Книги онлайн и без регистрации » Научная фантастика » Распутин наш - Сергей Александрович Васильев

Распутин наш - Сергей Александрович Васильев

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 38 39 40 41 42 43 44 45 46 ... 65
Перейти на страницу:
вознеслись на кастовый Олимп и не собирались с него спускаться.

Весь этот душевный дискомфорт органично накладывался на физические страдания. Раненые выглядели и чувствовали себя глубоко несчастными, чего нельзя сказать о Григории, ощутившем впервые за последнее время почву под ногами. Вместо общения с царскими военачальниками, отягчёнными букетом комплексов и условностями, непонятными жителю XXI столетия, вместо разработки армейских операций, о чем Григорий имел только теоретическое представление, у него появилась возможность реального применения врачебных навыков. Обстановка в импровизированном госпитале — спартанская, медикаменты и оборудование — допотопные, но на организацию работы и оказание первой помощи это никак не повлияет.

Два десятка стрелков отряда, отряженные Ставским в госпитальную команду, первоначально сбились в кучу, не понимая, что делать, но услышав начальственный рык с привычными русскими идиоматическими оборотами, забегали, словно ужаленные в афедрон, превращая сиротливое полуразгромленное здание в деятельный муравейник.

Обеспечить круглосуточную охрану. Пулемёт и наблюдателя — на чердак, патруль — на периметр, сдвоенный пост — на вход. Организовать связь с «рекой» и соседями. Достать дрова, воду, антисептики. Организовать отопление, горячую воду и пищу, освещение, уборку и дезинфекцию. Разбитые окна закрыть и заколотить. Печи затопить. Провести ревизию всех наличных инструментов и лекарств. Разнести по разным помещениям сортировочный пост, операционно-перевязочную, госпитальную. Ещё бы изолятор, ну да это потом. А сейчас — немедленная сортировка раненых и неотложная помощь. Было бы чем работать!

— Твою ж маму… — только и смог произнести Распутин, открыв тяжеленный чемодан немецкого лекаря.

Порадовало количество медицинских инструментов. Создавалось впечатление, что эскулап решил организовать небольшую клинику. Самые большие подарки — компас Хирца, позволяющий локализовать инородный предмет в теле раненого с точностью до одного-двух миллиметров, и переносной флюороскоп — дедушка рентгенов, безумно вредный для пациента и для врача, но незаменимый при извлечении пуль и осколков. Набор замысловатых скальпелей, ножниц Купера, разномастные хирургические пинцеты, шприцы, кровоостанавливающие зажимы Кохера, иглы, иглодержатели, шёлковая нить, медицинские перчатки, даже хирургические зонды для раздвигания тканей, обследования полостей и ран — завидный ассортимент. На своих местах закреплены бутылочки камфоры, валерианки, нашатырного спирта, мазь от ожогов, раствор соды, йод, карболка… Но необходимые в хирургии ёмкости морфия, эфира, хлороформа зияли возмутительной пустотой и вызвали законное негодование профессионального военного медика. «Эти сволочи снюхали все наркосодержащие препараты!» — вскипел Григорий, имея непреодолимое желание воскресить немецкого лекаря, чтобы убить его ещё раз.

Ревизия походной аптеки повергла Распутина в уныние. В чемоданчике была аккуратно уложена и подписана практически вся таблица Менделеева: сухая серно-натриевая соль, жидкий экстракт гидрастиса, ланолин, танин, бензонафтол, масло какао…[37] «Набор „Юный химик“, — растерянно прошептал Распутин, — и что с чем смешивать, чтобы получить то, что мне надо?»

Новые вводные требовали иных решений. Поэтому наиболее авторитетный среди казаков, оставшихся в распоряжении Распутина, был немедленно откомандирован с приказом — в лепешку разбиться, но найти провизора! Остальные работники занялись изготовлением медикаментов из подручных материалов. Местные жители конопатят щели в домах мхом сфагнумом, растущим в болотистой местности буквально под каждым кустом. Китайцы издавна используют его отвар, как дезинфицирующее и антибактериальное средство, а сам мох — как перевязочный материал. По своей гигроскопичности сфагнум в 25 раз превышает вату, убивая болезнетворные микробы и препятствуя гниению. Помня это, Распутин дал задание искать по всей мызе этот природный дар, выковыривать из всех щелей и тащить на кухню.

Двое станичников получили приказ достать мёд, вылупили глаза, переглянулись, но спорить не стали. И слава Богу. Если бы начали интересоваться, с чего это Его Благородие потянуло на сладкое, могло дойти до рукоприкладства. Отягчающее обстоятельство — попытка утаить здоровенную бутыль какого-то пойла, найденную казачками на задворках мызы. В первозданном виде этот яд применять было опасно, поэтому «барин вообще умом тронулся», заставив подчиненных на морозе лить самогонку тонкой струйкой по пятисаженному жестяному жёлобу, оторванному от карниза. Посчитав это разновидностью наказания, казаки побурчали, но честно исполнили приказ, а Распутин получил в своё распоряжение почти два литра более чистого продукта, ибо вся гадость, содержащаяся в нем, ожидаемо примёрзла к металлу. Пора начинать «священнодействовать».

Быстрый осмотр состояния раненых выявил самого неотложного из них — штыковое проникающее ранение корнета Балаховича в грудную клетку.

— Пневмоторакс[38], мать его, — прошипел Распутин, осматривая раненого.

Все симптомы налицо. Корнет скрючился, стараясь инстинктивно закрыть руками рану, придавливая её весом собственного тела. В груди с каждым вздохом клокотало, сквозь пальцы просачивалась вспененная кровь…

— Ты вот что, Никодимыч, давай-ка, не пытайся ничего из себя выдавить и поменьше ёрзай. Береги силы… Расслабься… Да, понимаю, что нелегко, болит, но надо….

Григорий заговаривал зубы Балаховичу, а руки привычно мастерили из подручных материалов — медицинской перчатки и катетера — кустарный клапан Геймлиха. Остался вопрос анестезии. Оперировать, лезть в грудную клетку живого человека без нее нереально. «Чем обезболить?» — беспомощно крутилась мысль вокруг возникшей проблемы. Глаза скользили по комнате, выискивая ключ к решению нерешаемой задачи, пока не упёрлись в новогоднюю ёлку, украшенную разноцветными спиральками серпантина… «Спираль… Марко… Гипноанестезия! Спирали нет, заменю свечой — пламя само по себе имеет гипнотическое притяжение. Только бы получилось…»

— А теперь, господа военнослужащие, — строго посмотрел Распутин на остальных раненых, закрепляя свечку на штативе перед корнетом, — сидите тихо, как мыши. Стонать можно. Что вы хотите сказать, корнет?

— Доктор, — Балахович шептал с усилием. Губы его посинели, а глаза налились кровью. — Я хочу знать… Я умру?

— А вы собрались жить вечно?

— Не юродствуйте…

— Даже не пытался. Предполагаю, что в этот прекрасный зимний день у высших сил нет планов вашего переселения в мир иной. А вот в 1940-м году вам надо поберечься немецкого патруля. Встречу с ним вы не переживёте…[39]

— Успокаиваете? Понятно… Не стоит… Должен признаться… Просто не хочу уносить с собой… Это я…, — Балахович тяжело и шумно вдохнул.

— Что «вы», корнет?

— Это я стрелял в вас, когда вы уезжали к немецким мортирам…

Брови Распутина вздрогнули, руки на секунду замерли, но тут же снова забегали по инструментам.

— По-другому вопрос не решался? — спросил он вполголоса.

— Нет, — закрыв глаза, просипел Балахович. — Дуэль между нами невозможна, я — потомственный шляхтич, а вы… Я вас узнал, доктор… Поэтому, не надо меня спасать…

Распутин снова замер на несколько секунд, задумался, покачал головой и начал поправлять лампу…

— С какого расстояния били?

— Примерно 400 шагов…

— Плохо… Поправитесь — позанимаюсь с вами, будете с пятисот попадать 10 из 10…

Балахович округлил глаза, сделал брови домиком, хотел что-то сказать, но Распутин решительно пресёк эту попытку, положив палец в хирургической перчатке к губам.

— Всё,

1 ... 38 39 40 41 42 43 44 45 46 ... 65
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?