Карл – сценарий судного дня - Мэтт Динниман

хорошая новость. Есть ещё одна команда, которой мы нужны. В интересах продюсерского центра сохранять нам жизнь. Вряд ли они могут существенно помочь, но чем больше участников на нашей стороне, тем лучше».

Пончик: «Это до тех пор, пока мы не добрались до шестого этажа и они не написали сценарий, по которому мы должны погибнуть. Или ещё хуже: они увидят, что мы притягиваем больше внимания, чем Повелительница печатей. Но они наверняка постараются уничтожить нас ещё до того, как до этого дойдёт. Карл, мы – гастролёры. Опасно, когда приглашённая звезда вызывает больше интереса, чем главный герой. Поэтому продюсеры убили Барб в “Очень странных делах”»[48].

Карл: «Это… В этом есть смысл. Кроме Барб. Ты в этой телегалиматье разбираешься лучше меня. Когда мы доберёмся до шестого этажа, нужно будет рассмотреть все возможные сценарии».

Пончик: «УГАДЫВАТЬ РАЗВИТИЕ СЮЖЕТОВ В ТЕЛЕШОУ МОЯ ОЧЕНЬ СИЛЬНАЯ СТОРОНА».

Как только кошка выдала последнюю фразу, я осознал, что предыдущую длинную реплику она не печатала заглавными. Я решил не говорить ничего на этот счёт, но факт подсказывал: Пончик взрослела. Медленно. Очень медленно.

Была в этом и другая сторона, которая уже давно не давала мне покоя. Пончик часто выдавала скоропалительные решения и суждения, однако почти всегда они оказывались толковыми, хотя совсем не выглядели таковыми, когда она их предлагала. Я знал, что более высокий интеллект вовсе не означал, что она умнее меня; но давно подозревал, что демонстрируемая перед камерами Пончикова аффектация предназначалась для того, чтобы скрыть от мира её подлинную умную сущность. Проблема в том, что мы постоянно жили под камерами.

Общительная и дерзкая Принцесса была в то же время новичком в этом мире и не была готова к реальным, мудрым мыслям. Она только нащупывала себя. Взрослая личность, которой ей предстояло стать, уже жила внутри и начинала проявляться, но в целом Одетта была права: Пончик – ребёнок, у неё много детских реакций и убеждений. До прихода зрелости должно пройти много времени. Но я уже понимал: если кошке суждено повзрослеть, она станет фантастически умным существом.

В то же время в ней, по всей вероятности, укоренилась уверенность, что ум и нестандартные способности необходимо прятать или, хуже того, подавлять. Это убеждение отчасти объяснялось её животной природой. Безусловно, популярность была необходима для нашего выживания, но меня уже всерьёз беспокоило развитие Пончика, а я не имел представления, как заговорить с ней об этом и не показаться занудной задницей.

Мне вспомнилась мать Беа. В последний День Благодарения[49] мы приехали в дом её родителей, чтобы провести с ними выходные. Я спал на диване, а проснувшись, услышал, как Беа с матерью шептались за стаканчиками водки под стук кубиков льда. Пончика мы привезли с собой, и она спала у меня на шее. В этом доме жило штук десять персидских кошек, и они задирали Пончика как хотели, поэтому Принцесса неизменно тёрлась около меня или Беа. В ту ночь я проснулся, потому что мне приспичило в туалет, но будить Пончика не хотелось, вот я и лежал, словно приклеенный к дивану, и невольно подслушивал.

Мать Беа говорила:

«Ты должна вести себя так, чтобы они считали тебя более глупой, чем ты есть. Только так можно поймать стоящего мужчину. Ты не сможешь управлять теми, кто умнее тебя. И тебе не нужно, чтобы дуболом понял, что он дуболом. Когда мужчина сознаёт, что он глупее своей спутницы, он обязательно злится. Тебе повезло с Карлом. Правда, мне бы хотелось, чтобы ты была с врачом или юристом».

То, что мать Беа считала меня дуболомом, открытием для меня не стало. Но меня не особенно беспокоило, как она меня воспринимает.

Беа вздохнула.

«Да, он несложный человек, это точно. Не так много нужно, чтобы он был доволен. Он говорит, что думает. Он не пойдёт мне наперекор, даже если я захочу конфликта. Он не врач, но зарабатывает прилично и не тратит деньги почём зря. К тому же, мам, я его люблю. Я понимаю, что многое этим порчу. Но я люблю его. Это правда, мам».

Такую позицию – «мы обязаны носить маску даже перед близкими» – я никогда не понимал. Так живут многие, и мужчины, и женщины, но это не по мне. Я боялся, что Пончик, возможно, унаследовала это убеждение непосредственно от Беа и её матушки.

Несколько минут спустя Беа с матерью перешли на другую тему: о Пончике. И я задним числом порадовался, что кошка тогда не подслушивала.

Тут я вспомнил ещё кое о чём, что требовалось обсудить. И обратился к Зев с вопросом, удобно ли ей побеседовать.

Зев: «Приветствую вас, мастера фурора! До меня только что дошли последние новости, и мы зарегистрировали вас на новое шоу на послезавтра. Оно называется “Опасная зона с Китайским Потрошителем”. В форме круглого стола. Это настоящий круглый стол. Там будут другие обходчики, несколько межгалактических знаменитостей, может быть, один политик. Обсуждаются разные животрепещущие вопросы».

Пончик: «ЗВУЧИТ КАК МУЗЫКА».

Зев: «Будет и сегмент с участием аудитории. Зрители будут звонить и спрашивать вас обо всём. Вопросы не отбираются, так что подготовьтесь ко всему».

Карл: «Дождаться бы. Приветствую, Зев. У меня вопрос. На самом деле я вот почему побеспокоил вас: какая продюсерская компания стоит за “Местью дочери”? Это Куа-тин?»

Зев: «Нет. В нашей системе никто не имеет права управлять сериалами, когда организаторы игры – мы. Квесты выпускают частные группы. Как и ток-шоу. В любом случае мы не гремим в мире драм. Боюсь, в усреднённой продукции Куа-тин теряются нюансы убедительной авторской драмы».

Карл: «Хорошо, тогда кто управляет шоу, на которое нас подписали?»

Зев: «Название организации – “Чувственные развлечения Инкорпорейтед”. Она из одной центральной системы, в которой ощутимы объединяющие тенденции. Господин, с которым я имела дело, – сак».

Карл: «Это ещё что за чудо в перьях – сак?»

Зев: «Это человеческая раса, довольно распространённая. Боюсь, я не могу ничего больше сказать, раз вы не знаете. Это неважно. Удачного вам дня. Я буду на связи и сообщу насчёт времени интервью».

Пончик: «ЗЕВ ПОКА!»