История моего успеха - Генри Форд

Попытаемся положить основание лучшему методу.

Бедность проистекает из целого ряда источников, из которых главнейшие поддаются учету. Я решительно считаю возможным уничтожить бедность и особые привилегии. О том, что то и другое желательно – вопроса быть не может, так как и бедность и привилегии неестественны, однако помощи мы можем ожидать исключительно от работы, а не от законодательства.

Я подразумеваю под бедностью недостаток пищи, жилья и одежды как для индивидуума, так и для семьи. Разница в образе жизни будет существовать всегда. Бедность может быть устранена только избытком. В настоящее время мы достаточно глубоко проникли в науку производства, чтобы предвидеть день, когда производство, как и распределение, будут совершаться по таким точным методам, что каждый будет вознагражден по своим способностям и усердию.

Первопричина бедности, по моему мнению, заключается прежде всего в недостаточном соответствии между производством и распределением в промышленности, как и в сельском хозяйстве, в отсутствии соразмерности между источниками энергии и ее эксплуатацией. Убытки, происходящие от этого несоответствия, огромны. Все эти убытки должно уничтожить разумное, служащее делу руководительство. До тех пор пока руководитель будет ставить деньги выше служения, убытки будут продолжаться. Убытки могут быть устранены только дальновидными, а не близорукими умами. Близорукие в первую голову думают о деньгах и вообще не видят убытков. Они считают подлинное служение альтруистическим, а не доходнейшим делом в мире. Они неспособны отойти от менее важных предметов настолько, чтобы увидеть более важные и прежде всего наиважнейшие, а именно, что чисто оппортунистическое производство, рассматриваемое даже с исключительно денежной точки зрения, является самым бездоходным.

Служение может опираться и на альтруистическое основание, но обычно в таких случаях дешево стоит. Сентиментальность подавляет практичность.

Промышленные предприятия, конечно, были бы в состоянии вновь рассеять некоторую пропорциональную часть созданных ими богатств, но непроизводительные издержки обычно столь велики, что не хватает для всех участников предприятия, несмотря на то что товар продается по чрезмерно высокой цене; в результате, промышленность сама ограничивает свое распространение.

Вот несколько примеров непроизводительных трат: долина Миссисипи не производит угля. Посреди нее струятся неисчислимые потенциальные лошадиные силы – Миссисипи. Если же живущее по ее берегам население хочет получить энергию или тепло, то оно покупает уголь, который вырабатывается за тысячу миль от него и, следовательно, должен быть оплачиваем много выше своей нагревательной или двигательной ценности. Если же население не может позволить себе покупать этот дорогой уголь, оно отправляется рубить деревья и тем лишает себя одного из самых действительных средств для поддержания силы воды. До самого последнего времени ему не приходило в голову воспользоваться находящимся в непосредственной близости и почти не требующим эксплуатационных затрат источником энергии, которого было бы вполне достаточно на то, чтобы огромное население, питаемое этой долиной, было обеспечено теплом, светом и двигательной силой.

Лекарство против бедности заключается не в мелочной бережливости, а в лучшем распределении предметов производства. Понятия «бережливость» и «экономия» преувеличены. Слово «бережливость» есть выражение болезни. Факт непроизводительной траты открывается во всей своей трагической величине по большей части случайно – и сейчас же обнаруживается яростная реакция против непроизводительной траты, – человек хватается за идею бережливости. К сожалению, он только заменяет меньшее зло большим вместо того, чтобы пройти обратно весь путь, ведущий от заблуждения к истине.

Бережливость – излюбленное правило всех полуживых людей. Без сомнения, бережливость лучше расточительности, но также неоспоримо, что она хуже полезной затраты. Люди, которые от своих сбережений ничего не требуют, проповедуют их как добродетель. Но есть ли более жалкое зрелище, чем несчастный, озабоченный человек, который в лучшие и прекраснейшие дни своей жизни цепляется за пару кусков твердого металла? Да стоит ли даже похвалы сокращение до минимума жизненных потребностей? Мы все знаем этих так называемых «бережливых людей», которые как будто скупятся даже на то малое количество воздуха, которое они потребляют, и частичку уважения, в котором они заботливо себя ограничивают. Они скорчились как духовно, так и телесно. Бережливость в этом смысле – расточение жизненных соков и чувств. Ибо существуют два вида расточительности: расточительность легкомысленных, которые, прожигая жизнь, швыряют свою жизненную силу за окно, и расточительность обладателей рыбьей крови, которые гноят ее из-за полного неупотребления. Строгий скопидом подвергается опасности быть приравненным к обладателю рыбьей крови. Расточительность является обычно реакцией против гнета разумной траты в то время, как бережливость нередко бывает реакцией против расточительности.

Все дано нам на потребу. Нет такого зла, которое возникло бы иначе, как от злоупотребления. Самый большой грех, который мы можем совершить против обыденных вещей, – злоупотребление ими, разумеется, в более глубоком смысле слова. Мы любим выражение «расточительность», но расточительность есть только фаза злоупотребления. Всякая расточительность есть злоупотребление, всякое злоупотребление – расточительность.

Привычка копить может легко стать чрезмерной. Справедливо и даже желательно, чтобы каждый имел запасный фонд; не иметь его в случае, если это вообще возможно – подлинная расточительность. Однако и в этом можно зайти слишком далеко. Мы учим детей копить деньги. Как средство против необдуманного и эгоистичного бросания денег это имеет цену. Но положительной цены это не имеет; оно не ведет ребенка по правильному, здравому пути полезного и здравого проявления и применения своего «я». Лучше учить ребенка пользоваться деньгами и тратить их, чем копить. Большинство людей, которые заботливо копят пару долларов, сделали бы лучше, употребив их сперва на самого себя, потом на какую-нибудь работу. В конце концов они имели бы больше сбережений, чем раньше. Молодые люди должны бы преимущественно вкладывать деньги в свои собственные предприятия, чтобы умножить полезные ценности. Когда они впоследствии достигнут вершины полезного творчества, всегда будет время отложить, согласно определенным твердым основаниям, большую часть доходов. В действительности, когда препятствуют самому себе быть продуктивным, ничего не скапливают. Этим ограничивают только свое непреложное достояние и понижают цену своего природного капитала. Принцип правильной траты есть единственный необманный принцип. Трата положительна, активна, животворна. Трата жива. Трата умножает сумму всего хорошего.

Личная нужда не может быть устранена без общих переустройств. Повышение заработной платы, повышение прибылей, всякое повышение для того, чтобы добыть больше денег, являются всего лишь отдельными попытками отдельных классов вырваться из огня самим, не обращая внимания на судьбу ближних.

Господствует нелепое мнение, что можно каким-то образом устоять против грозы, если добыть себе достаточное количество денег. Рабочие думают, что могут противоборствовать ей, если добьются более высокой заработной платы. Капиталисты полагают, что смогут бороться с ней, если будут извлекать больше прибыли. Вера во всемогущество денег прямо трогательна. Деньги в нормальное время весьма полезный предмет, но деньги сами по себе имеют меньше ценности, чем люди, которые с их помощью вовлекаются в производство, – да и в этом случае они могут быть употреблены во зло.