Принц Идима - Дия Гарина

– Вот и всё, Орис, – удовлетворённо сказал Глава Совета. – Сказать по правде, я не ожидал, что твоя Сила так быстро восстановится, но всё же её пока недостаточно, чтобы вы сумели спастись. Мне остаётся только дождаться подмоги, которая вот-вот подоспеет, и завтра весь Идим будет носить траур по безвременно скончавшемуся королю и его наследнику.

Орис ничего не ответил. Он только ещё больше побледнел, а потом вдруг снял поставленную защиту. Сашка зажмурил глаза, ожидая, что сейчас в него вонзятся десятки острых клинков и действительно почувствовал застучавшие по телу удары, но… Но какие-то слабые, почти не ощутимые. Осторожно приоткрыв один глаз, Демидов с удивлением увидел, что вместо стальных клинков их атакуют бумажные кинжалы. Оказывается, Орису удалось превратить металл в бумагу, причём туалетную. Последним усилием он заставил бумажные клинки вспыхнуть ярким пламенем. И вот уже только кучки пепла напоминали об их существовании. Энар растерянно посмотрел на Ориса, прислонившегося к стене, чтобы не упасть от накатившей после волшбы слабости. Очевидно, превратить пепел обратно в кинжалы Сила была не способна. Но замешательство Главы Совета длилось недолго, на то он и Глава Совета. Издав странный горловой звук, Орами бросился на Сашку, пытаясь задушить его голыми руками. Демидов попробовал отмахнуться мечом и вздрогнул. Вместо стального клинка его руки сжимали одну деревянную рукоять. Волшебство отца обратило в пепел все металлические предметы в комнате, в том числе и их собственные мечи.

Нырнув под тянущиеся к нему руки, Сашка провёл один из своих любимых приёмов, и пожилой вельможа, сбитый с ног грамотной подсечкой, неумело грохнулся на пол, потеряв сознание от соприкосновения своего затылка с гладкими каменными плитами.

«Вот она свобода», – подумал Сашка, бросаясь к отцу, чтобы помочь ему преодолеть последние метры, отделявшие их от портала, но гвардейцы Главы Совета уже влетали в комнату, раскручивая пращи и взводя на ходу небольшие, но мощные арбалеты. Орис бросился к неподвижно лежащему Наставнику, вздёрнул вверх, прикрываясь им как щитом, и, обхватив левой рукой тонкую старческую шею, крикнул замершим в нерешительности гвардейцам.

– Назад! Или у Главы Совета нечаянно может свернуться голова.

Гвардейцы попятились, но арбалетов не опустили. Тут Сашка увидел, как ноги отца начинают подкашиваться от слабости, и едва успел подставить ему своё плечо.

– Медленно отходим к порталу, – тяжело дыша, приказал Орис и потащил за собой всё ещё беспамятного Энара. – Пока они ещё не очухались от моих угроз.

– Ты же слово давал. Королевское… – также тихо сказал Демидов, выполняя распоряжение отца.

– А они знают об этом? – усмехнулся Орис, из последних сил пятясь к спасительному голубому сиянию, которое сократилось до размеров обычной двери. – Урок юного Эгора не прошёл для меня даром. Кажется, у вас это называется «брать на понт»? Или нет? Впрочем, это не важно. Важно то, что сейчас ты должен подойти вплотную к порталу и произнести пароль, который я тебе назову.

Когда отец назвал Сашке пароль, тот, разом позабыв про всех гвардейцев вместе взятых, возмущённо воскликнул:

– Ты меня обманул!

– Вовсе нет, – усмехнувшись, возразил Орис. – Я сказал, что набор букв ничего не означает в обоих языках. Так оно и есть.

– Но…

– Никаких «но»! – взъярился Орис. – Живо к порталу или мы будем заканчивать этот спор уже на том свете.

Обиженный до глубины души Сашка кинулся выполнять распоряжение и, достигнув призрачной границы портала, начал шептать прямо в голубое сияние: «А, Бэ, Вэ, Гэ, Дэ, Е…» И вдруг услышал, как пришедший в себя Энар ид’Орами слабым, но твёрдым голосом, произнёс:

– Моя жизнь ничего не значит… Убейте мальчишку. Это приказ!

В тот же миг камень, пущенный чьей-то нетвёрдой рукой, пребольно стукнул Сашку по затылку. Обруч-переводчик смягчил удар, иначе лежать бы его высочеству с проломленным черепом. А так…

– Ё-о-о! – взвыл Демидов и, потеряв равновесие, рухнул в портал, послушно открывшийся после произнесения последней буквы пароля. А потом всё исчезло в ослепительной голубой вспышке.

* * *

Сашку привело в чувство громкое тиканье. Он долго лежал, не понимая, где находится и что значит этот до боли знакомый мерный звук. «Часы. Ну, конечно же, часы! – обрадовано вспомнил Сашка, и похолодел. – Но ведь на Идиме нет часов»! Он подпрыгнул, как кенгуру и обнаружил себя лежащим поперёк своей собственной кровати, в своей собственной комнате, в обнимку со своим собственным плейером. Из кухни доносилось мирное позвякивание посуды и шипение масла. Сашка принюхался. «Сырники! Ма опять жарит сырники, значит сегодня воскресенье. Неужели мне всё это приснилось! И отец, и Идим, и Арэт, и Миррэ. Не может быть… Или может?»

Он рассеяно спустил ноги с кровати и по раз и навсегда устоявшейся привычке поплёлся под холодный душ. Пока ледяные капли барабанили Сашку по спине, он всё ещё пытался согнать в кучу разбежавшиеся мысли, и это ему почти удалось. Пока, вытираясь перед зеркалом, он не заметил ярко-розовый шрам на своём левом плече.

Поражённый внезапной догадкой он бросился на кухню, где застал сияющую от счастья маму Алю и короля Ориса, сидящего за столом в потёртых джинсах и перетягивающих грудь бинтах. Его правая рука висела на перевязи из маминой любимой косынки, а левой он энергично листал Сашкин дневник, который Демидов старательно прятал от Ма всю последнюю неделю.

Заметив застывшего в дверях сына, Орис ткнул пальцем в жирную красную «двойку», украшающую одну из страниц дневника, и, нахмурив брови, спросил:

– И с такими оценками по физике ты собирался устроить на Идиме научно-техническую революцию? Да, распустился ты тут, ваше высочество, без мужской руки. Послушай, Аля, у тебя случайно не завалялся мой старый ремень? Ну тот рокерский, с заклёпками…

Выскакивая из кухни, дабы уберечь свою пятую точку от обещанной порки, и прислушиваясь к тихому родительскому смеху, Сашка уже ни на секунду не сомневался, что сегодня самый счастливый день в его жизни.

Однозначно.

Этот день почти ни чем не отличался от других. За исключением того, что сегодня Сашка Демидов нахально прогулял три последних урока и в ожидании родительской кары слонялся по квартире из угла в угол. Конечно, он понимал, что грядущие экзамены за восьмой класс – это не «Сникерс» в шоколаде, но поделать с собой ничего не мог. Вот уже целый месяц Демидов не находил себе места: смутное чувство опасности то и дело закрадывалось в мальчишескую душу, заставляя совершать непредсказуемые поступки. Даже посреди ночи Сашка вскакивал с постели и рысцой обегал квартиру в поисках неведомой угрозы. Ещё бы не вскакивать, если всем существом он сквозь сон ощущал пристальный взгляд, от которого сердце начинало стучать в два раза быстрее.

«Что со мной происходит?» – этот вопрос Сашка задавал себе регулярно и так же регулярно не мог на него ответить. «Переходный возраст, не иначе», – мрачно размышлял Демидов, пытаясь воспарить над невымытым полом вместо того, чтобы пройтись по нему мокрой тряпкой. «Девчачья работа, – проворчал он под нос раздосадованный неудачной попыткой и со вздохом взялся за швабру. – Для чего мне тогда Сила, если я как простой смертный должен полы драить? Надо было в Идиме остаться, там то уж никто меня не заставлял бы как проклятого вкалывать. Принц я, в конце концов, или не принц?»