Уровень атаки - Игорь Огай

— Не слишком гостеприимно, — Анна поморщила носик. — Но все равно спасибо.

Павел кивнул и, подавшись к холодильнику, вытащил банку «Языков в желе» — аварийный вариант ужина, когда нет сил дождаться заказа из ресторана. Подумал секунду и, прихватив все-таки бутылочку «Гиннеса», без лишних слов закрыл за собой дверь спальни.

Пристроившись на подоконнике и ковыряя холодную закуску почти коллекционным штыком от карабина Симонова образца 1949 года, Павел с неудовольствием отметил некоторое нервное возбуждение в организме. За прошедшие годы он отвык от звуков человеческого присутствия в одной с ним квартире в нерабочее время. Тем более если это женщина… Да еще такая красивая…

Что-то негромко мурлыкая себе под нос, Анна порхала по соседней комнате, устраивая свой ночлег. Потом легкие шаги удалились в сторону ванной, и до Павла донесся шум воды. Черт! Хорошо бы удалось побыстрее заснуть…

Душ шумел долго. За это время Павел успел прикончить консервы, запить их пивом и забраться под одеяло, с трудом удержавшись от порыва накрыть голову подушкой. Потом дверь ванной снова стукнула, негромко звякнул телефон, набирая номер. Заказывая ужин, Анна не сделала ни одной смысловой ошибки.

А потом…

Хорошо, что дверь в спальню открывалась не бесшумно и Павел вовремя успел открыть глаза. Черт возьми, он все-таки больше ждал этого или боялся?

Выходя из ванной, Анна так ничего и не надела. Ранний октябрьский закат подсвечивал сквозь окно дверной проем, в котором она остановилась, и смуглое тело светилось ореолом цвета раскаленной меди…

— Если ты отказываешь мне во второй попытке, — мурлыкнула индианка, — я подумала — пусть все случится сразу.

Это было чертовски опасно. Такая связь и сама по себе была чревата межрасовыми разборками, а сейчас к тому же нельзя было исключить и возможность провокации, зачем бы инкам это ни понадобилось… Вот только нормальный свободный мужик в такое мгновение меньше всего будет думать о политических последствиях. Ну, может быть, только слегка попробует смягчить возможный конфликт.

— Я слышал, наши расы генетически совместимы, — сообщил Павел, — а презервативов у меня нет.

— Не беспокойся насчет этого, воин, — проговорила Анна и шагнула, наконец, в спальню.

Они очнулись часа через два. Павел наверстывал упущенное — он, оказывается, успел почти забыть, как это прекрасно заниматься любовью с женщиной, которая отдается тебе не за деньги, а по обоюдной симпатии. Юное тело индианки было просто ненасытно, но, почувствовав, что партнер выдыхается, первой остановилась именно Анна.

— Кажется, нам приносили ужин, — прошептала она, выскальзывая из объятий.

— Да? — переспросил Павел, с трудом припоминая, что Анна отлучалась на несколько секунд во время одного из кратких перерывов.

В этот раз она тоже вернулась быстро, уместила поднос на тумбочку у кровати и снова прыгнула в постель.

— Я просила принести шампанское, — сообщила Анна. — Где-то читала, что этот напиток широко используется землянами в любовных ритуалах.

Павел не удержался и весело рассмеялся.

— Опять что-то не так?

— Наоборот, все так. Ты в курсе, что он алкогольный?.. Ладно, шучу. Спасибо, — он протянул руку и жадно отпил из бокала, обнаружив у себя закономерную жажду. А потом все-таки задал мучивший его с самого начала вопрос: — Аня, послушай, тебе от мамы не влетит?

— За что?

— За все. Я помню — ты уже не девочка, — он улыбнулся, — но и я не инка. Как твои соплеменники относятся к межрасовому сексу?.. Если, конечно, узнают о нем.

Она блаженно потянулась на простынях.

— Как правило, они узнают. Только ведь и я не инка.

Павел приподнялся на локте.

— Это как?

— Очень просто. Вы называете мой народ ацтеками. Инки родственны нам, но разница все же есть, примерно как между земными славянскими народами.

— Погоди… — Павел напрягся, припоминая немногие засевшие в голове факты из истории Южной Америки. — Я думал, что ваша ветвь отделилась, когда инки сумели выстоять перед испанским нашествием. Но ацтеки к тому времени были уже порабощены.

— Порабощены, но не уничтожены. Во всяком случае, не до конца. — Речь шла о слишком далекой истории, но в ее голосе все же прозвучала тень горечи. — Когда инки ступили на путь Золотого бога, они постарались в первую очередь очистить от европейцев свой континент.

— И ацтеки оказались их естественными союзниками, — заключил Павел.

— Те из нас, кто оставался в живых, — поправила Анна. — Атауальпа даже позволил сохранить государство и уважал наши обычаи, тем более что религии очень схожи. Это помогло нам избежать полной ассимиляции, так что я — ацтек по крови, духу и вероисповеданию.

— Вот это да… — совершенно искренне высказался Павел. — Ну, хорошо, пусть ты ацтек… ацтечка… Твой народ терпимее к вопросам генофонда?

— Не беспокойся. Этот предрассудок постепенно изживается.

— Насколько постепенно? — уточнил Павел.

— Пока был только один случай заключения межрасового брака. Официально он даже получил признание.

— А неофициально?

— Семья не смирилась и наняла убийц.

— Ясно, — шампанское плохо утоляло жажду, и Павел допил остатки из бокала одним глотком.

— Но ведь мы не заключаем брак, — успокоила его Анна. — А такими развлечениями многие даже хвастаются…

Она повернулась набок, прижалась к нему.

— Ну что, воин, восстановил силы?

Павел честно оценил свой потенциал.

— Почти. Еще пару минут…

— Хорошо. Тогда дождись меня, — она соскочила с кровати и скрылась в давно наступившей тьме по направлению к ванной.

Павел отставил бокал и закрыл глаза. Тяжелые веки сразу слиплись — денек сегодня и так выдался неординарный, а уж последние два часа… Еще несколько минут он честно боролся, пытаясь сосредоточиться на шуме воды, но монотонный звук вскоре оказал обратное действие.

А когда всплески душа превратились в шум живописного водопада в зеленых дебрях, он подумал что, наверное, уже спит… Ему даже приснилось, что Анна вернулась в спальню, присела у кровати, поцеловала в лоб. И уж наверняка приснились ее слова:

— Извини, воин, я почти готова пожалеть, что все так вышло, и, может быть, даже смогла бы простить… Но теперь уже ни на что не осталось времени…

Это был на редкость крепкий и здоровый сон, какого он давно уже не мог себе позволить. Отпечатавшийся на щеке рисунок складок подушки говорил сам за себя. Когда Павел открыл глаза, не чувствуя никаких признаков сонливости, на редкость безоблачное для конца октября небо только начинало светлеть. Умиротворенный предутренний сумрак — лучшее время суток, если только веки не слипаются от хронического недосыпания…