Королевская гончая - Оливия Штерн

Похлопав Луизу по плечу, она решительно направилась к двери. Парни потянулись следом.

— Подождите! — Она все еще сжимала в кулаке гладкое тельце жука. — Спасибо вам… спасибо!

— Заметано, дашь списать на контрольной, — ухмыльнулась Элла.

И они ушли, тихо прикрыв за собой дверь.

Луиза осталась одна. Первым делом просунула голову в цепочку, которая оказалась достаточно длинной. Жук уютно устроился на груди — тяжеленький, гладкий, серебристый. И едва ли не впервые за все время пребывания в стенах академии Луизе не хотелось оставаться одной.

А потом в вену начало поступать лекарство. Ведро успокоительного, как и предупреждал Варус.

Луиза куда-то плыла, мягко покачиваясь на несуществующих волнах, и над головой было темное небо, усыпанное яркими звездами. Ей хотелось подняться, осмотреться в этом чудном месте, но она не могла даже шевельнуться. Впрочем, такая вынужденная неподвижность почти не причиняла неудобств, и Луиза плыла, плыла…

Вынырнула из своего полусна.

Или померещилось.

В палате было темно, за окном — ночь.

Датчики приборов мягко светились, и в этом скудном освещении Луиза увидела мужской силуэт рядом с кроватью.

Ей бы испугаться, но спокойствие никуда не ушло. Она знала, кто к ней пришел.

Теплые пальцы накрыли ее кисть.

Легкие, едва ощутимые прикосновения к лицу — как будто обрисовал контуры лба, скул, подбородка.

— Я не знаю, что тебе сказать, — хриплый шепот, — наверное, я не должен был тебя вообще сюда отправлять. Но уже поздно, уже все сделано.

Луиза вздохнула.

Ей хотелось еще этих теплых, порхающих прикосновений. Они дарили покой и сладкую, щемящую боль в груди.

— Дарс, — прошептала она одними губами.

Силуэт дрогнул.

Луиза все бы отдала, чтобы увидеть его лицо.

Темнота. Зыбкий силуэт рядом с кроватью.

И тело становится легким, почти невесомым.

— Это сон, Луиза. — Казалось, он улыбается. — Всего лишь сон.

Но она-то знает, что нет. И тоже невольно улыбается.

Улыбается, когда он подушечкой большого пальца обрисовывает контур ее губ.

— Что ты со мной делаешь? И что мы будем делать дальше, когда ты вспомнишь то, зачем здесь?

Он быстро наклоняется к ней. Запах дорогих сигар и мяты.

— Никогда, никогда не смей отчаиваться. Ты свободный человек, а свободные люди знают, что жизнь — это единственное, чему нет замены.

«Пусть он меня поцелует».

И эта мысль — словно вспышка сверхновой. Откровение для самой Луизы.

Но вместе с этим другое, не дающее покоя.

— Что… с тобой… не так?

Дарс быстро отстраняется.

— Что ты видишь, Луиза? Почему спрашиваешь?

— Не знаю, — шепчет она смущенно. — Клайв… с ним тоже было… не так.

— Но теперь все так, верно?

— Да…

«Поцелуй меня».

И, кажется, на этот раз он слышит ее мысли.

Быстро наклоняется, Луиза вдыхает полной грудью знакомое плетение ароматов. Затем — легкий, словно прикосновение крыла бабочки, поцелуй. Боже, этого мало, так мало. Но она даже не может вскинуть руки, чтобы обнять за шею, притянуть ближе к себе, и беззвучно хнычет, а тело хочет большего, еще нежных и сильных прикосновений…

— Это неправильно, — хриплый шепот разбивает вдребезги очарование, — это неправильно, и ты это знаешь…

Он уходит.

«Не уходи, останься!»

И Луиза против воли снова погружается в сон.

Ей кажется, что наступает утро, и она снова не одна в палате.

Но это не Дарс, нет.

На нее в упор смотрят желтые глаза Вейна Арсума.

Он ничего не делает, просто смотрит внимательно, выжидающе.

Потом и он исчезает, и Луиза проваливается в сон без сновидений.

— Ночные посиделки становятся недоброй традицией. Мы встречаемся уже второй раз после того, как произошло что-то нехорошее, — проговорил Бен и лихо опрокинул стопку текилы, не забыв лизнуть соль и впиться в дольку лайма. — Я и представить себе не мог, что она такое вытворит.

Дарс пожал плечами.

Речи Варуса он воспринимал с трудом, мыслями пребывая в темной палате медблока. Там, где распластанная на кровати и обвитая проводами осталась спать Луиза Мар.

Слишком много впечатлений от пятнадцатиминутного визита. Слишком мало одного поцелуя. И понимание, выбивающее чечетку на обоих полушариях мозга, что Луиза и есть высший бионик, совершенно неосознанно вернувший человеческий облик Клайву.

Высший бионик с кодированными воспоминаниями и загадочными триггерами на неведомое событие.

От мыслей о том, что могла натворить Луиза Вивьен Мар, становилось не по себе. И самым правильным было бы просто от нее избавиться, пока не вспомнила чего-нибудь… этакого.

Внутреннее чутье подсказывало, что ниточки от Луизы, скорее всего, тянутся в королевство Дирсах, и что кукловод уже прибыл на Рамос, и что до момента «икс», когда девочке вернут память и она начнет убивать все, что видит, осталось недолго.

Неправильным было любить ее. И уж совершенно неправильным казалось желание сохранить ей жизнь. Но благодаря ей империя обрела наследника, за такое уж точно не казнят.

Дарс прикрыл глаза, наблюдая за танцем розоватых всполохов огня в камине.

Он всегда ставил перед собой почти невыполнимые задачи. Завоевать для брата престол. Организовать переворот, который стал бы результативным. Спасти бионика, которого, возможно, прислали сюда с миссией убить императора.

Зачем ей шифровали память? Тоже вполне понятно. На границе, если пересекать ее легально, всем поверхностно сканируют нейроматрицы. Так, слегка, особо не вдаваясь в подробности. И у пограничных служб частичная амнезия Луизы не вызвала вообще никаких подозрений. Никто ведь не смотрел так, как Дарс Эшлин Квеон, разбираясь в каждом символе-отпечатке. А Реми пересек границу совершенно легально, представив Луизу помощницей. И потом подсунул ее веселящейся компании молодых идиотов. Вопрос, знал ли Реми, кто такой Клайв, навсегда останется без ответа.

Но с Луизой нужно было что-то делать, причем безотлагательно.

Выкромсанные из памяти куски были подобны несущим блокам дома, выбитым из фундамента.

Дом становится нестабильным.

Луиза — уже была таковой, и это отчетливо показал инцидент двухдневной давности.

И Бен тоже хорош, сразу ничего не сказал. Испугался за свою шкуру.