Если боги за нас! - Владимир Малыгин

Сам Бодуэн уже был на месте, на корабле, отправил их к нему, пусть разбирается, договаривается о новом найме, расплачивается. Ему с сегодняшнего дня заниматься командой, судном и грузом, вот пусть и приступает.

Даниэль оклемался к обеду, вышел на воздух. Поговорили с ним о наших дальнейших действиях. Хотя что о них говорить, всё уже обговорено много раз, так, ради самого общения поговорили. Время идёт, растёт в людях напряжение перед предстоящими действиями. Не пережечь бы бойцов.

А сразу после обеда и вчерашний босяк нарисовался. Заметили его караульные, когда он через площадь пробирался по самому её краешку. Хорошее всё-таки место подобрал Даниэль, удобное, вся округа на виду. Скромненько так в калиточку протиснулся и замер. Ещё бы ему не замереть, когда его за загривок одной рукой держат, а другой честной сталью в мягкое брюхо щекочут. Даже побелел бедолага, лицом спал, но, к чести его, то самое брюхо крепким оказалось, не расслабилось страхом, или же привык к подобным встречам. Выдавил полузадушенно, что приглашают нас вечером на встречу, вежливо приглашают. Прогуляемся, коли так.

Время до встречи было, использовали его с толком. Разведали само место, все подходы к нему, обозначили точки возможной засады и способы противодействия ей. Перед назначенным временем почти все бойцы разошлись по присмотренным позициям.

За местных мы, конечно, не сойдём, и одежда, и поведение отличается, и опять же почти никто языком не владеет. Так, Послед начал с пятое на десятое кое-какие слова коверкать, но у него с детства способность к языкам. А остальные ни ухом ни рылом… лицом то есть. Ну да ничего, по барабану.

Местом встречи была назначена харчевня. Другая, не та, мимо которой я проходил по пути к капитану домой, а чуть в стороне, в другом секторе. На радиальной от порта кривой улочке, изобилующей закутками, тесно стоящими одно- и двухэтажными домишками, с текущими вдоль стен по канаве помоями. Сюда даже днём солнце не доставало, вот и не смогла жара высушить этот рукотворный зловонный поток.

К назначенному сроку подошли к замызганному входу, огляделись и, пригнувшись, осторожно протиснулись внутрь, стараясь не касаться грязных тяжёлых дверей и жирных стен. За спину можно не опасаться, вокруг тишина, значит, наши люди уже на местах. Даже вороны и чайки в сторону отлетели, испугались чего-то или кого-то.

Теперь можно осмотреться, что там внутри. До захода солнца времени ещё много, но тут, как и всюду на этой улице, царит сумрак. Пара маленьких оконец поглядывают подслеповатыми бельмами проёмов с обеих сторон входной двери и, похоже, предназначены только для антуража, потому как свет через них почти и не просачивается. Коптят жёлтым тусклым светом светильники над грязной стойкой, в нос шибает тяжёлый кислый запах, да даже не запах, а вонь грязных тел и какой-то прогорклой жарёхи. Закопчённый потолок над выложенным из неотёсанных валунов очагом у стены рядом со стойкой колышется свисающими лохмами сажи. Дымоотвод забит, мелькнула мысль и пропала. И никого за стойкой.

Стоило только переступить порог и оказаться в низком зале, как тут же уши придавило тяжёлой ватной тишиной. Уличные звуки так и остались там, за тяжёлой глухой дверью, отрезавшей нас от дневного света. Впрочем, разницы никакой, на улице с нашим приходом тоже тихо было. Здесь же слышно было только жужжание мух в вязком густом сумраке, да неожиданно пронзительно скрипнула тяжёлая лавка в углу под чьим-то задом. Осмотрелся, нам, похоже, как раз в тот угол, больше здесь никого нет. Или это заведение только для таких дел и предназначено, или народ собирается гораздо позже, когда у него начинается самая работа. То есть с наступлением ночи. Ну, пошли. Нас, кстати, уже и приглашают, призывно помахивая рукой. Подойдём.

Глаза полностью привыкли к этому сумраку, по пути более тщательно просканировал помещение. Что там за стойкой? Неприметная дверка? Подмога прячется? Ну-ну. У меня два моих арбалета, у Последа столько же. Как ни напирал сотник, а я настоял взять с собой только одного бойца. Выбрали Неждана. Шесть взведённых арбалетов — это очень много для этого времени. В любом случае, если что, на воздух мы вырвемся, а там нас поддержат. Ну, это в самом плохом случае. Может, и удастся разойтись мирно с местными ночными работниками.

А вот то, что не встали при нашем приближении, это неуважение, но ладно, может, тут так положено. Тогда и мы будем себя вести аналогично. Осмотрел сидящую компанию. Трое на лавке по ту сторону широкого, тяжёлого даже на вид стола, двое с торцов. Одежда с претензией на роскошь, даже местами чистая. Или точно чистая, а это по ней тени от светильников играют. Значит, не простые тут люди собрались. И с чего бы нам такая честь оказана? Кстати, только сейчас заметил, что колечки на пальцах почти у каждого камнями в тусклом свете мерцают, а оружия-то и нет. Совсем. Кроме, пожалуй, небольших ножей, лежащих перед каждым. Но есть у меня ощущение, что это не показуха и не оружие, а просто люди к еде приготовились. Вилок-то нет, вот ножами и пользуются. Пара кувшинов на столе, кубки, даже не глиняные, а металлические. Что за металл, интересно? Не серебро же? Олово? По цвету похоже. Ладно. Пустые, кстати, кубки. Мысли пронеслись быстро, пока подходил к столу и осматривался. Секундная пауза, приглашения сесть не поступило, значит, присаживаемся сами. Подобный манёвр мы с Последом обсудили, вот и сейчас по моему кивку мои товарищи отодвинули лавку от стола. Чем дальше, тем лучше, всё больше времени и места для манёвра будет. Арбалеты заряжены, под руками на боках висят, и встречающие их уже срисовали. И выводы сделали правильные, потому как сильно напряглись. И правильно, что напряглись.

Осмотрел лавку, чистота оставляет желать лучшего, да выбирать не из чего, переступил, присел на край. За спиной остались стоять Послед с Нежданом.

— Встреча у меня тут должна быть. Не с вами?

— С нами, — и молчат, в упор рассматривают. Глаза рыбьи, без малейшего признака эмоций. Ну и я помолчу, тоже посмотрю. Умею.

— Дом большой купил? Торговать, говорят, собираешься? — нарушил тишину правый из сидящей передо мной тройки.

А сбоку сидят на подхвате, так получается.

— Правильно говорят.

— Слух дошёл, что Бодуэн со своим судном теперь под тобой ходит? И товар, который он в долг у торговца брал, теперь тоже твой? — левый вступил в разговор.

— Быстро у вас слухи разносятся, — чуть усмехнулся.

— Ещё слух прошёл, что людей ты наших побил, когда судно взял, — опять правый.

— Уважаемые, вы бы к делу перешли. А слухи пересказывать… Мне они не интересны.

— К делу так к делу. Ты судно взял, людей побил, товар перехватил. А мы с этого товара и судна свою долю имели, — выпрямился вожак. Что-то в глазах сверкнуло, какая-то эмоция проскочила. Понять бы, какая.

— Прошли бы они мимо меня, и не получилось бы того, что получилось. Остальное меня не касается.

— Теперь касается. Доля наша утерянная на тебя падает. Ты нам и заплатишь. Сразу мы с тебя, конечно, высчитывать ничего не будем, а вот потом, когда торговать начнёшь, на ноги встанешь, тогда и вернёмся к этому разговору. Согласен? — и улыбается, ласково так, как будто великое одолжение делает. А вот теперь в глазах явный интерес светится. Ожили глаза-то.