Магнолия - Валентин Шатилов

Магнолия взяла его мордаху и мягко развернула к пастухам, живописно-напряженной кучкой сбившихся у другого края стола.

— Познакомься, пожалуйста. Это хозяева здешнего милого приюта. Очень хорошие люди.

— А… — безразлично откликнулся Алексенок. — Ну ладно. Ты, Мага, как? Сама нырнешь или перетащить?

Ой, какой высокомерный — даже не стал смотреть на них. Отвернулся пренебрежительно, как от объектов, не заслуживающих внимания. Магнолия огорчилась. Вот что ее пугает в этих милых и ласковых нижних суперах: полное пренебрежение к обычным людям. Так что стоит им понять, что она большой ценности на самом деле не представляет, — ее тут же выбросят вон. Перестанут замечать. Как этих пастухов. Тоже мне сверхчеловеки. Полубоги неземные. Сами же обижаются на верхних, что те их в грош не ставят, — а сами! Еще о несправедливости какой-то толкуют!

— Тащи, чего уж… — грустно произнесла Магнолия и обернулась к пастухам: — Спасибо вам, извините моего братика, он такой невежливый. Нам сейчас надо уходить в… это… в другое место. Так что — до свидания, спасибо еще раз.

И, перед тем как Алексенок дернул ее за руку, ныряя вместе с ней, она увидела черные пристальные глаза мальчика-пастушонка — и за ними еще что-то, что рассмотреть уже было невозможно. Потому что все это осталось далеко позади. А они с улыбающимся Алексенком уже стояли в общем зале Старой Пещеры. Среди своих родных братиков и сестричек. И Нинель уже громко сообщала кому-то в другой конец зала:

— Нашлась она! Вот Мага, здесь! А оттуда ей откликнулся Федюшка своим солидным баритоном:

— Отлично! Значит, вернутся, кто искал, — и начнем уже.

— Слушай, Алексенок, это еще не скоро будет, — вздохнула Магнолия.

— А че такое? — забеспокоился рыжий братик. — Они ж тебя искать разбежались. Как сбегутся — так сразу! Че хочешь-то?

— Устала, — пожала плечами Магнолия. — Ты не принесешь стул из моей комнаты? Хоть посидеть. А то я большие советы знаю: как заседать начнем — до утра не закончим!

— Делов-то! — Алексенок даже повеселел. — Счас будет! — Он исчез и тут же вынырнул вновь. — А какой стул-то? Ты ж не сказала какой.

— Алексенок! — укоризненно покачала головой Магнолия. — Там их всего два! Все равно какой — лишь бы я сейчас села. Ноги гудут, как Доктор выражается. Ты тащи давай.

— Понял! — заверил Алексенок. И через секунду уже придвигал ей стул — тот, старинный, с красной плюшевой обивкой.

— Мага, я ты поесть случаем не хошь? — склонился он, когда Магнолия уселась. — А то б я быстро сготовил!

Нинель, пробегавшая в этот момент мимо, так стремительно обернулась на его слова, что чуть каблучок свой высокий не сломала. Однако это не помешало ей громко объявить:

— А зачем готовить?! У меня и так все готово. И все свеженькое: корм и питье. Проголодалась, Мага?..

Ее выкрик привлек внимание, кажется, буквально всех присутствующих в общем зале. Беготня в Старой Пещере как по команде прервалась, и все обернулись в их сторону.

— Нет, нет, не надо, спасибо большое — я не голодна, — тревожно пролепетала Магнолия. — Нет-нет! — добавила погромче, чтоб все слышали.

Этот вопрос надо решать всегда сразу и четко — а то заугощают. Застоялся народ: готовить все умеют и любят, пчелки рабочие, а угощать некого, из едоков — она одна. Да тут еще Доктор масла в огонь подлил — рассказал, как ей плохо в голодном состоянии. Да еще и приказал следить, чтоб она обедов не пропускала. Так что с этим вопросом теперь строго.

— Смотри, — погрозила пальцем Нинель, — если проголодаешься, я первая сказала!

И поскакала дальше по своим суматошным делам. А Алексенок остался. С самым беспечным видом облокотился на спинку стула позади Магнолии, всем показывая, что это он ее первый друг, горячо задышал в затылок. Это было не слишком-то приятно, но прогонять его тоже не хотелось. Она уже не раз сталкивалась с тем, как болезненно воспринимается ее желание побыть одной. Они все этого просто не понимают и видят обиду для себя. Супера, во всяком случае нижние супера, которых она узнала более-менее достаточно, совершенно не тяготятся постоянно находиться на людях. Поначалу они даже спальню общую соорудили. Это уже Доктор повлиял, что ребята теперь спят в своем помещении, а девочки — в своем. За твердость морали суперов беспокоится, даже в тюремной камере этот вопрос из поля зрения не выпускает, неугомонный! «Признаки пола, признаки пола!» Какие там еще признаки… суперам всего-то от рождения — то есть от момента пробуждения в чанах, под обстрелом — еще и полугода нет. Младенцы еще совсем! Если только в них вообще заложена возможность воспроизводить себе подобных тем путем, который считается у людей естественным. Может, и не заложена — сам же говорит, что не знает. Но разводит мальчиков с девочками подальше, хлопочет. А они все равно — не разлей вода! Одна только Магнолия все хочет уединения. Комнатку, видите ли, отдельную себе попросила — тоже еще блажь! Они, конечно, не возражают — даже дверь после долгих уговоров все-таки навесили. Обставили причудливой музейной мебелью…

— Да здесь она! Давно здесь! Это я нашел! — крикнул кому-то Алексенок. — Начинать уже пора, а вас все носит незнамо где!

Николай поосновательнее умостился на председательском камне и сказал вниз, собравшимся:

— Так, тишина. Сначала — слушаем, потом — обсуждаем.

Он всегда был чрезвычайно требователен к аудитории.

— Коротко расскажу о том, что сегодня произошло. Во-первых, Доктора освободили.

Общий вздох облегчения прервал оратора и распался на отдельные голоса: «Наконец-то!» «Ну я же говорил!» «Сообразили-таки…» «Нашелся все ж умный…» Заговорили со всех сторон, заулыбались друг другу.

— Это точно? — крикнул Алексенок Николаю, чинно призывавшему к тишине поднятием ладони.

— Я разговаривал с ним всего… — Николай солидно вынул из жилетного карманчика антикварный брегет, щелкнул крышечкой и уточнил: — Меньше тридцати пяти минут назад. Он всем передавал привет, предлагал по-прежнему бывать у него. Думаю, мы установим какой-то порядок. График. Чтоб всем сразу на него не наваливаться — как тогда, в тюрьме. Чтоб по очереди.

— А остальных? — крикнул неугомонный Алексенок. — Их — освободили? — И весь обслуживающий персонал тоже, разумеется, — кивнул Николай. — Так что остальных тоже можно навещать. По желанию.

— Вовсе не «разумеется», — пробурчал обиженно Алексенок. — Правда, Мага? Могли же остальных и не освободить ведь!

— Тш-ш… — приложила палец к губам Магнолия, — ты слушай давай.

К ним обернулся Атанас, перевел внимательный взгляд с Алексенка на Магнолию. Внимательный и слегка задумчивый — вроде того что: и я мог бы вмешаться в ваш разговор, да не хочу.

Магнолия улыбнулась и показала ему на председательский камень — мол, туда смотри. Он кивнул и так же задумчиво отвернулся.