Магическая академия. Достать василиска! - Ева Никольская

— Новенькая.

— Угу, — кивнула я, а потом, решив, что не совсем прилично просто угукать преподу, представилась: — Эллисандра Страхова, свободная ведьма в пятнадцатом поколении.

— Сверр, — просто сказал брюнет, подмигнув мне неприкрытым глазом, прозрачно-голубым и лукавым. — Я без пяти минут выпускник АРиС, иногда ассистирую Сигурду, а иногда и подменяю его, как сегодня. — И, уже обращаясь ко всем, заявил: — Вместо основ магической диагностики будем сегодня змей изучать, господа недознахари.

Ребята, которых только что откровенно «приласкали», не то что не обиделись, а еще и весело загалдели, предвкушая незапланированный урок. Похоже, брюнета они любили и занятиям с ним искренне радовались. Я же решила подождать, присмотреться, а потом уже и определяться с мнением насчет голубоглазого старшекурсника. И тут же начала воплощать свой план в жизнь, оценивающе разглядывая долговязую мужскую фигуру в черной одежде, не имевшей ничего общего с мантиями, которые носили преподаватели АРиС.

Сверр был высок. А в сравнении со мной, наверное, и вовсе «дядя достань воробушка». Еще он был худощав, но не субтилен, как некоторые парни, а скорее, жилист. Руки красивые: пальцы длинные, гибкие, как у музыканта, а вот цвет ногтей, отливающий металлом, странный. Что он использует лак, отчего-то не верилось, скорей всего, какая-нибудь аномалия, что частенько бывает у магов. Плечи у парня были широкие, бедра узкие, костюм на нем с иголочки. Черный, легкий, с серебристой отделкой и эмблемой в виде оскалившейся змеи на рукаве и груди. Такие нашивки обычно носили старшие курсы, когда пора общеобразовательных предметов уступала место строго специальным. У некромантов, к примеру, символом являлась смерть с косой, у лекарей — змея, но точно не капающая ядом, как у этого типа. Любопытство набирало обороты, и выяснить, кто же он такой, хотелось все больше.

— Страхова, — даже не взглянув на меня, брюнет методично открывал свои саквояжи, — я, конечно, допускаю, что хорош собой и некоторые девушки не могут от меня глаз отвести, но все же ты так и будешь гипнотизировать меня взглядом или спросишь уже что-нибудь для разнообразия?

Народ заржал, я прищурилась, обдумывая достойный ответ.

— Не гипнотизировать — оглаживать! — хихикнула кудрявая выдра, которая по злой случайности носила гордое звание ведьмы.

— Или облизывать, — поддакнула ее подружка-подпевала, кокетливо расправляя белый воротничок на зеленом форменном платье с нашивками АРиС.

— Лучше уж сразу раздевать, — предложил свою версию кто-то из парней.

— Испепелять, — прошипела я, недовольная тем, как весело улыбается наш временный преподаватель, реагируя на их комментарии. — А если серьезно, меня эмблема заинтересовала. Это что за специальность такая? Целители?

— Заклинатели змей, — взглянув на меня из-под косой челки, сказал Сверр. — Целители? Хм… И да, и нет. Мы работаем по своей методике и специализируемся на ядах. Впрочем, это не отменяет лечебной практики и исцеления многих болезней. А все благодаря им, моим очаровательным малыша-а-ам, — ласково протянул парень, сунул руку в саквояж и достал оттуда золотисто-красного ши-рана,[7]который пестрой лентой обвил мужское запястье, скользнув хвостом в рукав.

— О! — выдавила я, передернув плечами. Не люблю змей, как бы они ни назывались и сколько бы пользы ни приносили. В лесу, когда гадюку видела, старалась обходить ее по длинной дуге. Наблюдать же, как поглаживает извивающееся тельце Сверр, было неприятно.

«Заклинатель, значит… угу, — подвела мысленный итог я. — Еще один на мою бедную голову. И целых четыре сумки со змеями. Тьфу! Надеюсь, от этих хотя бы проблем не будет, как от друида с лесным полозом».

Знала бы тогда, как ошибаюсь, я бы с пары сбежала, прикинувшись больной.

Занятия начались после колокольного перезвона, от которого хотелось зажать уши. Обстановка в аудитории была приятной и непринужденной, будто мы не учиться пришли, а общаться на интересную тему. Тема, к слову, действительно оказалась весьма и весьма любопытной. Показав на радость студентам всех своих ши-ранов в количестве двенадцати штук, Сверр рассказал немного про каждого, потом вернул их на место, шепнул что-то непонятное, чтобы не покидали саквояжи, и пошел к доске писать формулы заклинаний, способных подчинить этот ползучий выводок воле заклинателя.

Как только он заканчивал выводить рисунок того или иного магического плетения, белый набросок отделялся от деревянной поверхности и начинал светиться зеленым. Легонько касаясь его кончиками пальцев, брюнет отправлял мерцающие схемы в угол, наслаивая их друг на друга, или посылал кому-то из студентов, если возникали вопросы. Таким образом, к концу первой пары все помещение кишело полупрозрачными формулами, которые мы активно записывали, а некоторые еще и пробовали их на прочность, пытаясь поймать, развеять или закинуть мерцающий рисунок соседу за шиворот. Вот вроде и второй курс академии, а вели себя, как шалопаи в детском саду!

Причем заклинатель змей тут, похоже, был вовсе не воспитателем, а главным зачинщиком. Потому что, собрав на перемене все свои каракули в кучу, он предложил нам закрепить материал, не штудируя учебники, а играя в лотерею, призом которой объявил два билета на бал-маскарад, проводимый старшекурсниками в канун ночи багровой луны. Естественно, «недознахари» согласились. И те, кто не все помнил, начали шустро рыться в записях соседей, восстанавливая пропущенное. В мой блокнот одногруппники заглянуть поостереглись. И правильно! Я их еще за столовую не простила. Пока они носились по аудитории, обсуждая пройденные формулы, я потихоньку сплетала под партой слабенькие заклинания-маячки, которые в неактивной форме нельзя было заметить — так же, как и «кривые ручки». А потом, по примеру препода, разослала свои творения по классу, не обидев ни одного студента, хлопнувшего меня по плечу перед обедом.

Вторая пара началась с экзамена или с чего-то очень на него похожего. Выложив на стол два вожделенных билета, при взгляде на которые глаза у ребят вспыхивали, будто они не люди, а алчущие крови зомби, Сверр начал вызывать нас по списку к столу, вытаскивать из пачки мерцающих схем одну наугад и пытать студента разными каверзными вопросами. Когда очередь дошла до меня, брюнет уже явно устал, потому что, вместо того чтобы прожигать очередную жертву взглядом, принялся что-то записывать в лежавшем перед ним свитке, не забывая при этом поглаживать свернувшуюся на столе змею — единственную, которая не пожелала вернуться в контейнер.

Я же, получив формулу, какое-то время ее внимательно рассматривала, потом покрутила, повертела, подумала немного и начала отвечать. И рассказала бы все, что нам поведал об этом заклинании Сверр, так как на память никогда не жаловалась, если бы не заметила, как из саквояжа, стоящего на столе для опытных образцов, выползает упитанный ши-ран. В панике окинув взглядом остальные сумки, поняла, что они пусты. И, что самое паршивое, содержимое этих проклятых контейнеров обнаружилось почти сразу возле моих ног! Пока я разглагольствовала по теме вопроса, изучая профиль старшекурсника, ползучие твари добрались до меня и — о ужас! — на этом не остановились. Дар речи пропал, в горле пересохло, руки похолодели, а ступни (предатели!) словно приросли к полу. Я стояла и круглыми глазами смотрела на змей, чьи лощеные шкурки переливалась золотисто-красными разводами. Группа, затаив дыхание, взирала на меня, а заклинатель пялился в свой проклятый свиток, совершенно не замечая происходящего.