Лев с ножом в сердце - Инна Бачинская

Здесь необходимо открыть маленький секрет: капитан Астахов слегка суеверен, возможно, от бабки передалось. Не всегда, а когда вдруг замечает черную кошку или священнослужителя. Или цифру тринадцать. Ругает себя за малодушие, но в душе… не то чтобы так уж опасается, но все-таки имеет в виду.

«Повезло Савелию с женщиной, — думали Федор и капитан. — Что и говорить… Повезло».

И присутствовали в этой мысли, одной на двоих, необыкновенные умиротворение и согласие, что удивительно, так как они редко соглашались друг с другом…

Около двух часов ночи раздался телефонный звонок. Человек, разбиравший бумаги за письменным столом, перевел взгляд на аппарат. Поколебавшись, протянул руку.

— Ну? — произнес неприветливо в трубку.

— Ты не спишь? Я звонил раньше, тебя не было, — сказал мужской голос.

— Ну? — повторил человек за столом снова, не вдаваясь в объяснения.

— У меня есть кое-что для тебя. Такой фарт выпадает только раз в жизни.

— Ну?

— Золотая монета, Византия, одиннадцатый век. В отличном состоянии. Я сразу подумал о тебе.

— Откуда ты знаешь, что это не фуфло?

— Я тут переговорил с одним нумизматом, говорю, видел на картинке, что, мол, да как.

— Монету не показывал?

— Говорю же, нет.

— Что на ней?

— Вроде царя с книгой. Нумизмат говорит, Иисус Христос с нимбом на троне, а книга — Евангелие.

— Как она выглядит?

— Поперечно-овальная, изображение чуть смещено влево от центра. Неровный обрез справа, похоже на маленькую щербинку. Этот мужик, нумизмат, сказал, что такие монеты большая редкость и нет двух одинаковых.

Человек за письменным столом пробормотал «гистаменон номизма». Звонивший не расслышал и переспросил:

— Чего?

— Ничего, — ответил собеседник. — Откуда она у тебя?

— Знакомый привез…

— Узнать сможешь? — спросил, помолчав, человек за письменным столом.

— Кого?

— Бабу, которая продала тебе монету, — повысил голос собеседник. — И не ври! Понял? Сколько ты ей дал?

— Три штуки, — ответил не сразу собеседник.

— Я сказал, не ври! — в тихом голосе послышалось бешенство.

— Восемьсот зеленых. — Звонивший заговорил как провинившийся школьник, пойманный на горячем.

— То-то. Врать нехорошо. — Мужчина за столом задумался. — Давай ко мне, — сказал наконец. — Поговорить надо. Захвати товар.

— Еду, — отозвался звонивший…

Он позвонил в дверь минут через тридцать. Хозяин открыл.

— У тебя лифт не работает, — гость, человек лет семидесяти, хватался за сердце. — Как ты можешь жить в таком… отстойнике? — Он не мог скрыть досаду.

— Не твоего ума дело, — отозвался хозяин. — Заходи.

Он долго рассматривал золотую монету: неровные края, щербинка справа, сохранившаяся почти идеально чеканка. Теплая, она лежала у него на ладони, мягко сияя в свете лампы.

— Если хочешь проконсультироваться насчет подлинности, могу устроить, — подал голос гость.

— Не нужно, — хрипло ответил хозяин. Он успел забыть о нем. — Я знаю, что это такое. — Он перевел взгляд на гостя, и тот поежился — в глазах мужчины была пустота.

«Вурдалак, — подумал гость. — Дурак, что приехал… ночью».

— Какая она? — спросил хозяин.

— Ты же сам видишь, — с опаской произнес гость. — В отличном состоянии. Я хоть и не спец, но могу судить…

— Женщина, — перебил хозяин нетерпеливо. — Как она, черт побери, выглядит? Молодая? Старая?

Гость заколебался. Пауза затягивалась.

— Молодая… сравнительно, — произнес он наконец. — Интересная вроде… но я как-то больше смотрел на монету. Она принесла ее в носовом платке, развернула, смотри, говорит, такое чудо увидишь раз в жизни! И знаешь, на меня как будто накатило… — Он вдруг заговорил быстро и неразборчиво, пытаясь заглянуть в глаза хозяину. Ему почему-то стало страшно-страшно. — Взял монету, а она теплая, живая! А ведь какая старина — тысяча лет! Хотел себе оставить, но ты ведь знаешь, я монетами не занимаюсь. Думаю, обрадую, ты же любишь такие вещички… — Ему хотелось задобрить хозяина.

— Что она еще говорила? — перебил тот.

— Ничего! — Гость прижал к груди руки. — Честное слово, ничего. Просила две штуки. Я отказал. Сказал: дам восемьсот. Она взяла. — Он не упомянул, что намекнул женщине — монета редкая, известная в кругах специалистов, сбыть такие вещи очень трудно. — Взяла деньги и ушла.

Хозяин задумался. Пальцы его ласкали монету.

— Сколько ты хочешь? — спросил он наконец.

Это был деликатный момент. Гость собирался запросить четыре тысячи долларов, но, поскольку хозяин раскусил его, он колебался, с сожалением думая, что заработать, видимо, не удастся. Хозяин засмеялся, и у гостя пополз холодок по спине.

— Ладно, даю две, заслужил, — сказал он. — Мог ведь и на сторону скинуть.

— Ну, как же, я ведь знаю, что ты интересуешься, — залебезил воспрянувший духом гость. Все оборачивалось не так уж плохо. Он вытер покрывшийся испариной лоб. Две штуки тоже хлеб.

— А эта баба… ничего не сказала, откуда она? — настаивал хозяин. — Местная? Или приезжая? Где живет? Может, ты ее раньше видел?

— Нет вроде, — задумался гость. — Не видел. Да я и не рассматривал ее особенно. Она не в моем вкусе, — хихикнул. — Слишком… увесистая и в возрасте. Мне нравятся помоложе, — он еще раз хихикнул, испытывая облегчение — кажется, обошлось! Нервы лечить надо. — Взяла деньги и ушла, — повторил он.

— Ясно, — произнес хозяин. — Если придет еще раз…

— Задержу, — заверил гость, молитвенно складывая ладони. — Что-нибудь придумаю. Ты думаешь, у нее еще есть?

— Предлагаю обмыть сделку, — хозяин снова оставил без внимания вопрос гостя. — Ты на машине?

— Ночью? Нет, конечно, — ответил тот. — Взял тачку.

— Значит, можно. Я отвезу тебя. А хочешь, оставайся!

— Нет, — твердо ответил гость. — Я привык спать дома. Давай завтра. Хочешь, пообедаем в «Прадо». Я приглашаю!

— Согласен. А сейчас по чуть-чуть, символически. — Он достал из тумбы письменного стола бутылку коньяка и хрустальные бокалы. Плеснул на дно себе, на треть гостю. — За успех!

Гость выпил все, поморщился. Хозяин лишь пригубил.

— Перекусить не хочешь? Пойду пошарю в холодильнике.

— Перекусить ночью? — ужаснулся гость. — Нет, нет и нет! Я и так уже нарушил режим. Хороший коньячок! Мне пора.