Я бил «сталинских соколов». Лучший финский ас Второй Мировой - Илмари Ютилайнен

В начале июня я получил приказ отправиться на переподготовку на авиабазу в Утти, там обучались пилоты ночных истребителей. Мы учились летать только по приборам, предполагалось, что после завершения курса нас отправят в Германию для дальнейшего обучения.

Однако этот план был отменен, и мы получили приказ вернуться в свои эскадрильи. Русские собирались начать наступление на Карельском перешейке, поэтому в Германию отправили 20 молодых пилотов.

Лето 1944 года

Когда мы прибыли в Кюми, Луукканен сказал нам, что утром мы должны отправить звено из 4 истребителей, чтобы помочь эскадрилье Йоппе в Суулаярви. 9 июня еще до 9.00 мы уже находились на аэродроме Суулаярви в полной готовности. Мы наскоро перекусили под аккомпанемент артиллерийских залпов, от которых звенели стекла в нашем бараке.

В воздухе витало предчувствие настоящей войны. Через несколько часов после прибытия мы уже летели на высоте 30 000 футов над линией фронта, кроме нашей четверки истребителей в воздухе были еще парни Йоппе.

Я услышал по радио слова лейтенанта Мюллюля о бое с десятком вражеских истребителей, который происходил над Териоки. Менее чем через минуту я прибыл туда вместе с лейтенантом Йоте Саариненом и спикировал сквозь рваные тучи, чтобы оказаться прямо среди бешеной круговерти своих и чужих самолетов. Сааринен выбрал в качестве цели ленд-лизовскую «Аэрокобру», а я схватился с Ла-5, который помешал мне атаковать другую «Аэрокобру», попытавшись зайти мне в хвост. Я сделал переворот над атакующим самолетом и атаковал его, сохранив перевернутое положение, чтобы посмотреть, как противник отреагирует на такую выходку. Русский попытался набрать высоту боевым разворотом. Тогда я вернул самолет в нормальное положение и атаковал его, так как он шел вверх прямо передо мной и имел небольшую скорость. Струя моих пуль ударила по самолету, и он буквально рассыпался на куски, на землю полетели только горящие обломки.

В районе боя появились новые вражеские истребители, и мы были вынуждены выйти из боя, так как их оказалось слишком много. Мы полетели на север, постепенно набирая высоту, и получили некоторое преимущество, прежде чем повернуть назад. Во время этого недолгого отхода к нам присоединился лейтенант Уркки Сарьямо, после того как я отогнал «Аэрокобру» от него.

Несколько «Аэрокобр» и Ла-5 крутилось под нами. Они нас видели и не собирались предоставлять нам возможности для атаки. Мы выполнили несколько ложных атак, давая короткие очереди, и противник был вынужден поворачивать навстречу парами или тройками, рассредоточиваясь по большой площади. В результате мы получили пространство для настоящей атаки, а прямо передо мной возник Ла-5. Я попытался было обстрелять его, но не сумел. Хотя расстояние не было слишком большим, я не сумел нормально прицелиться. Он выполнял все мыслимые и немыслимые фигуры высшего пилотажа, а я пытался им следовать. Но мне это часто не удавалось, я просто не понимал, как он это делает. Оглядываясь назад, я решил, что получил хороший урок и надо постараться как можно быстрее его усвоить.

Над собой я увидел «Аэрокобру», которая кружила в гордом одиночестве. Она находилась примерно на 1600 футов выше меня, и я постарался подобраться к ней поближе, пытаясь укрыться от пилота его же фюзеляжем. Внезапно без всякой видимой причины русский истребитель полупереворотом вошел в пике. Я бросился за ним, и мы вместе пошли вниз. Наверное, какой-то другой истребитель предупредил его о моем присутствии.

Мы снижались на очень большой скорости, и я не осмеливался стрелять, опасаясь, что обломки его самолета могут повредить мой истребитель. Оглядевшись, я заметил еще один Ла-5, который летел прочь под большим кучевым облаком. Я повернул туда, оставив «Аэрокобру» в покое, и решил атаковать Ла-5 сзади снизу. Справа появились еще два самолета, шедшие напересечку, однако они находились еще достаточно далеко. С дистанции 100 метров я открыл огонь по ничего не подозревающему Ла-5, и он начал было поворачивать. Я не прекращал стрелять, и русский истребитель загорелся, причем последние выстрелы я сделал уже с расстояния не более 20 метров.

Я израсходовал все боеприпасы. Я был зол на себя за такое расточительство, так как вокруг было множество разных целей. Но с замолчавшими пулеметами делать здесь было нечего, и я вместе с другими пилотами направился домой.

На следующее утро, 10 июня, уже в 6.00 мы находились в воздухе в том же самом районе. Артиллерия на земле вела интенсивный огонь, поэтому поле боя почти все было затянуто дымом.

Мы летели на высоте 16 500 футов, когда увидели приближающуюся большую группу бомбардировщиков Пе-2, их сопровождало около 50 истребителей. Самолеты находились в 3500 футах ниже нас, поэтому наша позиция была очень выгодной.

Нам план обрисовался немедленно. Лейтенант Поке Покела и я должны были атаковать истребители, а остальные пары должны были проскочить дальше, чтобы атаковать бомбардировщики. Ситуация с численностью была против нас, как и во время «зимней войны», но то, что противников было много больше, никогда не останавливало нас!

Наша скорость составляла 770 км/ч, когда я открыл огонь по первому Ла-5. Он заложил крутой вираж передо мной, но я решил его не преследовать, так как вражеский строй превратился в растревоженное осиное гнездо, русские истребители брызнули в разных направлениях.

Я проскочил мимо пары врагов, даже не пытаясь обстрелять их, пока передо мной не возник Ла-5, который летел по идеальной прямой. Стрелять по нему было все равно что по мишени на учебном полигоне. Когда я пролетел мимо, набирая высоту, он уже мотался из стороны в сторону, потом задымился и полетел вниз.

Я снова оказался выше всех и начал осматриваться в поисках врагов, которые будут настолько глупы, что будут лететь, не обращая внимания на происходящее. Тогда я преподам им урок касательно важности бдительности в воздушном бою. С высоты воздушная свалка выглядела даже несколько забавно, странно было, что весь этот переполох вызвало одно-единственное наше звено. Но с другой стороны, русские не знали точно, сколько нас, потому что мы прошлись по их строю стремительной косой.

Один Ла-5 немного отделился от остальных, и, прежде чем я успел оценить ситуацию, я уже пикировал на него. Похоже, мой истребитель оценил ситуацию раньше меня!

Вражеский пилот увидел, что я приближаюсь, и, вопреки здравому смыслу, попытался уйти, пикируя на восток, вместо того чтобы присоединиться к своим товарищам.

Скорость постоянно увеличивалась, и я нагонял его, вписавшись внутрь виража. Я открыл огонь с достаточно малой дистанции. От самолета полетели куски, но они не представляли для меня опасности, так как я был внутри его виража. Я дал еще очередь. Мои снаряды попали в основание его крыла, которое сломалось, как бумажное. Во время набора высоты я видел, как русский самолет штопором шел к земле и разбился.