Владыка Нила - Констанция О'Бэньон

– Я никогда бы не стал оспаривать то, что говорит мама.

– Ты не ответил на мой первый вопрос, – сказала она, раздвинув тонкие занавески и убедившись, что снаружи еще совсем темно. – Теперь, когда царица вернулась в Александрию, война разгорится сильнее?

– Боюсь, что так. – Рамтат направился к двери. – Проводи меня к маме. Я должен кое-что сообщить вам обеим.

Но не успели они дойти до конца коридора, как встретили свою мать.

– Я только что узнала, что ты вернулся домой поздно ночью. Почему ты не разбудил меня?

– Я подумал, что тебе нужно выспаться, – ответил он, нежно обнимая мать. – Как и мне.

– Главное, знать, что ты жив и здоров, – мы столько наслушались о боях на улицах Александрии.

– Все это правда. Вот почему я хочу, чтобы вы все собрались и переехали на загородную виллу. Оставьте только тех людей, которые необходимы для поддержания дома в порядке.

– Я не боюсь войны, – с легким раздражением сказала мать Рамтата.

Она все еще сохраняла свою красоту и выглядела гораздо моложе своих лет. Ее темные волосы лишь слегка тронула седина на висках, а на гладком лице почти не было морщин. Рамтат указал на сестру:

– Я знаю, что ты не боишься войны, но нужно подумать о моей сестре.

Мать его понимающе кивнула.

– Я сделаю, как ты советуешь. Мы сможем уехать через три дня.

– Тогда я спокоен и могу вернуться к своим обязанностям, не волнуясь за вас обеих.

– Сообщи мне, когда опасность минует и можно будет вернуться домой, – попросила мать.

– Не жди, что это случится скоро, – печально ответил он.

– Пойдем, – сказала ему мать, взяв сына под руку. – Хочу, чтобы ты поел, прежде чем покинуть этот дом.

Спустя час прибыл гонец от Цезаря с сообщением, что Рамтат должен прибыть в тронный зал в тот же час.

Он поспешно надел пышный придворный наряд, сгорая от нетерпения, пока его слуга, согласно обычаю, подводил ему краской глаза и водружал на голову затейливый парик со множеством косичек. Чтобы быстрее добраться, Рамтат распорядился подать колесницу.

Лошадей тут же запрягли, и когда он выскочил из парадной двери, она уже ждала его у крыльца. Щелкнув кнутом, Рамтат пустил пару серых коней в галоп. Когда он мчался к дворцу по непривычно безлюдным улицам Александрии, кругом царила гнетущая, навевающая страх тишина. Хотя день был базарный, не видно было торговых палаток и почти не встречалось людей. Случилось что-то ужасное, и Рамтат боялся даже предположить, что именно.

Стража у входной арки узнала Рамтата и, очевидно, предупрежденная о его прибытии, пропустила без всяких вопросов. Достигнув подножия лестницы, Рамтат осадил лошадей и, кинув поводья ожидавшему его служителю, бросился вверх по ступеням. Войдя во дворец, он по длинному коридору устремился к тронному залу.

Рамтат опасался, что произошло худшее: Цезарь послал за ним, чтобы сообщить о гибели Клеопатры.

Поэтому он испытал неимоверное облегчение, когда, войдя в тронный зал, увидел, что Клеопатра жива и пребывает в добром здравии. С достоинством и манерами могущественной правительницы, она в сиянии славы восседала на троне, увенчанная короной Исиды с головой сокола, держа в руках египетские символы власти – скипетр и серп, скрещенные на груди.

Но что-то все-таки было не так.

Рамтат быстро осмотрелся вокруг, вглядываясь в лица всех присутствующих в тронном зале. На возвышении стоял явно недовольный наставник царя Птолемея Теодот, а по правую руку от царицы расположился рослый советник Клеопатры Антинон. Писец, скрестив ноги, сидел около трона и записывал все, что говорилось. Несколько стражников Цезаря охраняли двери, но царя Птолемея нигде не было видно. Расстроенный Цезарь, отчаянно жестикулируя, большими шагами расхаживал взад и вперед перед троном.

– Я приказал твоему брату быть здесь – и где же он? Почему он не пришел?

– Напрасно ты ждешь, что пресветлый великий царь согласится разделить трон со своей сестрой, которая не раз пыталась его убить, – злобно заметил угрюмый учитель. – Последнее время царь сам не свой. Его любимец гепард Джабат стал совсем неуправляем и должен постоянно сидеть в клетке. Мальчик страшно страдает, потому что зверь однажды набросился на него. Он остался жив только потому, что я оказался рядом и помог усмирить кошку.

– О чем это ты болтаешь? – возмутился Цезарь. – Если не можешь сказать ничего дельного, то молчи.

Теодот со злорадной улыбкой перевел взгляд с Цезаря на Клеопатру.

– Мы считаем, что Клеопатра, взбунтовавшись против законного царя, утратила свое право на престол Египта.

Цезарь поднял руку, призывая к молчанию.

– Здесь никого не интересует твое мнение, Теодот. Если мне не изменяет память, а она у меня достаточно крепкая, тебя не приглашали на сегодняшний совет, так что держи свои соображения при себе.

Учитель еще больше помрачнел, но сжал губы и замолчал.

– Нужно немедленно прекратить эти пререкания, – продолжал Цезарь. – Я хочу – нет, я приказываю, – чтобы Клеопатра и Птолемей правили совместно. Это не подлежит обсуждению.

– Ты должен меня выслушать, Цезарь, – настаивал Теодот. – Да будет тебе известно, я говорю от имени царя.

Римлянин гневно посмотрел на учителя.

– Если ты произнесешь еще хоть одно слово, тебя выведут отсюда!

Взгляд Цезаря остановился на царице Клеопатре, и дружеская улыбка мелькнула на его губах.

Царица едва скрывала гнев, кипевший в ее груди при взгляде на коварного человека, полностью подчинившего ее брата своему влиянию.

– Учитель ошибается. Это мой брат пытался убить меня. Я не желаю делить трон с маленьким мальчиком, которым так легко управляют другие.

– Тем не менее ты именно это и сделаешь, – заявил Цезарь, взглянув в направлении двери. В этот момент он заметил Рамтата. – Рим был назначен исполнителем завещания твоего отца, царица Клеопатра, и я нахожусь здесь, чтобы убедиться, что его воля выполняется. Кто-нибудь хочет возразить?

Никто не произнес ни слова. Цезарь приветствовал Рамтата легким кивком головы.

– Ну вот, ты определенно не очень-то спешил приехать сюда, – с досадой сказал он. – Что тебя задержало?

Рамтат провел в седле два дня и две ночи почти без сна, чтобы прибыть как можно скорее, но ни словом не обмолвился Цезарю об этом. Проконсулу самому было известно, как долог путь в Александрию из его лагеря. За годы своей службы Рамтат уже знал, что многое из того, что говорит Цезарь, бывает сказано лишь для того, чтобы произвести впечатление на тех, кто его окружает.

– Прошу простить меня за опоздание, Цезарь, – сказал Рамтат. – Оно было вынужденным.