Душман. Зачистка - Александр Леонидович Аввакумов

«вора в законе», а также еще по целому ряду других не менее важных вопросов. Эдик высоко ценил эту помощь. Так полгода назад он подарил ему «Мерседес», который так нравился его жене. Сейчас о его контактах с Эдиком знал лишь один человек, этим человеком являлся раненный Гиви. Сейчас он молил про себя Бога, чтобы тот прибрал его к себе.

К ним подошел эксперт и молча, развел руками, что означало, что никаких следов на месте преступления он не нашел.

– Значит, нечего нет? – как-то разочаровано спросил его начальник милиции, хорошо понимая, как он будет выглядеть завтра на докладе у мэра города.

– Да, товарищ полковник. Ничего нет, – подтвердил его слова эксперт и отошел в сторону со своим чемоданчиком.

– Пойду, отдам распоряжение, – произнес Шатов. – Пусть грузят трупы и везут в морг.

Начальник милиции кивнул ему головой и направился к ожидавшей его автомашине.

***

Лавров сидел на корточках и жег одежду, в которой был в тот вечер. Он это делал из двух соображений, во-первых, на одежде должны были остаться следы пороха и крови, а во-вторых, именно по приметам этой одежды, его разыскивали органы милиции. Из местных городских новостей он узнал, что сделанное им дело, оказалось с браком. В живых осталось два человека: Кузмин и Гиви. Насколько он понял, оба они находились в местной больнице под усиленной охраной милицией.

«Лавров! Если ты не уверен в сто процентной ликвидации объекта, произведи второй контрольный выстрел. Не жалей патронов, чтобы потом не жалеть о свободе. Лучше всего, если этот контрольный выстрел будет сделан в голову», – вспомнил он слова инструктора.

Сейчас, Павел уже жалел, что пренебрег этим советом, так как не знал, что они могли о нем рассказать работникам милиции. Дождавшись, когда одежда и обувь полностью сгорела, он направился в дом. Его взгляд невольно упал на стол, на котором стоял саквояж, полный денег. Что делать с деньгами дальше, он еще не знал. Взяв в руки саквояж, он прошел с ним в сарай. Вложив в саквояж металлическую коробку с ценностями, он сунул это все за поленницу дров и, убедившись, что саквояж не видно, вышел во двор. Пошарив по карманам, он нашел ключ и закрыл дверь на замок. Теперь в сарай можно было попасть лишь через запасную дверь дома.

Он нанес на лицо грим и отправился в главпочтамт. При входе на почту ему в глаза бросился листок бумаги, который был аккуратно приклеен на стекло двери. Что-то заставило его подойти к этому стеклу. Это была ориентировка о его розыске. С фотографии на меня смотрел бравый офицер Советской Армии, на груди которого красовались ордена и медаль «За отвагу». Снизу были напечатаны приметы: рост, вес, цвет глаз и волос.

«Неплохо сработано, – подумал он. – Правда, фотография старовата, но узнать меня по ней было можно».

Павел оглянулся по сторонам. Мимо Лаврова проходили десятки людей, не обращая никакого внимания, ни на него, ни на ориентировку. Он толкнул дверь и вошел внутрь помещения почты. Он моментально ощутил какую-то не свойственную этому помещению атмосферу. Около окошка, где он обычно получал корреспонденцию, стоял молодой парень в клетчатой рубашке и читал газету. В зале было много свободных стульев, однако, он, словно не замечал их, продолжал стоять около окошка. Лавров, молча, протянул девушки паспорт. Она взяла его паспорт, открыла его. Парень, читавший газету, посмотрел на девушку. Она кивнула ему, а уж затем стала искать для него конверт.

– Вот заполните это извещение, товарищ Сорокин, – громко произнесла работница почты и протянула ему извещение.

Павел взял в руки извещение и потянулся к ручке. Лицо парня напряглось и ему показалось, что он готов схватить его за руку и заломить ее за спину. Лавров схватил шариковую ручку и с силой ударил ей по руке парня. Он взвыл от боли. Павел в этот момент схватил в руку конверт и словно лось, не обращая внимания на крики и попытки схватить его за руку, ринулся к выходу. Дорогу ему попытался загородить какой-то высокий парень, но он отшвырнул его в сторону и, оказавшись на улице, побежал вдоль нее, разбрасывая по сторонам удивленных прохожих. Сворачивая в переулок, он обернулся и заметил, что его преследуют два парня. Лавров бежал довольно быстро, искусно лавируя между испуганными прохожими и припаркованными у тротуара машинами. Однако, парни не отставали, они по-прежнему висели у меня на спине.

«Выходит, Гиви рассказал им о своих встречах со мной на почте, а иначе, откуда бы они узнали об этом», – успел подумать он, прежде чем свернуть в очередной переулок.

Вдруг ему навстречу выскочил молодой человек и попытался схватить Павла за руку. Он услышал, как затрещала на нем ткань рубашки. Не останавливаясь, он ударил его в лицо кулаком. Хватка ослабла, Лавров вырвал из его рук свою кисть и побежал дальше. Он выскочил из переулка и увидел удаляющуюся от него грузовую машину. Он прибавил скорость и, схватившись за борт грузовой автомашины, перевалился в кузов. Приподнявшись, он посмотрел из-за борта кузова. За машиной отставая и, спотыкаясь, бежали трое молодых ребят, еще не теряя надежду догнать автомашину. Вскоре они исчезли за поворотом дороги. Проехав еще немного, он выпрыгнул из кузова и направился к себе домой.

***

Войдя в квартиру, Лавров тщательно осмотрел ее, и лишь убедившись в отсутствии следов несанкционированного проникновения, он сел на диван и достал конверт из кармана. В конверте лежала небольшая записка, напечатанная на пишущей машинке. он прочитал ее и отложил в сторону.

«Интересно, – подумал он. – С момента моего покушения на Эдика и Кузмина прошло лишь двенадцать часов. Откуда Москва знает, что это попытка была не совсем удачной? Выходит, что все эти записки, получаемые мной от имени полковника Машина, вовсе не от него. Тогда от кого?»

Мысль, внезапно пришедшая в его голову, надежно застряла в ней. Еще тогда, в Башкирии, Павел понял, что все его действия контролируются местным резидентом организации. Однако, кто он такой и в каком ведомстве работает, он не знал. Вот и сейчас, анализируя полученную записку, Лавров тоже стал гадать об этом незнакомом ему человеке, чьи указания он выполнял в этом городе. Он встал с дивана и начал ходить по комнате, стараясь угадать этого неизвестного ему куратора.

«Может это кто-то из КГБ? – промелькнуло у него в голове. – Но, генерал Антипов говорил мне, перед отправкой сюда, что меня здесь никто не знает, а, следовательно, мне некого и нечего бояться. Людей, знающих меня