкая такая полоска, и справа маленькая «головка». А нижняя часть этой маленькой «головки» почти плоская. Туда-то вам и надо попасть.

Позже уговоримся о точном времени и месте. А пока план такой: там множество бухт, доступ к которым только с моря. То есть никакой человек в зоне видимости там не появится, да и пляжей нет, и почти никакого жилья, дикие места. В одной из бухт – я потом тебе точно укажу ее на плане – ты попросишь остановиться, чтобы поплавать. С правой стороны бухты (если смотреть с яхты на берег) торчит из воды маленькая скала. Или, скорее, большой камень. Купайся недалеко от него и девчонку, главное, соблазни поплавать с тобой. Сам Дюваль, ты говорила, небольшой любитель купания, надеюсь, на яхте останется.

Я вас буду видеть и слышать, так как спрячусь за скалой. Как только станете там плескаться, я выпущу «португальский кораблик» прямо в вашу сторону. Ты начни кричать, визжать, чтобы девчонка спасалась, что у медузы щупальца ядовитые и очень длинные и что ей нужно скорее грести к яхте.

Я в это время незаметно подплыву и ее схвачу, увлеку под воду. Ты крикнешь Дювалю, что девочку наверняка медуза ужалила, у нее ведь щупальца очень длинные, и ты боишься подплыть. Если папаша решится и прыгнет в воду, ты в это время начни «тонуть». Ему придется выбирать, за кем плыть, то ли тебя спасать, то ли дочь. Это даст мне запас времени, чтобы уволочь Соланж достаточно далеко. В скалах есть грот, там я ее и спрячу, пока Дюваль будет суетиться вокруг. А потом, ближе к ночи, утоплю тело подальше.

Ну и все. Дальше вызывайте помощь, водолазов – но ее никто не найдет, об этом я позабочусь. Как тебе план?»

Анжела перевернула лист бумаги и на обратной стороне написала: «ПОТРЯСАЮЩЕ! Я ТОБОЙ ВОСХИЩАЮСЬ! Держим связь».

Затем попросила у портье чистый конверт, вложила в него листок, написала имя Олега и оставила запечатанное письмо на стойке.

Франсуа Дюваль никуда не торопился: у него был отпуск, у дочери каникулы, а Анжела, переводчица по профессии, работала частным образом (так она ему сказала), отчего время ее было ненормировано и ничто ее не подгоняло.

Так что плыли они все так же неспешно, разглядывая города и городишки, пляжи, скалы. Останавливались, ужинали в ресторанах, заходили в бутики.

Анжела теперь была настороже и