Спасения нет - Питер Гамильтон

— Не смей так думать. Ничего нас не изловили, Джулосс ведь был основан кораблем поколений. А сколько их мы отправили!

— Ну, пусть даже так: второе, что меня мучит, — это наша стратегия: беги, потом дерись. Ты заметил реакцию Финтокса на нашу экспансию?

— Ну… моя инфопочка не сумела перевести его вскрика.

— Потому что это была не речь. Именно что крик изумления. Ужаса. И правильно, потому что мы погубили галактику, Дел. Еще сотня тысяч лет, и мы пронесемся сквозь все звездные системы и все засеем своей ДНК. На них уже не разовьется ничего нового, свежего. Всюду, где возможна жизнь, это будет наша жизнь. Земная ДНК коварно проникнет повсюду. Мы стали чумой, проклятием вселенной.

— Ну и что? Мы перехватили ее у оликсов. Мы побеждаем.

— Разве?

— Если в галактике останемся только мы, тогда и тем «богом в конце времен» тоже будем мы.

— Ради святых, Дел! Нет у конца времен никакого бога, даже если вселенная и вправду циклична. Хуже того, если она циклична и бог в ней действительно возникает, до него миллиарды лет дерьмового мира. Это ничего не значит. Ничего!

— Так вот как тебе все это видится. И ты это поняла на выпускном экзамене?

— Да. Полная тщета. И меня это сломало, Дел. Я была совершенно сломлена. Да такой и осталась, в сущности. Я просто выживаю на развалинах.

— Сигнал Святых…

— Ох, Дел, не надо. Это легенда, сказка, которую взрослые рассказывали нам на ночь, чтобы деткам лучше спалось. А теперь мы взрослые.

— Святые нас не подведут, — упрямо проговорил он.

— Где же тогда этот их сигнал? Мы ждем десять тысяч лет. Может, они его и не отправили. В глубине души все это сознают. Просто не говорят вслух. Но вот мы, как все ударные группы, пытаемся установить локацию врат. Зачем, если надо просто ждать сигнала от Святых?

— Затем, что мы отстаем. Галактика огромна. Ты же помнишь, чему нас учили: Сол практически в стороне от основной массы галактики, на окраине. Значит, статистически анклав оликсов должен оказаться впереди волны человеческой экспансии. Если Святые послали сигнал, он еще не принят, потому что до сих пор нас опережает. Но мы летим к ним, Ир, мы летим.

Она с жалостливой улыбкой погладила его по щеке.

— Вот почему я до сих пор здесь и кое–как сохраняю здравый рассудок — благодаря тебе, Дел. Ты — мой надежный утес, мой мир. Я живу ради тебя. Не ради дела, не ради бессмысленных академических прожектов, которым себя посвятила. Ради тебя. Я люблю тебя, Дел.

Он взял в ладони ее большую круглую голову, поцеловал.

— И я тебя люблю. И докажу, что ты ошибаешься.

— Больше всего на свете на это надеюсь.

Но в ее голосе звучало сомнение, кольнувшее его прямо в сердце.

— Так ты думаешь, с Релло это и случилось? Он дошел до тех же откровений, что и ты?

— Думаю. И не думаю, что Маллот удерживал его в жизни так же крепко, как ты меня.

— Святые! Тогда это рано или поздно всех ушибет — когда наши тупые мальчишеские мозги наконец догонят твои.

— Эй! — Она пальцем прижала ему нос. — Не так уж далеко ты отстал. К тому же у вас совсем иначе; вы искренне верите во встречу с оликсами. Я за это считаю вас чокнутыми: пространство и время слишком обширны. Но сумасшествие у вас правильное. Зато вы никогда не испытаете моего сокрушительного неверия.

— Мы все–таки не все одинаковые.

— Не все. И, может быть, этих различий в конечном счете достаточно. Я в последнее время об этом задумывалась. Бывает, в припадках оптимизма или тоски я позволяю себе надеяться, что не все военные корабли, которые мы сварганили за тысячелетие, набиты рожденными без выбора бинарными солдатиками. Вдруг кто–то из нашей родни среди звезд если не вырвался из порочного круга, то хотя бы подвинул его границу? Я верю, что в таком разном и огромном человечестве кто–то добился чего–то другого. Что ни говори, с Сол вышли очень разные культуры. Беда в том, что наша, утопийская, была слишком статична — об этом даже святой Каллум задумывался. Звездные корабли других этносов могли выбрать иной путь и найти на нем свежие идеи, как противостоять оликсам, оставив за спиной наши неизменные корабли поколений и бойцов. Ты ведь знаешь, что наша цикличная парадигма была выдвинута Эмильей Юрих и семейным советом Зангари с одобрения святой Джессики? Поэтому мы верим в нее, как в Писание, — и напрасно. Это вынужденная мера, порождение своего времени и необходимости, и она нас теперь сковывает.

— Ты прямо радикалка, — в который раз поразился Деллиан.

— Просто я крепко держусь логики и статистики.

— Ты про Убежище говоришь, да? Думаешь, кто–то, какой–нибудь корабль поколений из прошлого в самом деле взялся его создать, или отыскать, или еще как…

— Хорошо бы. Чем больше я изучаю легенду об Убежище, тем она неуловимей. Пока мне удалось только выяснить, что она вошла в нашу мифологию шесть планет назад. Сведений о ее происхождении не сохранилось: пошла она от какого–то идеологического движения, от сигнала, от Святых или от гостя с другой линии кораблей — неизвестно. Летописи «Моргана» преднамеренно обрезаны и неточны — на случай, если нас захватят. Мы не знаем, какие планеты прошли и где они расположены. Ты в курсе, что у нас даже звездных координат Джулосса нет? Капитан Кенельм и старшие члены команды, может, и знают, где он остался, но они в плен не попадут. Живыми не дадутся.

— Ладно, но если депрессия во взводах неизбежна, нам надо искать тех, кто не меньше меня предан делу.

— Недурная мысль. Молодец.

— Что, ты и об этом уже подумала?

— А то!

— И как ты намерена этим заняться?

— Надо дать людям то, чего им хочется.

— Э?..

— Дел, «Моргану» меньше всего нужна сейчас охота на ведьм. Моральное состояние и так нехорошо, а если капитан вздумает насаждать идейную чистоту…

— Кенельм об этом и не думало. Не будет никакой охоты на ведьм. Святые, Ир, оне ищет средства помочь, добиться, чтобы такое не повторялось.

— Вводя для начала постоянное наблюдение для выявления слабых мест и терапию для пострадавших, да? Такие дипломатические эвфемизмы лучше звучат? А если оне заподозрит у кого–то серьезную депрессию, что будет делать? Насильно пичкать лекарствами?

— А что, ты стала бы возражать? Если это спасет человеку жизнь…

— Да, решение в самый раз для технократа. Я это проходила, Дел. Счастливый сок и многомесячная терапия не всесильны.

— А ты что предлагаешь?

— Вообще–то, есть у меня одна мысль.

— Да ну? Выкладывай.

— Я бы хотела, чтобы ты меня поддержал.

— Конечно. Постой… в каком смысле?

— В смысле, когда я пойду с ней к капитану.