Вся правда о русских. Два народа - Андрей Буровский

За три века в русском языке исчезло несколько букв — ижица, фита, ер, i, юз большой и юз малый, юз большой йотированный, юз малый йотированный. Ижица, скорее всего, передавала вполне современный звук «и», фита — звук «ф», но в словах греческого происхождения. Но тогда, получается, в русском языке XVII века было несколько звуков «и», потому что была и такая вот буква — «i», и i с двумя точками сверху — как в современном украинском языке, где и правда существует до сих пор несколько звуков «и». И несколько звуков «е».

А буквы ер большой и ер малый передавали два редуцированных звука, о которых вообще нельзя определенно сказать, какими они были.

Даже слова, которые как будто не изменились, произносились порой несколько по-другому. Например, в словах «книжного» происхождения — Господи, благо, благословить, благодать, благодарить, богатый — звук «г» произносился примерно так, как он произносится в современном украинском (ученые называют это «произношение фрикативного „г“»). Очень возможно, это следствие влияния ученых киевских монахов-малороссов.

В современном же русском языке есть буквы, отсутствовавшие в XVII веке: я, ю, е, ы.

Исчезновение или появление всех этих букв из алфавита доказывает ровно одно — изменился сам язык. В нем появились звуки, которых не было раньше, а другие звуки исчезли. Сменилась же чуть ли не треть алфавита, без малого.

Русские имена Ульян и Ульяна — память о временах, когда предки не выговаривали звук «ю». Мы-то легко произносим имя Юлиана, упростив его до Юлии… Имя то же самое — но по крайней мере до XVIII века московиты произносили его с акцентом: Улиана, Улия, Уля.

Кроме того, всякий образованный человек в Московии просто не может не владеть церковнославянским языком. С точки зрения людей XVII века, русский язык — это «простая мова», примитивный, мужицкий язык. Нормы этого языка еще толком не устоялись, грамматика неопределенная, и часто слово пишется в нем так, как слышится, как удобно.

Церковнославянский же считается совершенным языком, имеющим строгие, ненарушаемые правила. Это — священный язык, и некоторые договариваются даже до того, что на церковнославянском языке не может быть произнесена ложь. Все «высокое», тем более все священное, должно быть выражено именно на церковнославянском. На этот язык переходят собеседники, как только речь заходит о важном — о государственных делах, проблемах церкви или о привезенных из Малороссии и Польши книгах.

В своей «Русской грамматике» (1696) немецкий ученый В. Лудольф сообщает: «Чем более ученым кто-нибудь хочет казаться, тем больше славянских выражений (в смысле — церковнославянских. — А. Б.) примешивает он к своей речи или в своих писаниях, хотя некоторые и посмеиваются над теми, кто злоупотребляет славянским языком в обычной речи».[75]

Конечно, если «все люди, окончившие школы… на Руси, говорили на „древнеболгарском“ (церковнославянском) языке»,[76]то вовсе не обязательно знали его низы общества — те 99 % населения Московии, которые «гимназиев не кончали». В лучшем случае могли вставить несколько слов, ухваченных в церкви, вырванных из речи образованных людей.

Но и тут, при попытке имитировать речь этих людей, нас подстерегают свои трудности. Дело в том, что в каждой из областей Московии царит свой говор или говорок. На севере, в центре страны, на ее западе говорят на совершенно особых диалектах, и очень часто эти диалекты так расходятся, что уже и непонятно — не особые ли это языки?

Жутковатая и очень полезная нам для понимания языковых проблем история… В 1741 году Елизавета, дочь Петра I, ссылает и заключает свергнутую ею в 1741 году Анну Леопольдовну и ее мужа, Людвига Брауншвейгского, в заточение. Уже коронованного императора Ивана-Иоганна VI (ему не исполнилось и года) отделяют от семьи, и мать и отец никогда его больше не увидят.

Остальную семью содержат в крепости под Архангельском, в полутемном подвале, изолировав от всего внешнего мира, — ведь это семья законного императора! Очень опасные типы…

В заточении у супругов рождается несколько детей… Учить этих детей, возможных претендентов на престол, немецкому языку запрещено. Грамоте — тем более запрещено. Дети учат русский язык от солдат, охраняющих их, а отец (Анна Леопольдовна вскоре умирает) тайно учит их немецкой грамоте по оставленному у него молитвеннику. Вскоре умирает и Людвиг, так и не увидев солнечного света в отведенном ему подземелье.

Елизавета, восходя на престол, поклялась «не казнить смертию» ни одного человека, если ее переворот окончится удачно, и клятву сдержала. Екатерина, восходя на престол, перешагнула и через труп мужа, и через требования морали, даже элементарных внешних приличий.

При ней погибает Иван VI, и до сих пор неизвестно — не стояла ли за его гибелью сама Екатерина.

Новая царица рада избавиться от членов Брауншвейгской династии, и она принимает предложение датской королевы Юлианы, родственницы Анны Леопольдовны: отпустить этих несчастных в Данию. Отпускают, правда, заставив отречься от русского престола и взяв с датской королевы клятву — эти люди не будут проживать ни в Копенгагене, ни вообще в больших городах, а их общение с датским дворянством будет как можно сильнее сокращено…

Не маленькой Дании тягаться с могучей Российской империей; условия Екатерины принимаются, братья и сестры несчастного императора, давно уже взрослые люди, получают разрешение выехать в Данию. И вот тут-то оказывается, что разговаривать с окружающими они не могут! Не только датского языка, но и немецкого они не знают — этому языку их было запрещено учить. Говорить по-русски, через переводчика? Но и русские переводчики НЕ ПОНИМАЮТ детей несчастной Анны Леопольдовны.

Сами-то эти бедняги искренне убеждены, что разговаривают по-русски, но учили-то их языку солдаты и унтер-офицеры, набранные из архангельских деревень и мелких городков. Эти люди общались на наречии, которое принято считать диалектом русского языка… И этот диалект так отличается от литературного русского языка, что общаться между собой люди, владеющие этим «диалектом» и русским языком, не способны…

Напомню, что русский человек вполне может разговаривать с украинцем или сербом, который ни слова не знает по-русски: хотя бы общий смысл сказанного понятен. Автор лично присутствовал на докладе, который читал этнический серб на сербском языке, а слушали его русские ученые… Было вполне понятно практически все сказанное, и после доклада завязалась оживленная дискуссия на двух языках. Значит, в XVIII веке два «диалекта» русского языка различались между собой значительно больше, чем в наше время различаются русский и сербский языки.

Пока что мы говорили только о самом простом владении языком: о возможности на нем говорить, и только. Научиться говорить на русском языке XVII века так, чтобы не вызывать насмешки, будет непросто. Уж конечно, никакие шпионские штучки с попыткой выдать себя за русского никак не пройдут — с первой фразы все поймут, что вы иноземец.