Неприкаянный дом - Елена Чижова

– Не только. Не только, – он повторяет с пьяным упорством. – В истории ничего не горит. Кстати, – он откидывается на стуле, смотрит на меня, щурясь, – сочинения тоже. Так что… На твоем месте я бы очень даже призадумался. Чему ты их учила? А? Не помнишь? А я прочел, – он хихикает. – Написаны, отдаю должное, энергично. В духе подлинного социалистического реализма…

Сквозь стекло кухонной двери я различаю неясный силуэт. Александра копошится в прихожей. Судя по шарканью щетки, чистит сапоги.

– Не ври, – я стараюсь говорить тихо. – Где ты их мог читать?

– А вот представь себе. В папках. Там все вперемешку: карточки твоего папеньки, твои старые тетрадки. Как говорится, семейный архив. Так что не надейся. На суде истории обязательно выплывут .

– Собираешься… выступить свидетелем обвинения? – я опускаю веки, налитые вековой усталостью.

– Я – не-ет, – он катает пустую рюмку. – Но где-то же остались… Знаешь, как это бывает? – в пьяных глазах поблескивает радость. Удовольствие злого следователя. – В архивах твоих учеников. Так что, пока не поздно, сове-етую подумать, – он грозит пьяным пальцем.

– Хорошо, подумаю, – я встаю из-за стола.

Александра заглядывает в кухню:

– Все. Выльется, напущу чистую, – она запахивается в махровый халат. Голова замотана полотенцем.

– Саша, – я убираю грязную посуду. – Проводи папу. И… закройте за собой дверь!

Перед глазами мои старые тетрадки. Поля, аккуратно отчерченные, изрисованы механическими картинками. Эта привычка появилась в юности: когда о чем-нибудь думаю, не могу уследить за рукой. Рука, выпущенная из-под контроля, рисует бесконечные лилии: лепестки, пестики, тычинки, соединенные замысловатым узором. У меня ноет сердце. Я достаю чашку, считаю быстрые капли. Корвалол подействует не сразу, как минимум через полчаса. За это время я успею ополоснуться под душем. Смыть с себя весь этот исторический идиотизм. Входная дверь хлопает.

– Мусик, тебе плохо?

– Нет, – я отвечаю через силу. – Мне смешно.

– В ванну пойдешь? – она смотрит недоверчиво.

– Не знаю. Нет… Надо посидеть, полистать к завтрашнему уроку.

– К уроку? – дочь поднимает брови. – Заче-ем? Ты же знаешь наизусть…

– Послушай, – я встаю напротив. – Ладно твой отец. Но ты-то! Неужели ты действительно думаешь, будто я всю жизнь талдычу одно и то же? Как твоя коммунистическая бабушка…

Она моргает невинными глазками. С ее точки зрения, мать заштырило на пустом месте.

– Кто бы согласился платить такие деньги, если б я… – перед глазами красные круги. Пульсируют, вспыхивают, ширятся. Я хватаюсь за столешницу. Это – давление. Сейчас отпустит… Я слышу ее голос – просто голос. Не слова. Голос дочери пробивается сквозь помехи, как будто мы разговариваем по мобильному. У нас разные операторы…

– Но так же… Я же не… господи… нельзя… если… неотложку…

– Я очень тебя прошу, оставь меня в покое, – я слышу каждое свое слово. Лицо дочери принимает правильные очертания.

– Мусик, миленький… Тебе совсем нельзя пить, – она делает шаг, тычется лбом в мое плечо.

Чтобы отстраниться, я делаю над собой усилие. Перед глазами больше не плывет. Я ухожу к себе. Задергиваю шторы. Мне действительно надо повторить. Полистать желтую книжечку, пробежать глазами. В ближайшее время мы с Максимом должны перейти к части С.

Самостоятельное эссе на заданную тему.

Прежде чем приступить к работе, ученик должен прочитать исходный текст.

Вариант 1.

В письме к жене 18 мая 1836 года Пушкин удивлялся: откуда взялись эти благоразумные молодые люди, «которым плюют в глаза, а они утираются» вместо того, чтобы защитить свою честь? Иногда кажется, что мы вышли из шинелей именно этих людей. Звон упругой стали более не слышится нам в слове «честь».

За год до дуэли Пушкин писал графу Репнину: «Как дворянин и отец семейства, я должен блюсти честь и имя, которое оставлю своим детям». Вот и все, что остается детям: честь и имя. Все остальное им не нужно, все остальное – неважно. Очевидно, нам еще многое предстоит пережить и передумать, чтобы вернуться к пониманию этой истины.

Я знаю, о чем должна говорить:

«В тексте, предложенном для анализа, ставится проблема чести. Вам предлагается сравнить это понятие в пушкинские и нынешние времена. Обращаю ваше внимание, – я пытаюсь представить себе лицо Максима. – Объем работы: 150–300 слов. Если меньше – ответ не засчитывается. Если больше – это может вызвать раздражение. Не забывайте: эксперт – тоже человек. Ваша работа не единственная. Незачем играть на нервах проверяющего. Сказано: 150–300. Пишите 250».

Воображаемый ученик кивает. Значит, я могу продолжать:

«Объем – не единственный критерий. Обращаю ваше внимание на маркеры».

Маркеры – он должен пометить в своей тетради.

«Маркеры – это слова и выражения, которые надо использовать для структурирования своих мыслей. Пишите в столбик. Так будет легче запомнить:

С одной стороны… с другой стороны…

По мнению автора… с точки зрения рассказчика…

Принято считать, что… надо отметить… трудно не согласиться с тем, что…

Ученик пробегает равнодушными глазами.

Пора переходить к сути дела. Это значит, я должна спросить: что он сам думает о чести и совести?..

Мне незачем спрашивать. Я знаю его ответ. Если этот правнук народа станет отвечать по чести , он должен сказать: совесть – собачий бред. Последнее прибежище лузеров, которым нечего оставить своим детям.

Если ответит иначе, это будет означать, что он лжет.

Если напишет правду…

Я вижу руку проверяющего: 0 баллов. Из возможных 20.

С точки зрения результата это не оценка, а катастрофа.

Усмехнувшись, я захлопываю желтую обложку. Катастрофы не будет. Его родители наняли репетитора, которому платят деньги.

«Теперь, когда мы вкратце обрисовали формальные критерии, переходим к сути дела. Главное, что вы должны себе уяснить: ваше личное мнение в данном случае никого не интересует. Каждая тема, предложенная для экзаменационного эссе, предполагает набор некоторого количества более или менее развернутых соображений, ни одно из которых никак не соотносится с жизнью. Постепенно мы их все проработаем, разберем на примерах. Наша задача не столь сложна, как может показаться. В сущности, таких понятий не слишком много: честь и бесчестье, вера и безверие, добро и зло… Заранее не стоит забивать голову. До экзамена у нас достаточно времени, чтобы вы запомнили ключевые слова. По этим словам вы будете строить свои экзаменационные ответы. Только по этим. Никакой отсебятины. Надеюсь, вы меня поняли?»

Мой ученик кивает согласно: «Понял, не дурак».