Чужая жена - Мила Реброва

— Что на ужин? — Спросил я, оторвавшись от одностороннего поцелуя, так как отвечать она и не думала.

— Ужин? — Моргнув, переспросила она с таким видом, словно не понимала значения этого слова.

— Если бы я знал, что таким образом сумею отключить твою голову, сделал бы это на прошлой неделе и слинял на работу, — рассмеялся я, позабавленный ее видом.

— Ты — ужасный человек! — Воскликнула она, отталкивая меня локтями, чтобы не запачкать мукой мою черную рубашку.

Платок, завязанный сзади, чтобы волосы не попали в тесто, развязался и остался на столе. Взяв его, я встал позади Шехназ, аккуратно повязывая его обратно. Не удержавшись, прижался лицом к изгибу между шеей и лицом и расслабился. Мягкая и вкусно пахнущая. Моя женщина.

***

Удовлетворенная и сонная я лежала на Мансуре, все еще облаченная в свое волшебное развратное белье. Он чуть не довел меня до остановки сердца своими ласками. Сначала повторил то, что делал на кухне, а потом, поставив на четвереньки, так и не освободив от белья, взял меня все еще мягкую и ничего не соображающую после оргазма. Я даже не поняла, когда закончился оргазм от его языка и начался от члена. Но и на этом Мансур не остановился, заставив оседлать себя и начав новый раунд этого сумасшествия страсти и похоти.

Довольно вздохнув, я потерлась носом о его грудь. Он запустил руку мне в волосы.

— Я тут подумал насчет покупки дома побольше, — удивил он меня.

— Зачем? Тут полно места, — не поняла я целесообразности его предложения. — К тому же район отличный.

— Просто подумал, что ты привыкла к другому уровню. И, если есть возможность, почему бы не побаловать моего Ангелка? — Перевернувшись, он подмял меня под себя, начиная ласкать губами шею.

Боже, неужели это Мансур? Тот самый Зазнайка?

— Можешь побаловать меня тортиком или шоколадом. Не обязательно покупать для этого целый дворец. — Вздыхая от ощущения его языка, выписывающего круги на моей чувствительной коже, ответила я. — Я люблю наш дом, и не променяю его ни на один другой. Главное — уют, а не квадратные метры.

— Ты — единственная женщина, которая предпочла сладости дворцу, — хрипло рассмеялся он, сдергивая с меня бюстгальтер. — Пора его снять, и трусики тоже. Хочу еще.

Этот мужчина невероятен! Откуда в нем берется столько сил? У меня их не было даже для того, чтобы подняться и принять душ, не говоря уже об еще одном разе!

Я вздрогнула, почувствовав, как он, проведя руками вниз по моему телу, подсунул их под попку и сжал в ладонях половинки, неспешно лаская их. Каждое прикосновение ощущалось чувствительнее, чем когда-либо. Он не спешил, действуя медленно и нежно, смакуя каждую ласку, которой одаривал меня. К тому моменту, как он, закинув мои ноги к себе на бедра, скользнул в меня своей вновь отвердевшей плотью, я уже пылала от пробудившегося во мне желания. Почувствовав первый толчок, я тихо застонала, закрывая глаза.

— Боже, да… — Толчки усилились, как и хватка на моих бедрах, с его губ то и дело слетали разные пошлости, которые каким-то образом лишь сильнее заводили меня.

Его язык скользнул мне в рот, запечатывая его жадным и требовательным поцелуем. Я все еще ощущала свой вкус на губах мужа, и это вызывало желание попробовать его в ответ. Пусть не сегодня, но я решусь и на этот шаг. Своей страстью и желанием ко мне Мансур рушил все границы стыда и робости, заставляя меня ощущать себя самой желанной женщиной на свете.

— Ангелок мой… — Рыкнул он, разрывая поцелуй и продолжая свои толчки вглубь моего тела, беззащитного перед его напором.

Вид его искаженного удовольствием лица толкнул меня за грань, и я обмякла, полностью истощенная этим болезненным оргазмом, сотрясшим все мое тело. Горячее семя, хлынувшее в мое измученное за сегодня лоно, дало понять, что муж снова пренебрег защитой. И если утренний спонтанный секс можно было списать на неожиданно нахлынувшую страсть, то три последних раза — уже нет. Неужели передумал насчет детей? Но почему не сказал?

— Мансур… — Начала я нерешительно.

До свадьбы Лины оставалось три дня, и беспокойство сводило меня с ума. После долгих раздумий я все-таки решилась довериться мужу и попросить его о помощи.

— Что такое, Ангелок? — Спросил он, отрываясь от своего телефона.

Был вечер субботы, Пироженка играла в своей комнате, пока мы с мужем сидели после ужина в гостиной.

— Хочу кое-что сказать тебе, — начала я, — но сначала пообещай, что сделаешь так, как я попрошу. Пожалуйста! — Увидев, что он собирается возразить, попросила я, передвигаясь поближе к нему на диване и взяв его за руку. — Это очень важно для меня!

— Хорошо. Обещаю, — увидев мое беспокойство, уступил он.

— Дело в моей сестре…

— Она что, с ума сошла?! — Воскликнул он после моего рассказа. — Брак — это не шутки!

— Я знаю, и не раз пыталась ей это объяснить! Но все без толку. Если я ей помешаю, родители выдадут ее замуж по своему выбору. А этого она не потерпит, сбежит или сделает что-нибудь похуже. Лина не такая, как я. Она умная и очень способная. Закончила школу с золотой медалью. И это при том, что мама все время мешала ей учиться, специально загружая работой, чтобы ей не хватало времени. Но Лина с детства была упорной.

— Если ты не хочешь отменять свадьбу, то чего ты хочешь? — Явно разозлившись на моих родителей, но сдерживая себя, спросил муж.

— Поговори с этим парнем. Дай ему понять, что Лину есть кому защитить, если он вздумает вести себя с ней неправильно. Кроме нее, я не могу ни о чем думать.

— Иди сюда, — притянул он меня в свои теплые объятия и поцеловал в макушку. — Конечно, я поговорю, Ангелок. Скажи сестре, что она в любой момент может обратиться к нам за помощью. И если передумает насчет этого фиктивного брака, мы подержим ее. Она — совершеннолетняя, и твои родители не смогут заставить ее сделать что-то против воли. Лина может жить с нами и учиться в университете.

Мое сердце растаяло от этих слов. Вот мужская поддержка, о которой я всегда мечтала. Мансур дал мне ее.

— Спасибо, — прошептала я, признательная ему за понимание. — Ты лучший мужчина на свете.

— Это ты лучшая, Ангелок…

***

— О боже, кто эти принцессы? — Схватился муж за сердце при нашем появлении в гостиной. Он нас ждал, пока мы прихорашивались.

— Папотька, это же мы! — Воскликнула Пироженка, задорно смеясь и кружась вокруг своей оси.

Приняв кучу комплиментов и милостиво позволив себя расцеловать, Пироженка убежала в холл любоваться собой в огромной зеркале, что украшало всю стену.

Я подобрала нам похожие платья золотистого цвета, правда, мне пришлось надеть белую тонкую водолазку, так как ткань лифа просвечивала.