Вредное сокровище Чёрного некроманта - Валентина Гордова

Мои объяснения Адриан прервал обречённым:

— Сколько?

— Месяц, — назвала примерный срок своего отсутствия.

Впервые вижу стонущего некроманта. Зрелище было бы забавным, не будь таким грустным.

— Я сдохну, — заявил Адриан серьёзно.

Мне его правда жаль было, вот ровно до того момента, как он вскинулся, подобрался весь, внезапной мыслью воодушевляясь, и…

— Нет, — оборвала раньше, чем он заговорить успел.

— Да ты же даже не знаешь, что я сказать хочу! — Возмутился мэр.

— Знаю, — снисходительная улыбка сама губы изогнула, — хотел предложить поехать с тобой.

— И-и? — Не опровергая предположения, подтолкнул мужчина к ответу.

Словно я уже не сказала.

— Нет, — повторила мягче и печальнее, губы поджала и головой с грустной улыбкой покачала.

Адриан снова плавное наступление начал.

— А ты хорошо подумала? — Прищурился хитро.

— Авейро! — Ответил Коромир за меня.

И по только что выстроенной стене пришёлся магический удар.

Адриан остановился и медленно повернулся в её сторону, прошипев:

— Нет, я его точно убью.

И в этот раз у него даже все основания были, Коромир использовал магию в здании мэрии…

И стену я движением руки убрала.

У профессора Коромира были все шансы закончить жизнь в Равнограде… но чуда не случилось.

— Сообщение о ваших подвигах уже у ректора, — выплюнул он, гаденько ухмыляясь и переводя торжествующий взгляд с меня на Уилла и Адриана.

Последнего слова не впечатлили. Тормознув, некромант повернулся ко мне и по-деловому поинтересовался:

— От ректора тоже избавляемся?

Профессор побледнел, но промолчал.

Ответил Лотреку мой друг:

— Не, ректора нельзя. К несчастью, и этого нельзя тоже, — выразительная пауза и показательная грусть сменяется кровожадной радостью, — пока нельзя.

И Уилльям с Адриан, обменявшись понимающими ухмылками, с одинаковыми загадочными лицами на профессора посмотрели. То, что у него проблемы, было очевидно всем, и даже сам Коромир всё прекрасно понимал.

— Без меня вам практику не закроют, — напомнил он не очень уверенно, скорее очень неуверенно.

И уже в следующую секунду попытался вернуть себе самообладание, для чего откашлялся, встал ровно, полы мантии резко расправил и уже иным, твёрдым, почти не дрожащим и холодным голосом произнёс:

— Даю вам час на сборы, адепты. Не успеете…

Выразительно замолчав и не договорив, маг ещё несколько мгновений смотрел на нас, а затем развернулся, взмахнув краем мантии, и гордо пошёл на выход.

Мы остались. Мрачное настроение, опустившееся на всех троих, тоже присутствовало ровно до задумчиво обронённых слов Адриана:

— А возьму-ка я у него слепок ауры…

— Я уже брал, — остановил его Уилл, — пошли, поделюсь.

И они реально пошли, два дурака. Не знаю, почему, но я пошла тоже.

* * *

— И порчу на понос накладывай, — подсказывал Уилл полчаса спустя в доме у Милены. — Без порчи на понос ему вообще никак нельзя.

В комнате царил мрак, в центре без огня бурлил зелёным котёл, а перед ним сидела практически обнажённая растрёпанная ведьма… Это не для ритуала нужно было, это Милена почему-то спала, когда мы дружной тройкой к ней в дом завалились, а Уилл с Адрианом оказались настолько нетерпеливы, что только халат ведьме надеть и позволили.

И вот она, злющая и не выспавшаяся, злобно косилась на магов, а те, воодушевлённые, уже минут пять перебивали друг друга, подсказывая для порчи всё новые и новые повороты.

Судя по тому, что там набраться успело, доехать до академии профессору Коромиру было не суждено.

— Ещё что-нибудь? — Прошипела ведьма.

Боевик и некромант задумались, переглянулись… Пользуясь их молчанием, Милена резко вскинула обе руки, взмахнула над котлом и сбросила в него малопонятное для нас заклинание.

Зелёная светящаяся жижа как по волшебству успокоилась, исчезли пузыри, разгладилась поверхность, и за миг до того, как свечение угасло, в котле появилось лицо Коромира.

Дом погрузился в тишину и темноту…

— Всё, — Казерта предвкушающе ладонями зашуршал, — кранты магичку.

* * *

Оставшиеся полчаса ушли на сборы, прощание с Василисой и прогулку до площади, где уже нетерпеливо ожидал у наёмного экипажа профессор.

Выглядел он неважно, бледный, со вспотевшим лбом, бегающим взглядом и постукивающей по дороге ногой.

Две спевшиеся гадости обменялись ухмылками.

А потом Адриан Уиллу мой рюкзак перекинул, который сам всю дорогу нёс, и не глядя на то, как мой друг понятливо направляется к экипажу, развернулся ко мне всем телом, ладонями лицо нежно обнял и поцеловал.

Раньше, чем я осознать происходящее успела, прямо на виду у всех случайных прохожих, в центре собственного города…

И я почему-то стояла и просто таяла, растворяясь в его объятьях.

И шевельнулась в сознании шаловливая мысль: а, ну её, академию эту, останусь тут…

Но как шевельнулась, так и исчезла. Разорвал поцелуй и Адриан, но вместо того, чтобы отпустить, вдруг обнял двумя руками, притянул к себе, сжал так сильно, словно хотел в себе растворить и никуда не отпускать.

— Возвращайся скорее, — прошептал куда-то мне в волосы.

Это едва ли от меня зависело, но:

— Я буду очень спешить, — пообещала от всего быстро колотящегося сердца.

И с трудом, с тянущим сожалением, которого сама от себя в таком количестве не ожидала, разжала объятья, осторожно высвободившись из его рук.

Наш прощальный поцелуй оказался солёным.

Возвращаться в академию пришлось в обществе не затыкающегося Коромира, который сначала отчитывал нас обоих за то, что не сдохли, потом ругал уже меня за то, что я в мэра Равнограда влюбиться успела… потом ругань перешла на издевательства и унижения, но меня это особо не задевало, потому что болтал профессор лишь в те моменты, когда его не тошнило, когда у него не немел язык и когда ему не нужно было срочно остановить экипаж и сбежать в кустики.

Уилл был доволен. Мой друг сверкал, как новенькая монетка, и складывалось впечатление, что ничто в мире не может сделать его ещё счастливее.

Я ошиблась. И поняла это в первом же небольшой городке, в который мы попали поздним вечером.