Я иду искать - Алекса Гранд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
То в жар бросает, то в стылый холод, а еще периодически накрывает приступами лютого самобичевания, как сейчас. Когда до нервного тремора в зудящих конечностях хочется схватить телефон, набрать Сергея и признаться ему во всем. И эта гнетущая растущая потребность достигает своего апогея ровно в тот момент, когда мобильник разражается оглушительной трелью и как будто намекает, что абонент за пару тысяч километров прекрасно чувствует мой настрой.
— Не созвонились вчера. Все в порядке?
Он — традиционно спокойно, выдержанно. Без упреков, обвинений и вполне уместных подозрений.
— Привет, Сереж… Закрутилась, выпала немного из действительности. Все нормально. Варя у твоих родителей, заберу ее после обеда.
Я — суетливо, лихорадочно, сбивчиво.
— Лиль, тут такое дело… Обстоятельства непредвиденные вскрылись. Возможно, придется еще задержаться.
— Надолго?
— Не знаю. Как получится.
— Хорошо.
— Справитесь без меня?
— Справимся.
Киваю, как будто собеседник может меня лицезреть, инстинктивно опускаю взгляд, полируя им столешницу и рассыпавшийся на разрозненные листы договор, и торопливо сворачиваю разговор, ощущая себя ужасной лгуньей. Не делаю акцента на проскакивающих в Сережиных интонациях фальши и недомолвках — все потому что варюсь в собственном нестабильном состоянии и противоречивых думках.
Еще недавно Аристов был мне и спасительным маяком, и надежным якорем. Цементировал фундамент моего существования, лечил кровоточащие раны, латал свежие и старые шрамы. Подставлял где надо плечо, с высоты имеющегося опыта подкидывал мудрый совет и представлял собой эдакий вавилонский столп моего заново выстроенного иллюзорного мира. А с переездом в Москву все стремительно покатилось по наклонной, переменилось так резко, что я не успела адаптироваться к новым реалиям и зафиксировать, как мы с мужем оказались на разных частях расколовшейся надвое льдины.
Начали лавировать, утаивать, лгать.
— Лиль Романовна, тебе, между прочим, пора выметаться из офиса.
— Зачем?
Ошалело моргаю, отвлекаясь на врывающуюся маленьким вихрем в кабинет Катерину, выпутываюсь из цепочки хаотичных причин-следствий-выводов и откровенно не помню, куда мне нужно бежать со скоростью света. Благо, Катя прекрасно справляется с ролью личной помощницы, непогрешимого органайзера и опытного барриста.
— На медосмотр, ну. Я тебя в клинику записала на прошлой неделе с твоего, кстати, безоговорочного одобрения. Быстренько пройдешь врачей, пожалуешься на свою мигрень, пообедаешь в городе и вернешься.
— Ладно, ладно.
Решив, что имеющиеся в дефиците нервные клетки мне дороже, и проще согласиться, чем два часа подряд спорить, я подчиняюсь нашему хрупкому офисному тирану, вступившему в тайный сговор с Гиппократом, и послушно следую по забитому в навигатор адресу. Немного трушу у входа в приемный покой, испытывая необъяснимый страх перед докторами, и все же проскальзываю в залитый светом коридор.
Отстраненно отмечаю удобные лавочки, аккуратные пуфы, приветливый персонал и мысленно хвалю выбранное Катериной медицинское учреждение. Убеждаю себя, что плановый визит не грозит мне ничем плохим, отрываю обутую в бежевую лодочку ногу от блестящей чистотой кафельной плитки, да так и замираю. Поворачивая голову и обнаруживая в паре десятков метров от окаменевшей меня Крестовского с его ненаглядной Викторией.
Невольно стискиваю руки в кулаки. Полосую кожу ногтями. Вгрызаюсь зубами в нижнюю губу. И тщетно пытаюсь задавить поднимающееся со дна души разочарование.
Это был просто секс, Лиля! Никто никому ничего не обещал. Игнат тебе ничего не должен и совершенно точно не обязан из-за какой-то интрижки бросать невесту.
Твержу убийственную в своей правдивости мантру под нос, только концентрированная отрава все равно разносится по венам, и я сгораю в поднявшемся до небес костре уродливой отвратительной ревности, заполняющей каждую клеточку тела. Сердце увеличивается в размерах и ударяется о ребра, спазм стальным прутом сдавливает горло, а едкие предательские слезы нестерпимо жгут глаза. И я с трудом узнаю собственный голос, каркающим хрипом вырывающийся из груди.
— Здравствуйте. Вам что-то подсказать?
— Нет, спасибо. Я перепутала, у меня запись на другой день.
Отнекиваюсь от голубоглазой медсестры, вызвавшейся мне помочь, и круто разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов, ребром ладони стирая со щек лишнюю влагу. Трясущимися пальцами водружаю на нос солнцезащитные очки в попытке спрятаться от окружающих, остервенело впечатываю каблуки в пол и хватаюсь за дверную ручку, когда между лопаток врезается сковывающее движения «Лиля!».
Замыкает. Как будто березовым веником в бане по спине хлещет. И раскручивает все самое уродливое, что только во мне есть. Так что я выметаюсь на улицу подобно терроризировавшему Новый Орлеан урагану Катрина и ставлю новый рекорд в соревнованиях по бегу на шпильках.
Копошусь в болтающейся на плече сумке, натыкаясь на все, что угодно, кроме ключей от злополучной тачки. Новая ярко-алая помада, купленная по акции. Пачка влажных салфеток. Подаренный коллективом по случаю открытия агентства «Паркер». И даже завалявшийся на дне казавшегося небольшим клатча презерватив, неизвестно когда туда брошенный и благополучно забытый, при обнаружении которого смущение красит щеки в неравномерный пунцовый цвет.
— Лиля!
Требовательный оклик, раздающийся преступно близко, учитывая имевшуюся у меня фору, снова долбит по барабанным перепонкам и тормозит все процессы в организме, кроме дыхательных. В это мгновение запах любимой туалетной воды Креста, ударяющийся в ноздри, представляется еще более терпким, чем обычно, и я каждой клеточкой вышедшего из повиновения тела ощущаю, как он ложится невидимым слоем на кожу, забивая поры.
— Не надо, Игнат.
Реагирую запоздало и как-то чересчур вяло для полномасштабного сопротивления и в тысячный раз тону в том, что нельзя. Плавящее небосвод солнце переливается в не слишком длинных волосах Крестовского, и мне до дрожи в кончиках пальцев хочется запутаться в светлых прядях. Оттянуть их назад, скользнуть вниз по крепкой литой шее и мучительно медленно очертить широкие плечи, неважно, как пошло это будет смотреться со стороны.
Дура!
Одергиваю себя, стараясь взять под контроль бушующие гормоны, но не слишком в этом преуспеваю. Тону в карамельном море ореховых глаз и мешкаюсь, упуская момент. Колено Игната впечатывается в нагревшееся крыло автомобиля, ладони притискивают меня к металлу и надежно фиксируют, не оставляя пространства для маневра.
— Лиль, я понимаю, как все это выглядит… Особенно на фоне требований поговорить с мужем…
Сипло роняет слегка растерянный Крест и прикрывает веки, собираясь с мыслями. Я же прослеживаю судорожное движение его кадыка и с силой прикусываю щеку изнутри, чтобы окончательно не поплыть и не превратиться в безвольную марионетку в руках опытного кукловода.