Клятва воина - Брайан Джейкс

— Вот ведь какая штука получается… Сколько было нечисти у Гуло?

— Сотня, — не задумываясь, ответил Там. — Около сотни.

— Вот-вот. А Разройка и Дваройка насчитали прошлым вечером не больше полусотни.

— Дак… Половина, во, ровно! — удивился Ферди.

— Ты понял, что это значит, Там? — прикусил губу капрал.

— Это значит, что половина пошла на Рэдволл, — нахмурился Там. — И нам надо спешить туда.

Лог-а-лог Тоги предостерегающе поднял лапу.

— Поверьте моему жизненному опыту, бросать начатое дело без крайней необходимости не стоит. Давайте обдумаем вместе. У меня есть кое-какие предложения.

— Мы уважаем твой опыт, Тоги. Слушаем тебя внимательно, друг.

И вождь Гуосим объяснил свой план:

— Коль вы через вороньи сосны прошли, пройдет и Гуло. Сколько он там народу положит, другой вопрос. Но от вас он не отстанет. Сперва вы хотели отвлечь Гуло от Рэдволла. Но этот план теперь надо менять. Держаться реки! Как только Гуло выйдет из сосен и возьмет след, мы отчалим от берега. В последний момент. И след ему оставим ясный, а вас доставим к Рэдволлу водой, как можно ближе. Я пошлю гонцов к друзьям. У нас их не так уж мало, помогут.

— Спасибо, Тоги, отличный план. Что скажешь, Задик?

— Капитально, во! И что первым делом?

Там допил чай и поднялся.

— Отдыхать и шумно веселиться. Очень шумно. Костерчик раздуем до небес, чтоб издали видно было. Форель с приправками запечем и обязательно споем песню. Самую громкую.

— Точно, — подтвердил Тоги. — Чтоб Гуло нас не потерял.

Гуло вырвался из сосновой рощи чуть южнее того места, где раньше вышли зайцы. Солнце как раз собралось нырнуть за горизонт. Отряд росомахи понес тяжелые потери, главным образом, из-за неуемной жажды крови, владевшей Гуло. Вместо того чтобы поскорее миновать опасное место, он самозабвенно и с наслаждением рвал в клочья нападавших птиц, не заботясь о судьбе подчиненных и о ранах, наносимых ему самому острыми клювами и когтями. Ковер сухих игл вокруг него закрывали птичьи трупы.

Сам того не желая, Гуло оказал землеройкам Гуосим неоценимую услугу. Отныне стаи хищных птиц оставались немногочисленными, а потому не опасными для землероек. Кроме жажды убийства и борьбы, Гуло занимала лишь одна мысль: Бродячий Камень. Все остальное так или иначе связано с этой задачей: найти брата и убить, сожрать его и всех сопровождающих Аскора зверей…

Уцелевшая нечисть развела костер на склоне холма. Усевшись вокруг огня, они зализывали раны и жарили тела убитых врагов. Гуло внимательно осмотрел своих потрепанных подданных, оценивая их боевой дух. Да, настрой войска явно оставлял желать лучшего. Это, впрочем, не столь важно. Главное — настрой вождя, его желание и его воля.

Умирающий от тяжкой раны горностай поскуливал и постанывал, отодвинув недоеденную птицу. Вождя он не видел, тихо жаловался товарищам:

— Глаз потерял, выклевали. А живот порвали так, что пища вываливается. О-о-о, отдохнуть бы мне…

Гуло пригнулся к страдальцу. Неожиданно мягко и тихо он пророкотал:

— Ты тяжко ранен, друг. Хотел бы ты заснуть?

Горностай вздохнул, польщенный вниманием вождя, его заботой.

— Да, господин.

Мощный удар переломил хребет горностая. Отшвырнув убитого, Гуло поднялся во весь рост. Глаза его свирепо сверкали, отражая пламя костра.

— Кто еще заснуть хочет?

Звери замерли, избегая смотреть на своего господина. Гуло выхватил из огня обугленную ворону, разорвал ее и сожрал в мгновение ока. После этого опустился перед огнем и проворчал:

— Двое пойдут в разведку, найдут моего братца и его команду. Остальные отдыхают и жуют. Жрите своих врагов, наполняйтесь их пламенем, укрепляйте хребты!

Вскочили чуть ли не все. Уж лучше идти в разведку, прогуляться на воле, подальше от тяжкой лапы росомахи. Гуло вытянул вперед лапу с зажатой в ней вороньей ногой.

— Ты и ты, — ткнул он в двоих когтистой птичьей конечностью. — Остальные здесь. Боевую песню! Проявите готовность служить великому Гуло.

Без промедления зверье образовало вокруг костра кольцо. Все затопали, взмахнули клинками и грянули боевую песню воинов страны льдов.

Из гнезда на сосновой ветке за ними наблюдала раненая ворона, ожидая возвращения друга, которому не суждено было больше вернуться. Она подняла голову и печально каркнула в безмолвное небо.

Вернулись разведчики, песец и горностай.

— Повелитель, — доложил песец, — они расположились у широкой реки, за тем лесистым холмом к востоку. У них лодки, много лодок.

— Аскор где? Видели Аскора?

Голос разведчика дрогнул, но он не стал врать:

— Нет, повелитель, не видели мы его. Одна древесная мышь, один тюленевый зверь, длинные кролики и мелкие мыши-лодочники. Больше никого.

Гуло поднялся и затряс косматой головой.

— Я знаю, Аскор тоже там. Подъем, вперед, к реке! Живее, живее!

Даже самый зоркий глаз не различил бы в предрассветной мгле на стене аббатства командира Крамшо, капитана Фортиндома, сержанта Тарана, аббата и Берлапа. Командир протер монокль и снова приложил его к глазу. Поглядывая в поле, Крамшо пробормотал:

— Не удивлюсь, если эти мерзавцы не появятся, во, во. Как, сержант?

— Дак пока не видно, во, сэр. — Он прищурился, всматриваясь в даль.

Вприпрыжку приблизился Терген, дожевывая овсяный пряник.

— Хар-ракк! Тер-рген видит, видит! Нечисть, нечисть!

— Где, друг?

— Ка-харр! Два пр-ролета стр-релы к север-ру, командирр Во-во! Гор-рит, гор-рит!

Берлап обратил внимание на слабое свечение на северо-западе.

— Да, и вправду, они вокруг костра сидят в плащах. Значит, драться собираются, сэр. Значит, у нас сегодня битва будет.

Крамшо покосился на молодого ежа.

— «У нас»… Вы что, в поле собираетесь?

Берлап приподнял топорик и бочарный молот.

— А как же! Раз я живу в Рэдволле, значит, должен его защищать.

Деррон Фортиндом одобрительно посмотрел на Берлапа:

— Отлично сказано, друг. Жаль, командир, вы не сможете сегодня вести нас. Но я запишу парочку нечистых на ваш счет.

Монокль вывалился из глаза удивленного Крамшо.

— Что вы несете, капитан? Кто вам сказал, что я не выйду в поле?

Аббат Монотон собрал всю свою смелость и тронул командира за лапу.