"Штукас". Асы Блицкрига в бою - Александр Клинге

Второй новинкой стал «Густав» – такое прозвище получила в Люфтваффе противотанковая модификация Ju-87G. Ее появление на свет объясняется тем глубоким впечатлением, которое произвели на германское командование советские танки и штурмовики. С середины 1942 года в Рехлине проходили испытания опытные образцы нового противотанкового самолета. Это была серийная «Дора» с облегченным бронированием и двумя подвешенными под крыльями автоматическими орудиями калибра 37 мм. Эти орудия получили наименование ВК-3,7 и являлись, по сути, незначительной переделкой зенитного орудия Flak18.

Установка двух тяжелых орудий губительным образом сказалась на и без того не выдающихся летных данных «Штуки». Максимальная скорость упала на 40 километров в час (до 396 км/ч), маневренность вообще не заслуживала ни единого доброго слова. Устойчивость самолета оставляла желать лучшего, поэтому прицеливание было затруднено. Между тем 37-миллиметровые орудия не отличались выдающимися данными – в реальных боевых условиях их скорострельность составляла не более 30 выстрелов в минуту, при этом после первого же выстрела из-за сильной отдачи прицел сбивался. А четкое прицеливание было в высшей степени необходимо – поразить советский танк оказывалось на практике не так-то просто. Чтобы пробить бортовую броню Т-34, приходилось вести огонь буквально в упор – с дистанции 400 метров. Более современный Т-34-85 вообще оказывался «Густавам» почти не по зубам – чтобы попасть в уязвимую поверхность (надмоторная броня, крыша башни), нужно было большое везение. Проведенные после войны исследования показали, что вероятность поражения Т-34-85 в одной атаке составляет не более двух-трех процентов. Общий боекомплект «Густава» при этом составлял по 12 снарядов к каждой пушке. Разумеется, это не помешало Руделю рассказывать о пяти сотнях уничтоженных советских танков.

Тем не менее ничего другого у Люфтваффе на тот момент не было. Пришлось довольствоваться имеющимся решением. Прямо на аэродромах часть «Дор» была переоборудована в «Густавы». При этом машины, переделанные из модификации D-3, получили обозначение G-1, а из модификации D-5 – G-2. Кроме того, Ju-87G-2 серийно выпускались на заводе в Лемвердере, где было выпущено 174 машины. Данные относительно числа самолетов, переоборудованных прямо в частях, разнятся и составляют от 50 до 100 «Штук».

Всего на 31 мая 1943 года в составе Люфтваффе насчитывалось 434 «Штуки», причем все они действовали на советско-германском фронте. Из этого числа 35 находились в составе 1-го воздушного флота в Прибалтике, 274 – в составе 4-го воздушного флота на южном фланге, 23 – в 5-м флоте на северном участке фронта и 102 – в 6-м на центральном участке Восточного фронта. Перед началом операции «Штуки» совершили ряд налетов на цели в глубине советской обороны, в первую очередь против коммуникаций. Успех был более чем ограниченным. Так, в ходе налета 36 пикировщиков на железнодорожный узел Курска 9 из них были сбиты, еще столько же получили серьезные повреждения.

Накануне Курской битвы в 1-й и 2-й эскадрах пикирующих бомбардировщиков было сформировано по одной эскадрилье «истребителей танков». 5 июля германские войска начали операцию «Цитадель». «Густавы» сразу же приняли в ней активное участие. При этом сразу же выяснилось, насколько уязвимы тяжелые и неповоротливые самолеты перед зенитным огнем противника. В итоге противотанковые эскадрильи приходилось сопровождать «Дорами», основной задачей которых было подавление вражеских зениток. Однако, по немецким данным, все эти неудобства были с лихвой искуплены достигнутым эффектом. Ганс-Ульрих Рудель вспоминал:

«Во время первой атаки четыре танка взрываются от прямого попадания снарядов из моих пушек, к вечеру итоговый счет доходит до двенадцати. Мы все охвачены страстью преследования, рожденным великолепным чувством, что с каждым новым уничтоженным танком будет спасено много немецкой крови.

После первого дня у механиков полно дел, потому что почти все самолеты повреждены зенитным огнем. Жизнь такого самолета недолга. Но главное в том, что дьявольское заклинание сломлено и, имея этот самолет, мы обладаем оружием, которое может быть быстро размещено повсюду и способно успешно бороться с массой советских танков. Это открытие и его практическое применение воодушевляет нас всех. Для того чтобы обеспечить поступление этих экспериментальных самолетов, всем экипажам приказано немедленно присоединиться к нам. Так сформирована противотанковая часть. В оперативных целях она находится под моим командованием.

Последующие дни и сражения дополняют картину и нас не оставляет успех. В то время как противотанковые самолеты идут в атаку, часть бомбардировщиков стремится подавить наземную оборону, остальные кружат на низкой высоте, как наседка над своими цыплятами, чтобы защитить противотанковые самолеты от нападения вражеских истребителей.

Понемногу я открываю все необходимые приемы. Новые умения приобретаются после того, как кто-нибудь пострадает. Мы теряем самолеты в слабо защищенных районах, потому что летаем на средней высоте в разгаре артиллерийской дуэли. Нам следует избегать воздушного пространства вдоль траектории полета снарядов, иначе существует опасность, что кого-нибудь собьют «случайно».

Как и во всех армиях, терпящих серьезное поражение, фронтовые сводки вермахта постепенно превращались из значительно приукрашенной реальности в художественное произведение в жанре военной фантастики. Сотни и тысячи уничтоженных атаками «Густавов» советских танков в реальности обернулись для советского командования потерей от атак с воздуха за весь период Курской битвы 187 танков и САУ, из них 70 безвозвратно. Это было примерно шесть процентов от общего числа потерь. Причем даже эту цифру «Штукам» придется делить со штурмовиками Hs-129. При этом немцы, по их собственным словам, только 5 июля, в первый день операции, уничтожили 64 советских танка! «Густав» даже в руках умелых пилотов оказался скорее орудием пропаганды внутри самой Германии, нежели средством борьбы с советскими танками.

Гораздо больший ущерб советским войскам наносили самые обычные «Доры», обрушивавшие бомбы на артиллерийские позиции, укрепленные пункты и скопления техники. При этом «Штуки» встречали жесточайшее противодействие со стороны как зенитной артиллерии, так и истребительной авиации. Сбитый в первые же часы операции пилот Хайнц Хейль из 1 – й эскадры пикирующих бомбардировщиков рассказывал на допросе: «Мы еще не успели сбросить бомбы, как наш бомбардировщик «Юнкерс-87» был подожжен советским истребителем. Признаться, мы ожидали сильного противодействия со стороны советской авиации и зенитной артиллерии. Однако жестокий отпор русских летчиков превзошел все ожидания и ошеломил нас». В первый же день было потеряно не менее восьми «Штук» на северном фасе Курской дуги, где действовали 1-я и 3-я эскадры, и не менее четырех на южном, в сфере действий 2-й и 77-й эскадр пикирующих бомбардировщиков.

Тем не менее «Штуки» наносили по позициям советских войск весьма чувствительные удары. Действуя под сильным истребительным прикрытием в составе больших групп, они тем самым значительно снижали уровень своих потерь. Наземные войска не раз жаловались на то, что вражеские самолеты беспрепятственно наносят опустошительные удары по их позициям. Особенно эффективными были действия 8-го авиакорпуса на южном фасе Курской дуги, где мощному танковому тарану вермахта удалось прорвать советскую оборону на всю глубину. Только ввод в бой заблаговременно подготовленных резервов помог предотвратить катастрофу. Однако и на севере бои были весьма упорными. Фридрих Ланг, возглавлявший 3-ю группу 1-й эскадры пикирующих бомбардировщиков, вспоминал об этих днях: