Чисто семейное дело - Юлия Федотова

Увы, имелась у Спуна такая странная особенность. Да, он умел танцевать менуэт, писать милые вирши и музицировать на флейте. Мог поддержать умную беседу — знал толк в изящной словесности. Был сведущ в философии и истории. Владел начатками теоретической магии. А вот четко различать, где право, где лево, так и не научился, путался. Хоть в такой малости, но остался верен своим дремуче-простонародным корням.

Хельги же это его забавное свойство раздражало до крайности, рождая дурные ассоциации.

…Это было в пору его ранней юности. Тогда новоиспеченный десятник гильдии Белых Щитов Ингрем был приставлен обучать новобранцев, завербованных из глухих деревень южного Прилесья. Хлебнул же он с ними горя! То были здоровенные парни человечьей и кудианской природы, неотесанные и невежественные до безобразия. Большинство из них оказалось старше своего наставника по возрасту — и это для них очень много значило. Поначалу они ни в какую не желали учиться, считали зазорным подчиняться «малолетке», и единственным способом воздействия на них был грубый, примитивный мордобой. Хельги, уже тогда претендовавшему на статус существа цивилизованного и прогрессивного, подобный метод категорически не нравился. Но выбора ему не оставили. Начальство требовало скорого результата, и на протяжении месяца костяшки пальцев десятника Ингрема не успевали заживать, разбитые в кровь о чужие челюсти и скулы. Настроение было отвратительным, он тысячу раз пожалел о своем повышении в звании.

Его сестра по оружию, десятник Меридит из рода Брюнхильд, была в таком же положении, но относилась к нему философски, не видела повода для огорчений. В то время она, подобно своей младшей кузине, еще не подозревала, что учить можно и без битья.

Новобранцев они тогда вымуштровали, и уважать себя заставили, и в бой с ними потом ходили, не опасаясь ножа в спину. Но воспоминания об этом периоде жизни Хельги относил к разряду самых неприятных и злился на бедного, ни в чем не повинного Спуна за то, что тот невольно их навевал.

Но если исключить мелкие неприятные эпизоды, подобные вышеописанному, течение жизни путников по дороге от мыса Тавор до Римора было непривычно безмятежным. Наверное, именно это затянувшееся благоденствие заставило Хельги расслабиться и совершить шаг если не однозначно опрометчивый, то весьма спорный с точки зрения здравого смысла.

А началось все с того, что он собрался навестить Макса, поздравить его с днем рождения. Долго решал, что бы подарить, пока не обнаружил в одной из оружейных лавок Вепуса очень неплохую кудианскую секиру. Была она в меру тяжелой, выкованной из отличной стали и насаженной на удобное прочное древко. Кто от такой откажется? Но Рагнар, имевший, в силу своего аристократического происхождения, некоторое представление о правилах этикета, выбор друга не одобрил.

— Кто же дарит в день рождения секиры? — сказал он. — Ты бы ему еще хаусвер[5]подарил или орочью гвизарму![6]Для такого случая нужно оружие благородное, лучше всего меч или кинжал с дорогой рукоятью, в крайнем случае, арбалет, если он эльфийской работы.

Чуждый условностей Хельги рассуждал иначе. Хорошая секира достойнее плохого меча. А мечи в Западном Аполидии куют паршивые, это всем известно. Кинжал с дорогой рукоятью, если и встретится в продаже, наверняка окажется ворованным, такое оружие верно служить не будет. А уж арбалета эльфийской работы днем с огнем не сыщешь. Надо довольствоваться тем, что имеется.

Орвуд слушал спор наемника с рыцарем и только головой качал.

— Удивляюсь я вам! Какая секира, какой меч?! Разве вы не бывали в мире Макса? Разве не знаете, что там все иначе, и нужды в нашем оружии нет вовсе?! Неужели нельзя подобрать что-то другое, полезное и практичное?

Но и он не переубедил демона.

— Глупости! Практичную вещь каждый сам купит поневоле. А подарок должен приносить чистое удовольствие, в котором себе обычно отказывают из соображений благоразумия и экономии. Он должен быть приятным и бесполезным…

— Убейте боги, не понимаю, чего такого приятного в кудианской секире?! — заладил свое Рагнар.

Но Хельги больше не стал выслушивать доводы оппонентов, привязал к секире красную ленточку и исчез.

— Поцелуй от меня Макса! — только и успела крикнуть Ильза на прощание.

— Прости, не стану! — Самого Хельги уже не было видно, остался только голос. — Ирину и Агнессу еще куда ни шло, но только не Ма…

— …кса!

— Кса! — ответил Макс слегка озадаченно. Смысл странного восклицания гостя он не понял и решил, будто это новомодное приветствие, вроде нашего «хай!» или «здорово!».

— Кса, — кивнул Хельги, вообразив то же самое. — Поздравляю с днем рождения! Желаю счастья в личной жизни!

— Пух! — хихикнула Ирина.

— Пух, — согласился демон, а про себя подумал: «Однако сколь же быстро эволюционирует устная речь этого мира! В нашем со Средневековья мало что изменилось, а здесь — пару месяцев отсутствовал, уже ничего не понимаю! Надо заглядывать почаще!»

Прибыл гость удачно, прямо к столу в узком семейном кругу: именинник, жена именинника, кузина именинника Анжела, малолетняя дочь именинника Марина, сотрудник именинника, незабвенный Гоша, и Агнесса, рыжая собака черного колдуна. Чужих не было, так что обошлось без стрессов и обмороков.

Подарком Макс остался доволен, причем совершенно искренне. Шикарная вещь, не у каждого такая есть! Не откладывая в долгий ящик, он нашел ей место над диваном в гостиной.

— Ох, не свалилась бы нам на головы! — беспокоилась Ирина. — Опасная штука! Тяжелая!

— Не свалится, даю гарантию на сто лет! — пообещал Гоша, он лично сверлил стену, вворачивал саморезы и фиксировал конструкцию проволокой.

Макс считал, что и сам в состоянии справиться, но Гоша не позволил:

— Ты, шеф, во-первых, именинник, тебе работать сегодня не положено, а во-вторых, прости, конечно, но руки у тебя не совсем из того места растут. Возможно, эта острая древняя штуковина и по твоей части, но дрель и отвертка — по моей. Каждому свое.

— Какая же она древняя? — возразил Хельги Гоше. — Совершенно новая секира, еще в бою не бывала. Хорошая. Кудиане знают толк в оружейном деле, уж поверь. У них что ни кузнец, то колдун.

— Верю, — охотно согласился Гоша, — колдун.

Он давно решил для себя: не удивляться ничему, что связано с этим странным светлоглазым парнем, которого шеф почему-то называет своим братом, правда, путается, родным или двоюродным.

…Ночевать Хельги остался в чужом мире, на диване. Не на том, что под секирой — огромном, черном и гладком, похожем на южного зверя иппо, а на своем любимом, покрытом клетчатым пледом. В доме Ветлицких этот предмет мебели так и назывался: «демонический диван», никто другой на нем спать не мог, снились несусветные кошмары.