Нарушитель - Николай Гуданец

Их пальцы соединились, переплелись, томительно втиснулись друг в друга. Оба понимали без слов, что это было и обручением, и объятием, и прощанием, не подлежащим обжалованию, навсегда.

Время замерло — и вдруг пошло снова. Минуло несколько секунд, когда они могли себе позволить быть просто людьми. Арч взялся за штурвал. Возвратилась на прежнее место Ликка. Отвернувшийся из деликатности Тил заерзал, привстал и вытянул шею, разглядывая колоссальную панораму планеты, надвинувшейся во всю ширину лобового окна. На расчетную орбиту вокруг карантинной планеты Тхэ лег разведбот с экипажем из трех человек — бывшего разведчика, бывшего каторжника и сотрудницы спецподразделения О. Они собрались в носовой части кабины и сосредоточенно всматривались в экран планетного сканера, где четко вырисовывалась очищенная от облачных прядей извилистая линия побережья.

— Посадку делаем здесь, — Арч ткнул пальцем в центр полукруглого залива, — потом на глубине двигаем вот к этой бухточке. Ночью высаживаемся и спускаемся в подземный ход.

— Погоди-ка, что за бухта? — спросил Тил.

— Это, братец, третий грузовой порт. Там, где была твоя берлога. Помнишь, как ты меня крапчаткой потчевал?

— Э-э, да оттуда нам знаешь, сколько пилить до Подземного Папы? Двое суток пути, не меньше.

— Можешь показать, где именно то подземелье?

Тил наморщился, водя пальцем по экрану.

— Хрен его маму знает. Я ж под землей ползал. Примерно тут. Или вот тут. Вроде этого.

— Короче, не на берегу. А мы не можем высадиться из разведбота на крышу дома или площадь, понял? Если прохожие увидят, как с неба спускается эта штуковина, они нас неправильно поймут. Так что придется делать подводную вылазку. Как нас учили, водичка — лучший друг разведчика. Потом на берег — и в люк.

— Долго же нам придется ползти на карачках, — огорчился Тил.

— Сколько угодно, — рассудил Арч. — Лишь бы добраться.

— Пайки надо взять побольше. Хоть пожрем напоследок.

— Никак ты помирать собрался?

— Уж как получится, — вздохнул Тил. — Ты не думай, я не трушу.

— Ну и ладушки, — сказал Арч, потягиваясь. — Пора идти на посадку. Потом полежим на дне, подождем, пока стемнеет. И двинем в путь-дорогу.

Развернув бот на сто восемьдесят градусов, Арч переключил двигатель на малую мощность. По мере снижения скорости стала падать высота орбитального полета. Арч рассчитал, что на следующем витке бот войдет в плотные слои атмосферы, а там уже надо будет спускаться вертикально, используя гравитационные преобразователи.

Последний раз в жизни он упивался красотой стратосферного полета. Черное звездное небо постепенно выцветало, наливаясь фиолетовой гущей, растворяющей звезды помельче, затем созвездия тонули в сочной синеве, и снизу вверх по горизонту наползала дымчатая, нежная, неуловимая граница между бездыханным космосом и воздухом.

Внизу простиралась комковатая облачная равнина с загнутыми кверху краями; бот нырнул в центр этой кипящей чаши, пронизал толстый слой волокнистого марева и завис над заливом. На широкой лазурной глади виднелись точки кораблей, вдали темнела береговая полоска, грязная туча смога нависла над мегаполисом. Арч бросил суденышко в стремительное пике, у самой поверхности включил антигравы, нейтрализуя перегрузку, и перешел на бреющий полет. Гребни волн гулко шлепали по днищу. Чуть двинув штурвал, Арч придал боту носовой дифферент, по лобовому стеклу хлестнула и рассыпалась белыми брызгами крутая волна, и вот уже обзор заслонила зеленовато-голубая водная толща, в которой блескучими опилками сновали стайки рыбешек. Плавно погрузившись в придонный сумрак, бот двинулся на малой скорости к портовой бухте.

Ликка пересела в кресло второго пилота рядом с Арчем.

— Я хотела тебе сказать нечто важное еще тогда, на складе, — начала она. — Но разговор пришлось отложить. Это очень, очень много значит для меня. Надеюсь на твое понимание.

— Постараюсь понять, — пообещал Арч.

— Для начала придется объяснить, что такое спецотдел О, и почему мы затеяли эту историю. Не хочу, чтобы у тебя оставались предубеждения против нас.

— Стоит ли стараться?

— Стоит. Ну пусть это будет моей личной попыткой оправдаться перед тобой. Арч, не надо думать, что тобой цинично манипулировали.

— Неужто нет?

— Ты ведь не знаешь, чем занимается спецотдел О. И никто почти не знает. Очень долго Разведка придерживалась принципа невмешательства в дела карантинных планет. Потому что благими намерениями, как известно, вымощена дорога в ад. Невозможно было предугадать, какими потрясениями, бесчинствами или ужасами может обернуться попытка хоть что-то изменить к лучшему на карантинной планете. А когда подобное порой случалось, то горький опыт служил лишним предостережением…

— Давай обойдемся без вводной лекции, — попросил Арч. — Худо-бедно, я-таки учился в Разведшколе.

— Да, конечно. Извини. Так вот, со временем Разведка собрала огромный массив информации, обзавелась уникальным опытом, тщательно проработанными аналитическими выкладками. И чем дальше, тем острее становился напрашивающийся вопрос: «А зачем все это?»

— У меня он тоже возникал. И не раз.

— Словом, возник критический рубеж, за которым всякая работа по сбору информации становилась бессмысленной самоцелью, к тому же лишенной всякого морального оправдания. Чистое любопытство, при отсутствии сострадания и ответственности, недорого стоит. И, разумеется, потребовалось создать спецотдел, который наделили полномочиями менять ход исторического развития на карантинных планетах. Пусть крайне осторожно, с большим разбором, после обширной и тщательной подготовительной работы, но пытаться помочь обитателям Колонии.

— Например, мне?

— Зачем такой сарказм. Помочь твоей планете. Твоему народу. Существующее на Тхэ социальное устройство является не просто несправедливым и бесчеловечным. Оно по целому ряду причин тормозит любые позитивные процессы. Его устойчивость сравнима лишь с его косностью и неспособностью к саморазвитию.

— Короче, надо взорвать Подземного Папу, а там будь, что будет? Знаешь, я рад, что мои личные интересы так здорово совпадают с общественными. Можно сказать, первый такой случай на моем веку.

— И еще, Арч, пойми, что мы вовсе не играли маленьким человечком, как ты выразился сгоряча. Наоборот. По многим личным качествам ты получил крайне лестную оценку аналитиков. Иначе пришлось бы вообще отказаться от этого плана.

— Погоди, а Тормек знал о вашем плане? И подыгрывал тебе?

— Не совсем. Он знал, откуда я, и имел приказ всячески мне содействовать. Больше ничего. Когда он помчался на склад с пистолетом, мне оставалось только ввязаться в стычку на твоей стороне.

— За это, конечно, спасибо тебе и всему спецотделу «ноликов».

— Пожалуйста, на здоровье. А теперь к делу.