Последняя битва - Александр Тестов

– Стой! – скомандовал Сигурд.

Он прошел вдоль колонны и стал изучать взглядом отставших.

– Не, в санях же их везти, – пробасил над самым ухом десятник Магнус.

– Верно, – согласился Сигурд, – Эй, Ингвальд, а ну раздевай их!

С пленников живо скинули верхнее, оставив их в одних рубахах.

– Обувь скидать? – вопросил Ингвальд.

– Нет! Все – пускай идут!

Как только веревки упали с рук, пленники непонимающе уставились на викингов.

– Идите! – махнул им рукой Ингвальд. – Чего встали? Проваливайте!

Наконец, до них дошло, и с десяток парней с места рванули назад, к своему селению.

– Пока добегут – отогреются… если им даже взбредет в голову пробираться в Тротву, мы будем уже там, – размышлял вслух херсир.

Стоявшие рядом Магнус и Ингвальд, понимающее кивнули.

Четвертое по счету поселение насторожило херсира. Это, в отличие от всех предыдущих, имело ограду в виде низкого частокола. Ульф донес, что в селении не меньше двух десятков домов и, кроме того, имеются мужики, хотя и в малом числе. Сигурд дал добро на штурм.

Дозор появился у ворот внезапно и с ходу атаковал селение. С громкими криками и улюлюканьем викинги прорвались за частокол, сея панику среди защитников. Таковых оказалось не больше дюжины, да и те не успели толком вооружиться. Через полчаса все поселение было в полном кольце, а сопротивлявшиеся мужики обезоружены почти без потерь. Только одному, самому прыткому и молодому мерянскому воину пришлось срубить голову, когда тот, размахивая двуручной секирой, попытался атаковать викингов. В целом херсир был весьма доволен, за частокол никто из меря выскочить не успел.

Учиненный обыск кладовых и изб привел союзников в полный восторг. Обнаружилась масса припасов, и мука, и конопляное масло, и вяленная рыба, и копченое мясо, и соленое сало… И, что больше всего поразило самого херсира, в просторной кузнице на краю села нашлись готовые мечи и шлемы и несколько кожаных доспехов, усиленных металлическими накладками.

Кузнец оказался новгородцем. Его удалось захватить без проблем – кузнец был пьян!

– Давай его сюда, – распорядился херсир, узнав эту новость.

Пред ним предстал крепкий, коренастый мужик с темными обожженными бровями и такими же, не менее обожженными, бородой и усами.

– Как звать? – спросил херсир у нетрезвого кузнеца.

– А ты-то сам кто такой?

У стоявшего рядом десятника Эйнара рука дернулась к мечу. Но Сигурд остановил его жестом.

– Новгородец?

– Новгородец! – ответил кузнец, дерзко вскинув голову.

– Кому куешь брони? Нимоякке?

– Ага…

– Еще есть?

– Все, что было, вы уже забрали… а было бы еще, так не сказал бы!

– Уймись! – Сигурд в последний момент краем глаза заметил, как Эйнар выхватил меч.

– Дай я зарублю эту скотину!

– Уймись, Эйнар! Пойди лучше перетряхни его кузницу, сдается мне, у него есть что припрятать!

Перебранка заняла несколько секунд, и тут случилось то, чего никто не мог ожидать от пьяного кузнеца. Он быстро откинул свой кожаный фартук, и в руке у него оказался нож. И, поскольку его никто не держал, он стремительно кинулся на херсира.

– Олят! – раздался сбоку душераздирающий женский визг.

Сигурд среагировал мгновенно. Он ушел в сторону, легко увернувшись от грузного кузнеца.

– Олят!!

В следующую секунду херсир увидел отблеск стали, и меч Эйнара рванул бок нападавшего. Еще взмах, и кровавая борозда прошла вдоль хребта. Кузнец застыл, затем пошатнулся…

– Олят! – еще молодая, с растрепанными черными волосами, женщина, с разбегу кинулась к кузнецу и обняла его немеющее тело.

Они так и рухнули оба на орошенный кровью снег.

– Олят… – навзрыд произнесла она его имя, запрокинув голову к небесам, – Олятушка…

– Поторопился ты, Эйнар, – сжав губы, процедил Сигурд, – поторопился…

– Он первый напал! – огрызнулся десятник, вытирая меч о тряпицу.

Все верно, все так… ничего не изменишь. Херсир недовольно глянул на Эйнара, а потом на рвущую на себе волосы женщину.

– Да уберите вы ее отсюда! – в сердцах рявкнул херсир и, отвернувшись, направился к кузнице.

В кузнице нашлось целое богатство – две полностью оконченные кольчуги. Они были заботливо обернуты в промасленную тряпицу и спрятаны в деревянной колоде. При виде кольчуг у десятников загорелись глаза. Еще бы… До того момента во всей дружине кольчугой мог похвастаться только сам Сигурд. Херсир немного замялся, вопрос был не прост, даже, можно сказать, щекотливый… У него под рукой было пять десятников, а кольчуги только две.

– Так! – громко огласил херсир. – Кольчугу получит тот, чей десяток первым войдет за стены Тротвы!

– А вторая? – хищно зыркнул глазами Эйнар.

– Вторую получит тот… кто захватит княжеский терем! – ему отчего-то показалось, что именно так должен поступить настоящий отец-командир.

«Ну должен же быть в Тротве княжеский терем… типа столица, – про себя подумал Сигурд и вслух продолжил»:

– Все – ночуем здесь. Магнус – займись дозорами!

Здоровяк чмокнул губами, огляделся и, окликнув кого-то из своего десятка, ушел выполнять приказ.

Пусть сталь решает между нами,

Кто будет говорить с богами!

– Вот она – Тротва… – вполголоса произнес Ульф, разглядывая укрепления княжеского града вместе с херсиром.

Сигурд и десятник Ульф залегли прямо в снег на кромке леса. Отсюда до града по открытой местности оставалось не более четырехсот метров.

Херсир был несколько удивлен. Он ожидал, что это будет поистине град… а оказалась, так, крепостишка районного масштаба. Конечно, Тротва превосходила размерами Альдегьюборг, хотя… навскидку град меря занимал по площади хорошее футбольное поле. Стены в основном частокол, а вот одна сторона, там, где находились ворота, была рубленная. Справа от ворот, на углу возвышалось некое подобие башни. Хотя своим видом она скорее походила на неказистую каланчу. Высота метров шесть, и, как заметил Сигурд, сделана из тонких бревен. «Черт с ней», – мысленно махнул рукой херсир и принялся пристально изучать ворота.

Он отметил их ширину, метра четыре, не меньше, двухстворчатые. Причем сейчас была открыта только одна створка, и народец все сновал туда-сюда по хозяйственным делам. Домов на посаде было немного, и только с двух сторон града. А с двух других сторон град плавно огибала река Соха, образуя естественное препятствие для нападавших.