Муж для ведьмы - Екатерина Кариди

— Пакет для донны Иннелии.

В зале мгновенно воцарилась тишина. Все дружно повернулись к ней, а Инна насторожилась, потому что посылать тут пакеты для нее некому.

Пакет был довольно объемный, к тому же запечатанный какой-то печатью. Мужчина держал его в руке и озирался по сторонам. Кристоф зыркнул на нее, на Тибальда, который подался вперед и аж шею вытянул от любопытства. Упер руки в бока и покатился было к военному, а тот хмуро на него взглянул.

Как-то это все начало попахивать неприятностями.

— Эй, простите, — окликнула Инна, привлекая внимание военного. — Донна Иннелия это я.

Мужчина посмотрел на нее, в глазах проскользнуло удивление. Видимо, в его представлении что-то не связывалось. Однако он чеканным шагом подошел к стойке и строго спросил:

— Откуда вы родом, донна Иннелия?

— Из Таргота.

— Где воспитывались?

Это уже походило на допрос.

— В монастыре, — проговорила Инна, вскидывая подбородок.

— Все правильно, — кивнул тот. Положил перед ней на стойку пакет и небольшой листок гербовой бумаги. — Распишитесь вот здесь.

Инну слегка пробрала жуть от всего этого официоза. Да еще и бумага гербовая. А вдруг ее подпись потом на экспертизу пойдет? И все такое. Стоило задуматься о последствиях, невольно поежилась. Однако нарочный ждал, она выдавила смущенную улыбку и расписалась.

Бумага немедленно исчезла у военного за пазухой, а у Инны мелькнула мысль:

«Ну все, оставила свой след в местной истории…»

Додумать не успела, мужчина развернулся и ушел.

Она осталась с этим пакетом и полным залом, в ожидании уставившимся на нее. Открывать было боязно. В конце концов, сказала она себе, ну не бомба же там. Сломала печать и развязала тесемки. Внутри оказался еще один пакет из плотной бумаги и сложенная вчетверо записка. Она с опаской развернула записку.

«Я подумал, что тебе понравится».

Инна так и застыла, глядя на эту единственную строчку, написанную твердым мужским почерком.

Потом кинулась открывать пакет. Там были засахаренные фрукты в белой и шоколадной глазури. Глупая улыбка неконтролируемо наползла на лицо, записку она прижала к груди, а другой рукой вытащила из пакета лакомство и прикусила.

— Ммм.

Вот же… Бородатое чудовище.

У нее глаза закатились от удовольствия, а в мозгу моментально растекся розовый сироп. Сквозь этот самый сироп она едва успела услышать, как Кристоф шепнул:

— Печать-то королевская.

И тут дверь таверны распахнулась.

Вошел преподобный. Быстро просканировал зал. На пакете в руках Инны сосредоточился, потом взглянул на нее, глаза его опасно сузились. Мессир перевел взгляд в сторону и вдруг резко подался вперед и воскликнул:

— Это что еще такое?!

А Инна прикрыла рот ладонью.

Она даже сначала растерялась.

Слава от стойки, чуть дальше хозяйского столика, на той половине, где велись ремонтные работы, было выставлено некое объемное сооружение. По виду напоминавшее дикую фантазию средневекового инженера, по факту ею и являющееся. Не знай Инна, что это ее же заказ, ни за что бы не заподозрила.

На самом деле, все было вполне объяснимо. Пока вся таверна, вытягивая шеи от любопытства, наблюдала за тем, как происходила передача пакета, мастер бригады строительных рабочих наконец решил вынести на общий суд первую экспериментальную версию машины для производства сахарной ваты.

Сооружение состояло из целой системы деревянных блоков разного размера, соединенных шкивами и лебедками, и оканчивалось огромным колесом, которое надо было крутить вручную. Снизу к системе блоков крепился тазик с вделанным в него вращающимся металлическим диском. А под тазом помещалась спиртовая горелка.

Честно говоря, Инне хотелось закрыть глаза и от этого монстра попросту откреститься. Ну или отправить на доработку. Потому что в таком виде это чудо местной инженерии могло вызвать у потенциальных покупателей разве что священный ужас.

А вот преподобный на эту машину немедленно сделал стойку. Подошел и застыл, внимательно изучая большое, похожее на мельничное, колесо.

— Что это?

Мастер сначала смешался, но потом выступил вперед и стал с гордостью расписывать принцип действия своего детища. Когда преподобный услышал, что это машина для производства сахарной ваты, тут же перебил:

— Какая вата? О чем ты?

— Дык, это донны Иннелии идея. Надобно спросить у нее.

О-о. Инне внезапно захотелось спрятаться под стол. Потому что цепкий взгляд мессира Йорга немедленно устремился на нее. Кривоватая улыбочка обозначилась на его лице, он неспешно двинулся к стойке и задумчиво произнес:

— Странная идея, не так ли, донна Иннелия?

От его слов сразу повеяло холодом. Все разговоры поутихли, даже очередь желающих поесть поредела. А преподобный, похоже, наслаждался произведенным эффектом.

Положение надо было спасать. Если он уцепится, так недолго и в подвалы инквизиции угодить. Было бы еще за что! А не так, на ровном месте.

Инна прокашлялась и проговорила, отставляя в сторону пакет с лакомством:

— Отчего же, мне кажется, это будет очень необычно и вкусно.

— Надо же? — преподобный подошел вплотную к стойке и впился взглядом в печать на обертке. — И как же у вас возникла эта идея?

Чееееерт…

Он вцепился в нее как клещ. И видно, что интерес нехороший. Надо было срочно вспоминать все, что она знала об этом из прикладной домашней химии и физики. И постараться не выдать ему еще больше информации к размышлению.

— Идея? — проговорила она, глядя на него честными глазами. — Все началось с того, что у меня получился слишком густой сироп.

А потом стала рассказывать про то, как вытягивается из сиропа тонкая нить и ее можно намотать на вилку. И так далее, и тому подобное. В лице преподобного обозначилась скука, очевидно, он ждал другого объяснения.

— Достаточно.

Инна слегка выдохнула, вроде пронесло. А он вдруг спросил без всякого перехода:

— Кажется, у вас тут готовят кофе со сливками?

— Да, мессир, — кивнула Инна с готовностью.

— Можете подавать, — милостиво разрешил тот.

Бросил еще один цепкий взгляд на пакет, отошел и сел за столик. Инна незаметно подозвала Питко и тихо сказала:

— Кофе со сливками. И… — она оглянулась было на пакет со сладостями, которые ей послал Саварэ, но потом подумала, что преподобный перебьется. — И черничный пирог. За мой счет. Принесешь?