Фридрих Барбаросса - Юлия Андреева

Но долго наслаждаться своим семейным счастьем с Беатрисой не получилось, так как дядюшка Язомирготт сильно за Баварию обижался. Пришлось ему пожаловать Австрию, которая получила новое название Австрийское герцогство. Впрочем, что такое эта самая Австрия, или Восточная марка, как ее еще называют в старинных документах? Это часть Баварии, бывшая ее часть. То есть, отказавшись от Баварского герцогства, Язомирготт получал компенсацией всего лишь его часть. Как ни странно, положение дел спасла маленькая императрица, которая забежала ко мне на заседание, послушала, как мы с Язомирготтом лаемся, а потом отозвала меня в сторонку.

— У Язомирготта есть одна слабость, — выпалила она, жарко прижавшись щекой к моей груди. — Тятенька говорил, что нужно на слабостях людских играть, и дядя, опекун мой, царствие ему небесное, был с ним в этом вопросе согласен.

— Что за слабость? Почему не знаю?

— У него жена есть, любимая на все времена! — Хорошенькое личико Беатрисы освещается счастливой улыбкой, озорные глазки только что не подмигивают. — А у нас с тобой, Фридрих, когда эта самая любовь начнется?

— Жена? Ну, как же… как ее? — Стою, во рту пересохло, обнял бы плутовку, в постель отнес, никакие государственные дела меня бы оттуда не вытащили.

— Феодора[86], племянница императора Мануила Комнина, — помогает мне Беатриса, — боится он, что коли спьяну с коня свалится или другой какой смертью преставится, останется она без ничего, потому как лен тебе отойдет, а ты его другому передашь.

— Ясное дело, передам.

И тут до меня дошло, «маленький лен или большой», а рано или поздно его все равно отберут, а вот если передать в вечное пользование? А если впервые закрепить право наследования за женщиной? Ведь сколько случаев, когда в семье одни девчонки нарождаются, нет законного наследника, и все прахом. Давно назрела необходимость произвести коренные изменения.

Так и сделал, дядя Язомирготт получил Австрию, на которую не мог претендовать ни один германский король или император и которую можно было передавать в наследство даже по женской линии. Таким образом, 17 сентября 1156 года Генрих II Бабенберг, он же Язомирготт, в присутствии многих свидетелей передал мне семь знамен, символизировавших собой власть над Баварским герцогством, которые я тут же с величайшей радостью вручил Генриху Льву. После чего кузен, разумеется, это было оговорено заранее, оставил у себя пять из них, а два, относившихся к Австрии, с поклоном вернул мне, чтобы я пожаловал их новому герцогу Австрии и его супруге Феодоре. Так были примирены между собой Вельфы и Бабенберги!

Итак, наконец-то я выполнил обещания, данные перед коронацией, но теперь у меня в Империи образовалась Австрия с ее наследственной монархией — государство в государстве — и Генрих Лев с его двойным герцогством. Одно нарушение закона на другом. Уверен, что князья не подняли бунт только потому, что им всего не рассказывали. Зато обошлись без крови, в придачу лютые враги сделались друзьями и союзниками. Теперь оставалось каким-то образом прибрать к рукам оставшиеся итальянские земли, сделав свое формальное право на них правом реальным.

— А я давеча разговаривала с канцлером, он мне певца одного привез, так я их обоих за стол усадила и дядю твоего Оттона[87], который историю твоей жизни затеял писать, он как раз у меня в ту пору был, — старается увлечь меня разговором Беатриса, — так знаешь, что самое смешное? Оказывается аббат Вибальд давно уже, еще до итальянского похода, выманил у Райнальда какие-то редкие книги да так и не отдал. Канцлер в присутствии нас всех брякнул, что удавит при случае этого вора Вибальда или яд ему подсыплет. Представляешь?

— Какие страсти! — я обнял жену за плечи, невольно замечая, что со дня нашей свадьбы она немного подросла.

— Ага. Самое смешное, что Вибальд сначала говорил, де книги хранятся у него в библиотеке, потом, будто бы он их папе в Рим послал посмотреть, а тот их того… зачитал. Когда же канцлер к нему в третий раз, с войском, пришел да монастырь, где в то время проживал Вибальд, осадил и книги назад потребовал, тот и вовсе заявил, будто бы все эти книги были сперва из папской библиотеки похищены, а потом им возвращены. Так что и спрашивать не с него надо. А теперь и вовсе старается с Райнальдом не встречаться.

— Что такое Италия — богатая страна, на золото которой в Германии регулярно устраиваются мятежи. Вывод, — Райнальд Дассель лукаво подмигивает членам малого совета, собравшимся в королевской библиотеке Аахена, — должно быть, золотишко у них того, лишнее…

В зале смех и бряцанье оружием.

— А теперь ответьте на вопрос, кто есть присутствующий здесь наш друг и сюзерен на все времена Фридрих? Император. Правильно! Италия — часть Империи? Часть. А раз Италия — часть Империи, стало быть, итальянские деньги — имперские деньги. А кто должен распоряжаться деньгами Империи? Правильно, император. Но если бы Фридрих получал эти деньги, он бы отдал их князьям, которые занялись бы укреплением крепостей, постройкой монастырей и церквей — словом, употребили с пользой. Он ни за что на свете не потратил бы их на организацию беспорядков в собственной Империи. А как называются люди, присвоившие себе чужие деньги? Правильно, воры. Вот и получается, что воры отправляют его — имперские деньги на организацию беспорядков в его же Империи. В нашей Империи, господа!

Хороший оратор Раймонд, слушаешь его, душа радуется, я у него многому уже научился. Честно скажу, фраза: «С тех пор как Господь передал в наши руки власть над Римом и миром, нашей высочайшей обязанностью является попечительство о Священной империи и о Божьем царстве!» — из моего письма князьям. До последней буквы написано им. Иными словами, если мы обязаны попечительствовать о Священной империи и о Божьем царстве, стало быть, и над папой римским, и над непрестанно наглеющем Миланом, над всеми, кто в этой самой Империи проживают.

— Ничто в Империи не должно делаться без соизволения на то императора, который хозяин в своем доме, — разговаривая с нашими господами, Райнальду приходится делать большие паузы, растолковывая самым толстокожим что да как. — Только император может приказать снести с лица земли город или построить его заново. А вот Милан воспользовался отсутствием императора в Италии и возродил Тортону.

— Ну и что? — откровенно изумляется дядя Оттон. — Город ведь — хорошее дело, будет налоги платить. — При Оттоне-летописце на всех советах, даже на малом, не менее двух писарей. Всерьез взялся грамотей Оттон, за писание истории моего царствования.