Героями не рождаются - Владимир Воронов

Главным достоинством расположения пункта постоянного базирования гарнизона внутри скального массива была очень высокая защищенность личного состава (полсотни метров сплошного базальта – не жук нагадил) за совсем небольшие деньги. Другим достоинством было то, что с трех сторон скала представляла собой почти отвесные стены, доступные только альпинистам-разрядникам с необходимым снаряжением. Штурмующие могли атаковать по поверхности только с четвертой стороны на небольшом участке. По узкому и извилистому отрогу, являвшемуся единственной возможностью подняться на небольшую площадку перед выходом из ангара.

Недостатки базы прямо вытекали из достоинств. Отсутствие потайных выходов (режим экономии денежных средств), слабая защищенность базы стационарными огневыми точками (по замыслу нанятых архитекторов, проектировавших базу, лучшей защитой казармам должна была стать доблесть гарнизона) и простота блокирования личного состава гарнизона при перерезании единственной дороги, соединяющей место ППД и остальной мир. Вдобавок при штурме базы все стационарные укрепления были благополучно уничтожены противником. Восстановить их он еще не успел. Одной проблемой меньше. И вообще: доблесть и натиск – это, конечно, хорошо. Но лично я собирался в самом ближайшем времени доказать барону и его дружине, что важнее всего – мозги. Именно за счет правильного планирования можно создать ситуацию, при которой сражение выиграно задолго до начала. И никакая доблесть не сможет обеспечить победу. Да и численное превосходство при плохом командовании – скорее недостаток, чем достоинство.

Сейчас мои бойцы располагаются у одного из изгибов отрога так, чтобы обеспечить огневое подавление противника на максимальном расстоянии от места засады, а непосредственно в районе изгиба – иметь возможность обстрелять противника из «Инферно», гарантированно поражая тяжелую технику. Правда, все это в теории. На практике разбитые на пары спецназовцы пытаются найти место на склоне, с которого их не сдует особенно сильным порывом ветра и одновременно не засыплет слоем песка. Представление о рельефе местности бойцы имеют чисто теоретическое, на основе увиденных схем тактических занятий. Равно как и об истинном своем местоположении. Мне остается только надеяться, что никто не выползет прямо на дорогу, а количество секторов огня, перекрываемых товарищами по оружию друг другу, будет не слишком велико.

Некоторую помощь в этом моим ребятам должны оказать проведенные тренировки, когда народ учился ориентироваться в пространстве, не используя зрение. А еще – оптоволоконный кабель, обвитый вокруг высокопрочной полимерной нити, с помощью которого все пары будут соединены в импровизированную «локальную сеть».

Сейчас бобины с кабелем, на которых через каждые десять метров закреплены разъемы подключения, рывками разматываются на одной оси, каждая – в свою сторону, позволяя оценить расстояние, на которое уже развернулась цепь. Старшие боевых пар пропускают кабель через свою ладонь. Когда в перчатку упирается защитный колпачок разъема, очередная двойка отправляется в путь. Ожидающие своей очереди сортируют тюки с имуществом, отбирая с собой только то, что непосредственно понадобится в засаде. Остальное – кладут на грунт, раскапывая наносы песка до самого камня. Сверху ставят камуфлированные «под базальт» маскировочные короба, загоняя монтажные болты в грунт. Самое главное – по окончании бури найти все то, что мы замаскировали. А то придется атаковать подступы к базе с одним «ура!». Без огневой поддержки из-за отсутствия тяжелого оружия и боеприпасов.

За мыслями не успеваю заметить момент, когда все уходят на позиции, а я остаюсь во мраке только с вестовым, который уже установил маскировочную коробку, скрыв под ней использованные бобины. Кабель быстро занесет песком, так что он станет незаметен самой пристальной оптике. Заползаю внутрь и пытаюсь устроиться так, чтобы не повредить ничего хрупкого, не касаться холодного металла и не слишком наваливаться на напарника. Если верить часам – до конца бури еще больше двух циклов. Все это время каждая боевая двойка должна внимательно следить за прогибом стенок маскировочной коробки, чтобы несущийся песок не засыпал укрытие целиком, периодически приподнимая хрупкое сооружение. В то же время нельзя допустить, чтобы каркас слишком высоко поднялся над уровнем песка.

От того, что из-за всевозможного барахла практически нельзя шевельнуться, холод переносится особенно тяжело. Похоже, этой ночью я делаю свой первый шаг к хроническим болезням. Лет через пятьдесят, когда меня будут мучить приступы радикулита и ревматизма, я отлично буду знать, что именно в эту ночь были заработаны все мои старческие болячки.

Все в этом мире когда-нибудь заканчивается. Закончилась и наша пытка холодом. Чтобы смениться пыткой жарой. Когда буря начала стихать, Лемос уже высоко поднялся над горизонтом, и его лучи привычно поджаривали заметенные песком камни равнины. Убедившись, что ветер ослабел, а воздух не пропитан статическим электричеством, я начал подготовку к командованию в грядущем бою. Стараясь ни за что не цепляться, вытащил из защитного чехла наладонник и, загнав в него свободные концы кабеля из бобин, включил ПДА. Прибор работал, так что запасной можно выбросить за ненадобностью. На экране высветились компьютеры локальной сети. Пока всего трое… нет, уже четверо. Один за другим десятники, наблюдатели и командиры единиц тяжелого оружия включались в сеть.

Есть сообщение. Наблюдатель-Один вывел объектив мини-камеры наружу и готов предоставить мне картинку по первому требованию. Передав по сети общий приказ: затаиться и ждать, я сделал пару глотков из фляги и приготовился к ожиданию. А также к неравной борьбе со сном, жарой и жаждой. Хорошо, фильтр задерживает выдыхаемую влагу, чтобы смягчить вдыхаемый воздух. Так что мне потребуется меньше воды. Еще немного, и камни раскалятся так, что на них при желании можно будет зажарить быка. До состояния хрустящей корочки.

Ожидание не продлилось и цикла. Шаги многотонных монстров отлично передавались через грунт. Лежа неподвижно, я с интересом смотрел, как песчинки перед моими глазами ритмично подрагивают в ритме марша боевых мехов. И материл себя последними словами. Барон не захотел устраивать засаду на нас силами мехов! Вместо этого, пока мы мерзли и мучились, его подчиненные с комфортом дрыхли в казарме! То ли барон глупее, чем я думаю, то ли в его голове просто не укладывается, что мы не имеем другого выхода, кроме как напасть на него первыми.

Очень жаль, что я не предусмотрел такой вариант. Хотя что значит «не предусмотрел»! Не подумал. Не учел бесконечного презрения «благородного» к каким-то пехотинцам. Ударив по этой группе, мы обнаружим себя. И станем целью отряда, охраняющего бараки. Отойти от скалы нам некуда и не на чем. Вход через ангар будет надежно прикрыт. А взять базу штурмом, проникнув через вентиляцию, – ненаучная фантастика. Теперь меня и моих людей ждут тяжелые бои с численно превосходящим противником, который вдобавок будет иметь инициативу и право выбора времени удара. Да и гарнизон базы может в любой момент нанести удар в спину, что настроения не поднимает.

С другой стороны – все предусмотреть невозможно. Да оно и к лучшему, что барон и его дружина нас ни во что не ставят. Судя по неритмичной частоте шагов, вперед двигаются оба меха. И одним из них наверняка управляет предводитель собственной персоной. Взять его живьем – и остальные сложат оружие. Главное – молиться, чтобы барон не просчитал меня и, не дойдя до засады сотню шагов, не засыпал позиции шквалом огня. Наблюдатель-Два передавал картинку с камеры на мой ПДА. Отличную он выбрал позицию. Объектив страшно искажал передаваемое изображение. Но, несмотря на это, ясно были видны оба меха, с обманчивой медлительностью идущие по отрогу во главе колонны. И не спеша катящие вслед за ними полдюжины грузовиков-фургонов. Нет, все-таки барон – дурак и ничему не учится. Опять его дружинники сидят в замкнутых пространствах металлических коробок, которые так сложно покинуть под огнем. В транспортных средствах, которые так хорошо горят вместе с пассажирами.