Лица счастья. Имена любви - Юлия Лешко

Во-первых, Валерия получила серьезную профессиональную травму: как говорят спортсмены и танцоры, у нее «полетел» мениск. Ей предстояла операция, какое-то время она нуждалась если не в уходе, то в помощи.

Во-вторых, самым роковым образом выяснилось, что добрый, заботливый, влюбленный Элмас, неоднократно делавший ей предложение руки и сердца, давно и безнадежно (по причине мусульманского вероисповедания) женат. Боясь потерять Валерию, он скрыл от своей юной подруги наличие жены и троих детей, живущих на исторической родине. А она уже, оказалось, окончательно решилась дать ему свое согласие…

* * *

Вернувшись в Минск, Валерия легла в специализированную клинику.

– Гимнастка? – спросил у нее хирург.

– Танцовщица, – ответила сестра.

– Ну, все, танцы кончились, теперь будешь только петь, – со свойственным медикам добродушным цинизмом оповестил он пациентку.

Физические страдания, как ни странно, помогли ей преодолеть душевную травму. Прихрамывающая, но со своей всегдашней светлой улыбкой, она приехала к нам в гости. И буквально с порога объявила:

– Я буду поступать в институт.

Мы горячо поддержали сестру. Ну, конечно! А как же! Жизнь-то продолжается!..

Верно принятое решение – половина успеха.

Еще было решено, что на время подготовки к вступительным экзаменам Валерия переедет к нам: к счастью, это время совпало с моим отпуском. Я взялась «репетировать» ее по всем нужным предметам – истории, литературе, русскому языку.

Надо отдать должное нашей девчонке: она рьяно взялась за дело. Вспомнила то, что забылось после школы. Выучила то, чего не удосужилась выучить в «школьные годы чудесные». Я писала конспекты по истории, в лицах пересказывала произведения русской литературы, которые по какой-то причине прошли мимо нашей абитуриентки, придирчиво «гоняла» ее по всем вопросам.

Весело нам было при этом – безумно! Мой муж, равно как и кошка с собакой, был предоставлен сам себе. Мы мало спали, что попало ели, много курили и все что-то повторяли и повторяли… И почему-то совсем не уставали: энергия подвига подпитывала наши силы. Валерию не зря охватил такой азарт: ей обязательно нужно было поступить в институт, преодолеть этот рубеж, открыть новую страницу в своей жизни. Еще раз доказать себе самой: она никогда не сдается, она все может!

Она все смогла. Последним по счету экзаменом был «иностранный язык». Валерия, в школьном аттестате которой фигурировал вполне «удовлетворительный» английский, сдавала на вступительных язык Шиллера и Гете.

На немецком случился смешной инцидент. Дама-экзаменатор выслушала ответ по билету и задала еще один вопрос. Послушала ответ, немного нахмурилась, как будто осталась недовольной, и опять что-то спросила. Валерия спокойно отвечала, но заметила: что-то даме не нравится. А что? «Пятерка» по немецкому была нужна, чтобы укрепить положение: за предыдущие предметы были получены две «четверки» и «пятерка».

Прежде чем поставить необходимый балл в ведомость, дама все же обнаружила причину своего недовольства:

– Извините, девушка. У вас какой-то странный акцент. Не могу понять, какой…

Валерия сказала мне, что сразу почувствовала себя радисткой Кэт, кричавшей «мама» по-русски. Улыбнулась своей обаятельной улыбкой и легко ответила:

– Я шесть лет прожила в Швейцарии.

– Вот! Я же чувствую, что-то не то!.. – подняла палец дама. Но «пятерку» поставила.

…Признаться, тогда мне было не совсем понятно: почему с детства грезившая об артистической карьере Валерия, в конце концов, выбрала не Академию искусств, не Университет культуры, а юридический институт? А вот минуло более двадцати лет, и я больше не удивляюсь. Ее самообладание, способность к принятию верных решений, врожденное чувство справедливости и гибкий природный ум очень пригодились в профессии. Мой свекор (его уже нет на свете, к сожалению…) не зря верил в свою девочку.

Через год Валерия вышла замуж, еще через год родила сына. Все у нее, слава Богу, хорошо. И она по-прежнему очень красивая.

* * *

Для определения некоторых событий в моей жизни я придумала однажды туманную формулировку, которая мне как журналисту и филологу до сих пор кажется удачной. Она ни о чем конкретном не сообщает, но само построение фразы таит в себе некую драму, некое подобие то ли греческого речитатива, то ли былинного вступления… Вот эта фраза: «Когда в моей жизни случилось то, что случилось…»

Вот. И на этом месте собеседнику как бы предлагается сочувственно и глубокомысленно покивать головой: «Да, мол, да… Бывает… Что уж…»

Воспользуюсь еще раз!

Когда в моей жизни случилось то, что случилось, многочисленная родня мужа, как по команде, перестала таковой являться.

Единственным человеком, который не позволил себе в одночасье предать то хорошее, что нас долгие годы связывало, была и остается Валерия.

В общем, по всем приметам, Сократу она понравилась бы…

* * *

Все собаки попадают в рай. А кошки?…

Двадцать лет назад на работу к моему мужу пришел его племянник Виталик, который жил по соседству, и стал просить, жалобно сделав бровки домиком:

– Дядя Сережа, возьми котенка. У нас в подвале большие коты маленьких бьют.

Он знал, что добрый дядя Сережа с детства любил кошек: бабушка даже называла его «кацiны татка». А у мужа, буквально на руках, «карт бланш»: он знал, что я не против котенка, несмотря на то, что в доме уже жила взрослая собака.

– Выбери самого худого и принеси, – разрешил он.

Не прошло и часа, как по архиву нотариальной конторы, в которой работал муж, уже разгуливал, тоненько мяукая, худой котенок самой плебейской пестрой окраски (серая, белая и чуть-чуть коричневой шерстки вразнобой). Котенок не знал, куда попал, не догадывался, что надо дожидаться конца рабочего дня, чтобы ехать в другой дом, но тут было тепло, никто не гнал, не бил и даже угостили колбаской. Котик имел очень симпатичную мордочку и «прическу»: на белом лобике серая шерстка росла так, как будто это был прямой пробор у девочки с косичкой. Он и был девочкой. Когда муж привез кошечку домой, я пригляделась к ней, послушала тоненький голосок и сказала: «Это – Люся».

Моя редактриса, узнав о прибавлении в семействе, осведомилась, не в ее ли, Людмилы Ивановны, честь названо животное. Я заверила ее, что отнюдь: это просто счастливое совпадение. Тем более что по «отцу» наша Люся получалась Сергеевна. И добавила, на всякий случай, во избежание домыслов, что в мои планы не входит вымещать на «тезке» начальницы свои отрицательные эмоции – подобно японским рабочим, которые колотят почем зря чучело шефа, установленное у входа в офис для снятия стресса.