Ица - Анна Евдо

Он накрыл вторую округлую половинку другой ладонью и слегка сдавил. Аня подняла голову.

— Я с тобой, — он потёрся носом о кончик её носика, — и это… — она отклонилась назад, чтобы лучше его видеть, и он поперхнулся словами. Вся её шея и грудь проявляли на глазах набирающую бордово-лиловую яркость многочисленных следов, оставленных им.

Она проследила за его взглядом и прикоснулась пальцем к столь откровенным отметинам.

— Про… — начал Егор, но она тут же закрыла ему рот своей рукой.

— Ты меня так ни разу не… — она одарила его удивленно-довольной улыбкой, глаза подёрнулись глубоким голубым, — любил, — закончила шёпотом.

— Каждый раз я хочу любить тебя нежно, но ты выворачиваешь наизнанку и заводишь до потери всех разумных мыслей, — он притронулся кончиками пальцев к её расцвеченной коже.

Её улыбка стала шире. Аня неожиданно поцеловала его, прихватила нижнюю губу и оттянула с причмоком. Егор покачал головой, но не поддержал её провокацию.

— Вообще-то я собирался тебя отшлёпать.

Она свела брови, потянулась, подобрала и показала ему свой лифчик.

— Вот он, всё же прилично.

— С этим не спорю. Только ты по-другому напросилась.

— Тогда и наказывай по-другому, — она распрямилась, но не предприняла попытки слезть с него.

— Я не возьму тебя на соревнования, — он придерживал её за спину, стараясь оставаться серьёзным и не отвлекаться на мелькающие розовые пики, заострившиеся ещё больше от вечерней прохлады после купания.

Она расстроилась, но произнесла:

— Хорошо.

— Хорошо? — он ссутулился, чтобы заглянуть ей в глаза.

— Я повела себя, как истеричка, так что заслуженно, — Аня обняла себя за плечи, прикрывая грудь.

— Истеричка бы устроила показательную сцену там, на месте, — Егор приподнял её со своих ног и встал. Заметил, как она снова отвернулась от его наготы. Наклонился и подхватил её на руки. — Я тебя прибить готов за твою безмозглую отчаянность. Будешь учиться всегда ездить в шлеме! — быстро зашёл в озеро и плюхнул её в воду, не выпуская из рук. — Но поскольку я сам хочу взять тебя с собой на прокаты, накажем тебя иначе, — он поднял её выше, сделав ещё пару шагов. — Ты неделю не трогаешь мотоцикл, — и не дав ей возможности возмутиться, выпустил её из рук.

Футболка Егора уже была сырой, поэтому они воспользовались ею как полотенцем, наспех обтёрлись и надели то, что осталось относительно сухим. Сумерки сгустились. Небо отливало сизым с оранжевыми прожилками прячущегося солнца. Воздух наполнился гудением насекомых и запахом полевых цветов. Егор пытался немного отжать обувь. Аня растрясала его футболку и безостановочно полоскала её в тёплом воздухе.

— Отсюда я вас впервые увидела, — сказала она и махнула в сторону трассы.

— Далековато, не находишь? — Егор оглянулся. — Только приглушённый шум слышен.

— Не с этого места, а в самом начале, как с обочины съезжаешь. Где рыбаки иногда удочки забрасывают.

— Нравится сюда приезжать? — Егор отставил обувь и внимательно посмотрел на Аню.

— Да. Здесь хорошо думается. И просто мне здесь нравится, — она перевернула футболку вниз рукавами. — Я тут добила в щепки один пень и выкидала половину камней в озеро.

Она подала футболку Егору.

— Надевай. Суше уже не станет. Хорошо, что лето и тепло. Ну, и поедем медленно.

Он расправил на себе влажную материю.

— Обувь ощущается не лучше, — посмотрел на её босые ступни. — Любишь глинтвейн?

— Не знаю. Не пробовала, — захотелось поджать пальцы под его взглядом.

— Значит, сегодня у тебя будет первая дегустация, — Егор подмигнул Ане, сделав двусмысленный акцент на слове «первая».

Аня выспалась. Ощутила, что лежит одна в постели, на животе, зарывшись лицом в подушку, укрытая одеялом, расправленным и не сбитым. Улыбнулась, вдыхая сохранившийся запах Егора. Он бывает резким, порой грубоватым, но абсолютно выбивает почву из-под ног своим вниманием. То шлем ей подтянет, то покрывало подоткнёт, то вкусный кусочек подсунет.

Она спряталась под одеяло с головой, провела пальцами по припухшим губам, вспоминая каким обжигающим был глинтвейн. Поцелуи после него клеймили и оставляли терпкое послевкусие. Гвоздично-цитрусовые ароматы затуманили голову и расслабили тело. Кухонный стол оказался удобным не только для еды. Аня почувствовала, как вспыхнули щёки, и вынырнула из своего укрытия. Тут же увидела записку, прижатую связкой ключей, на подушке Егора.

Она села и прислонилась к спинке кровати. Пульс ускорялся, а она разглядывала эту композицию и страшилась дотронуться до неё, как будто бы предметы могли растаять в воздухе от её прикосновения. Аня аккуратно вытянула исписанный листок и сфокусировала взгляд на словах. Было видно, что Егор старался писать разборчиво, но почерк явно был хуже. Она улыбнулась и разгладила бумагу, словно могла придать плавности его размашистым буквам.

«Не стал тебя будить.

Отогнал твой мотоцикл. Я верю твоему обещанию, но в гараже он будет под присмотром.

Твой рюкзак в ванной.

Буду поздно. Надеюсь, твоя закутанная мордашка встретит меня ночью.»

Ни слова про ключи. Но вот они. Чтобы она осталась. Или ушла и вернулась. Аня оставила их лежать на подушке. Поднялась, натянула футболку и прошла в ванную. Её рюкзак стоял на стиральной машинке, рядом с ним лежала новая зубная щётка. Немного успокоившийся пульс снова пустился в галоп, и теперь она рассматривала уже эту простую и знакомую вещицу, словно видела её впервые в жизни. Егор оставил ей ключи от своей квартиры и купил для неё зубную щётку. Аня взяла её двумя пальцами. Сходила на кухню, вскипятила чайник, обдала кипятком щетинки и ручку и вернулась в ванную. Положила щётку снова рядом с рюкзаком.

Пятнадцать дней прошло с тех пор, как она пришла сюда с конкретной целью, ни на что не надеясь, но пребывая в уверенности, что по-другому быть не может. И вот она стоит здесь, в его футболке, с отдельной зубной щёткой и ключами от его квартиры и в который раз не может поверить, что всё происходит на самом деле. Она скинула одежду и уставилась на своё отражение в зеркале. Следы от его засосов стали менее яркими, но остались чёткими и запустили физически ощутимое удовольствие, что она способна так бесконтрольно его увлечь.

Аня приняла долгий душ, почистила зубы и поставила щётку в стаканчик рядом с похожей соседкой. Прошлась по квартире, словно спрашивая её молчаливое согласие и разрешение воспользоваться ключами. Подошла к кровати, подцепила простое металлическое кольцо и зажала связку в кулаке.

По пути в общежитие она то и дело проверяла содержимое кармана, проводила по длинному массивному ключу от верхнего замка, перебирала пальцами средний от нижнего и маленький, наверное, от почтового ящика. Они колюче оттопыривали узкие джинсы, но переложить их в сумку не вписывалось в привычное действие. Она не боялась их потерять. Их просто хотелось ощущать кожей, как материальное воплощение невысказанных слов.