Дерзкий обман - Донна Флетчер

– Почему? Чтобы попытаться понять Фиону? – рассмеялся Рейнор. – Это не поможет.

– Ты так говоришь, будто хорошо знаешь свою сестру, но ведь ты видел ее лишь крошечным младенцем.

– Фиона никогда не была крошечной. Она всегда была крупнее среднего ребенка. Женщины, принимавшие роды, судачили о том, что такой крупный ребенок мог доставить много страданий матери. А оказавшись на белом свете, Фиона принялась вопить и требовать еды и не успокоилась до тех пор, пока ее не положили рядом с матерью.

– Она и поныне остается требовательной и раздражающе упрямой. – Тарр сопроводил свои слова долгим и досадливым вздохом.

– Так зачем ты на ней женишься?.

– Потому что я по глупости влюбился в нее. – Тарр хватил кулаком по столу. – И признаюсь в этом. Я люблю твою упрямую как осел сестру. Почему? Понятия не имею. – Он беспомощно возвел руки к потолку. – Она постоянно задирает меня и ведет себя вызывающе. Она с такой же силой и ловкостью разит мечом, как и языком, и она превращает мою кровь в... – Внезапно Тарр замолчал и покачал головой. – А я как дурак откровенничаю со своим врагом.

У глаз Рейнора собрались лукавые морщинки – был готов рассмеяться.

– Можешь смеяться надо мной, но я сотру твой смех с лица кулаком.

Рейнор ударил себя по непослушным губам, но в глазах его продолжало искриться веселье.

– Ты находишь это забавным? Надеюсь, однажды ты встретишь женщину, раз в десять более непредсказуемую, чем твоя сестра.

Рейнор мгновенно стал серьезным.

– Прикуси язык и не желай мне, чтобы я влюбился в такую колючую женщину.

– Фиона не колючая. – Кулак Тарра снова обрушился на стол. – У неё доброе сердце, она заботлива, хотя редко показывает эти качества. Она непоколебима, когда считает, что должна защитить сестру. Я даже думаю, уж не поэтому ли она так преуспела в искусстве владения оружием и умении сражаться.

– Она защищала Элис с рождения, – кивнул Рейнор. – Ходила даже сплетня, что Фиона облегчила Элис вступление в этот мир, расчистила путь. В младенчестве Элис редко плакала, когда же плакала, Фиона тоже начинала вопить, и это продолжалось, пока Элис не клали рядом с ней. Они успокаивались, прильнув друг к другу.

– Я не представляю, как их можно разлучить.

– Это звучит как предостережение, – сказал Рейнор.

– Нет, просто я считаю своим долгом защищать их обеих.

– Никогда и не сомневался^что ты способен на это, и, возможно, твое покровительство окажется гораздо нужнее, чем ты полагаешь.

Тарр понизил голос:

– Что ты имеешь в виду?

– Возможно, это только страх снова потерять сестер, но я испытываю беспокойство. Если кто-то хотел их устранить много лет назад, то что случится, когда этот человек узнает, что они вернулись?

Фиона чувствовала себя загнанной в угол, пойманной в ловушку не только в замке, но и в собственных мыслях. День выдался ветреный, сильный ветер приносил с севера холод и вкус зимних бурь.

Все вокруг нее казались довольными, их жизнь обретала привычный ритм и ход. Элис, измученная приемом трудных родов и уходом за молодой матерью и младенцем, спала. Рейнора нигде не было видно, а Тарр...

– И что я все время думаю о нем? – пробормотала себе под нос Фиона.

Фиона пришла к заключению, что она оказалась неспособной к любви. Она воображала, что это намного легче, но, как выяснилось, с самого начала это был какой-то ужас. И разве что-то изменилось теперь?

«Нет!» – чуть не закричала она во все горло, но вовремя вспомнила, что ее сестра спит и что ее не следует беспокоить.

Фиона не могла отрицать, что Тарр занимает ее мысли почти весь день, но он и ночью ухитрялся явиться ей в снах.

Ей хотелось выкинуть его из головы, хотелось, чтобы сердце ее перестало болеть.

Ей хотелось, чтобы Тарр заключил ее в объятия и объявил о своей любви.

Она тоже могла любить, но только по-своему.

Фиона тряхнула головой. Господи, да она вела себя как избалованное дитя, но разве у нее не было права любить, а не просто устроить свою судьбу? Она сознавала, насколько непоследовательной бывала по временам. Она могла сама себя раздражать, но упорство много раз помогало ей в тяжелых ситуациях. А возможно, именно ее нелегкий характер и упрямство и создавали эти ситуации?

Но в любом случае Фиона не могла не оставаться верной себе.

Досадуя на свою беспомощность, она сделала то, чего не делала уже давно. Покопавшись в небольшой сумке, которую она привезла с собой, Фиона вытащила узкие коричневые штаны и такую же рубаху.

Она быстро переоделась в мужской костюм. Подняла волосы надо лбом и заколола их на темени, хотя все же не все ее непокорные локоны подчинились, в беспорядке упав на плечи.

Сорвав с крючка коричневый шерстяной плащ, Фиона выбежала из комнаты и помчалась вниз по ступенькам вон из башни замка к конюшням, где стояла ее кобыла.

Оседлать кобылу и довести ее под уздцы до края деревни было минутным делом.

– Мы помчимся по лугам, моя девочка.

Она пустила лошадь галопом, едва вскочив в седло, и понеслась как ветер мимо лагеря Тарра.

– Интересующая тебя персона очень спешит, – сказал Рейнор, наблюдая за всадником со своего места у походного костра.

Тарр тотчас же поднялся.

– На ней мужское платье, и при такой скорости она рискует сломать шею.

– Она более уверенно держится на лошади в мужской одежде, к тому же, насколько я заметил, Фиона очень хорошая наездница.

Тарр не обратил внимания на реплику Рейнора и, отложив недоеденный хлеб, направился к своему жеребцу. Он вскочил на лошадь и помчался за Фионой, прежде чем Рейнор успел встать на ноги.

– Этот день обещает быть интересным, – усмехнулся Рейнор и направился к замку.

Тарр недооценил умение Фионы ездить верхом. Он думал без труда нагнать ее. Однако ему пришлось проехать намного дальше, чем хотелось бы. Фиона управляла кобылой с таким мастерством и изяществом, что, казалось, она мчится, оседлав сам ветер.

Она явно намеревалась продолжать эту гонку и заставить Тарра преследовать ее, и он решил посмотреть, как далеко это ее заведет. Он замедлил бег своего жеребца и продолжил путь.

Ослепительно рыжие волосы вырвались на свободу и рдели, как огонь, образуя нимб вокруг головы Фионы, ветер трепал ее плащ, и он казался крыльями гигантской летучей мыши. Ее вид вызывал в памяти образ демона, рыщущего по земле в поисках человеческих душ.

Наконец Фиона резко осадила кобылу и направила ее к небольшому ручейку на северной границе луга. Она придержала лошадь, не давая ей напиться, поката не остынет. Потом соскользнула с седла на землю и позволила лошади приблизиться к воде.